После обеда дружина покинула село Стешино. В головной дозор опять вошли люди Ивана Пестова. Проводник Степан Лекан, очень довольный собой, скакал на молодом коне рядом с первым воеводой боярином Бордаком, указывал тропы, сокращающие путь. Михайло был молчалив. Прежде он опасался за жизнь Алены, теперь его мучили думы о том, как пройдут роды. Парфенов, как уж мог, отвлекал товарища от тяжких размышлений. Впрочем, вскоре воеводе стало не до них. Торфяное и Гардонка представляли собой жуткое зрелище. Сожженные избы, разграбленные дворы, уничтоженные посевы, трупы в селениях и поле. Тут знатно погуляла орда Девлет-Гирея. – Надо бы отпеть и похоронить погибших, – проговорил Парфенов. – Это же сколько времени потеряем, Василь? Мы никак не можем задерживаться здесь. – А я и не говорю, чтобы хоронила дружина. Как выйдем в Треблино и нужда в проводнике отпадет, то накажу Степану идти в обрат да передать ключнику вотчины, дабы отправил в село и деревню мужиков да священника отца Ефима. Они предадут тела земле по нашим православным обычаям. Бордак кивнул. – Это другое дело. Тут я с тобой согласен. Головной дозор остановился. К воеводам вскоре подскакал гонец Пестова Федор Верга и доложил: – Озеро за возвышенностью. – Что за берега у озера? – Берега худые, боярин, почти везде осока, только с юга песчаная полоса. Место топкое, до воды пойдешь по колено в иле. Коней напоить можно, ратникам искупаться – нет. Коли делать большой привал, то надо пройти еще с версту. Там будет сухой лес да речушка безымянная. Чуть далее роща. Там отдохнуть можно, – ответил Лекан. – Говоришь, с версту? – Угу. Бордак взглянул на Вергу. – Ты слышал, что сказал проводник, Федор? – Да, боярин. – Делай, как он сказал. Пройди еще с версту, определи подходящее место для ночного привала в роще. – Понял. Дружинники прошли мимо озера, берега которого действительно настолько заросли осокой и камышом, что вода была видна только на середине. Но Степан нашел место, где ратники смогли напоить коней. А потом началось редколесье. Здесь росли больше ели, сосны, можжевельник, но были и березы, клены, осины, кусты акации да чубушника. Место сухое, уютное. От гнуса, понятное дело, и тут покоя не было, но все меньше, чем у воды да топи. Ветер дул в ту сторону, откуда пришла дружина. Это означало, что небольшие костры для приготовления горячей еды развести можно было. Воины принялись собирать валежник, рыть ямы и ставить треноги для котлов, сооружать шалаши. Коней отвели на большую елань, где они могли насытиться луговой травой. Там их стреножили. Парфенов дал наказ поставить возле табуна охрану, разместить дозоры с трех сторон. Крымчаков поблизости не было, но они могли появиться в любую минуту. Когда стемнело, все, кроме охранения, разошлись по шалашам. Спали одетыми, сняв доспехи, но держа оружие под рукой. Как только просветлело, Бордак и Парфенов объявили дружине подъем. Воины привели себя в порядок, помолились, перекусили остатками вчерашнего ужина, запаслись речной водой. Кострища они засыпали землей, покрыли ее дерном, убрали все следы своего пребывания здесь. Когда солнце поднялось над восточной стороной леса, Бордак подозвал к себе проводника и спросил: – Как дальше пойдем, Степан? – А дальше, воевода, вместе с дозором твоим передним пойду я. Покажу тропу вдоль болота. Она приведет нас к селу Бочарово. – Сколько верст? – Сорок, может, чуть побольше. К заходу солнца с Божьей помощью будем на селе. А дальше как решишь ты, воевода. – Ступай к головному дозору. Там старший Иван Пестов. Скажешь, я послал тебя проводником и велел слушаться. Но гляди, Степа, заведешь в болото, я в нем же тебя и утоплю! – Да что ты, боярин?! Почему слова обидные говоришь? Я же, как и ты, за Русь нашу. – Мое дело, Степа, предупредить. Вскоре дружина продолжила переход. Как и говорил проводник, она вышла к селу Бочарово к заходу солнца. Оно тоже было разорено. За околицей на кладбище воины увидели много свежих могил. Видимо, кому-то удалось скрыться от кровожадных ордынцев. Потом эти люди вернулись и похоронили односельчан. Ратники приготовились было к большому привалу, но Бордак отдал команду: – Идем дальше. Опричники не привыкли прекословить. Дальше так дальше. Головной дозор с проводником пошел вперед, за ним двинулись десятки. К нужному месту воины вышли засветло. Степан Лекан указал на рощу и проговорил: – Самое место для привала, открытое со всех сторон. Ворог не подберется. В роще родник есть. Раньше тут тетерева водились, теперь их нет. А до Треблино лесом ровно пять верст. Тропа есть меж топких мест. Бордак повернулся к нему. – Благодарствую, Степан, за то, что проводил. Припасы у тебя остались? – Остались, а что? – Можешь возвращаться. – Почему гонишь, боярин? Дозволь при дружине остаться. У меня к крымчакам свои счеты. – Не могу. Княжича проси о том. Ты его человек. У него тебе задание. – А сам-то ты не против? Бордак посмотрел на проводника и ответил: – Я не против. Такие люди мне нужны. – Добро. Проводник дождался Парфенова, который ездил с дозором смотреть рощицу. – Василий Игнатьевич, просьба у меня к тебе великая. – Давай просьбу. Лекан сорвал с головы шапку. – Дозволь, княжич, при дружине остаться. Я вам сгожусь. – Знаю, но надо из Стешино людей отправить в Торфяное и Гордонку, похоронить убитых. А кто передаст ключнику, чтобы тот туда мужиков и священника послал? Только ты. – Э-э, княжич, один день не срок, похоронить успеем. А мне тут дело найдется. Задание-то нешуточное. Сберечь жизнь самого царя! Парфенов махнул рукой. – Ладно, оставайся, если только первый воевода не против. – Он не против. – Ну тогда будь при мне. – Слушаюсь, Василий Игнатьевич, и благодарствую. – Сейчас передай десятникам, чтобы вели отряды в рощу. Там Пестов покажет, где кому встать. – Сделаю. – Новый ратник дружины поскакал выполнять поручение. – Что, просился в дружину твой холоп? – спросил Бордак Парфенова. – Бросил дом, семью. Что за счеты у него с крымчаками? – Давай разомнемся, Михайло, – предложил княжич. Воеводы соскочили с коней, пошли по полю, и Парфенов проговорил: