– Дом у Степана, знамо, есть, а вот семьи нету уже пять лет. – Сгинула? Отчего? – В те времена голод был. Засуха погубила урожай. Я сделал, что мог, но только мало было. Степан же охотник знатный. Вот и порешил он в охотничью избушку семью перевезти. Ключник не противился, меньше ртов на селе. Уехали они. Степан ходил на охоту, сын его Ванька рыбачил на реке, жена с дочкой по грибы да ягоды ходили. Ушел однажды Степан, вернулся, а сын, заколотый копьем, возле дома лежит. А в избе жена и дочь. – Кто же это их? – Лихие люди. Позарились на те скудные запасы, что собрала семья. – Погоди, а крымчаки тут при чем? – Так отыскал Степан лихих разбойников. В ночь решил извести всех, а вечером к ним крымчаки приехали. Разбойники вскрыли схрон с награбленным добром, получили за него серебро. Лекан подобрался ближе к стану и слышал разговор между татарами и главарем шайки. Те велели ему грабить торговые обозы и хутора, забирать в полон парней и девок. Злость обуяла Степана. Когда татары уехали, он вырезал разбойников. Они в шалашах устроились по трое, двоих в охрану поставили. Вот Лекан и всех их и положил. – Скольких же подонков он сгубил? – Полтора десятка. Бордак с недоверием посмотрел на Парфенова. – Один? – Один. Переходил от шалаша к шалашу. Пошел потом за крымчаками, но те замели следы, а то и им досталось бы. – Да, не простой, оказывается, мужик этот твой Степан. – Ему только волю дай!.. Ладно, десятки уже в роще. Едем и мы. У коней боярина и княжича ожидал Лекан, с виду благодушный, миролюбивый мужик, только вот с топором за широким поясом. Бордак протянул ему руку. Тот не понял. – Чего это ты, боярин? – Рад принять в дружину такого воина, как ты, Степан. Парфенов улыбнулся. – Я рассказал воеводе о твоих подвигах, Степан. – Так это не подвиги, а праведная месть. – Едем в рощу. Она действительно оказалась очень удобной для временного размещения дружины. Парфенов объявил воинам отдых. Люди помолились, принялись готовить еду, ставить шалаши. Для воевод его быстро соорудил Лекан. После обеда Бордак с Парфеновым пошли смотреть, как несут службу дозоры, оглядели участок дороги, встали на западной опушке. – До Треблино пять верст. Мы дошли до нужного места за двое суток. Иван Васильевич выехал из Ростова, вчера, значит, будет здесь в лучшем случае послезавтра, – проговорил Михайло. – Это как идти, – заявил княжич. – Царь не любит, когда что-то делается медленно. Он всегда торопится, словно опасается чего-то не успеть сделать. Государь уже завтра может быть здесь. Бордак согласно кивнул и сказал: – А то означает, Василий Игнатьевич, что сейчас ратникам отдых. До рассвета надо послать малый ертаул на село и далее в западные леса, насколько возможно. С утра отправим гонца в Александровскую слободу, дабы передать наказ тамошним опричникам. – Понятно, к опричникам скрытно человека пошлем. Это несложно. А вот как незаметно разведку провести? – Отправишь Ивана Пестова, с ним Федора Вергу и твоего холопа Степана Лекана. Этого хватит. Опыта каждому из них не занимать. – Степан никогда не ходил в разведку. – Зато он часто ходил на охоту, да не на зайцев, а на крупного зверя. А это дело такой сноровки требует, что и разведчик позавидует. – Дело твое. Я не против. – Давай наказ всем на отдых. Да и сами поспим. Дозорному накажи поднять нас через два часа после полуночи. – Не рано? Может, через три? Не выспимся. – Выспимся, когда уйдет разведка. Парфенов улыбнулся и заявил: – Слушаюсь, воевода! Дозорный поднял Бордака и Парфенова в то время, которое ему и было указано. Они вызвали к себе Ивана Пестова, Федора Вергу и Степана Лекана, прошли с ними до западной опушки. Бордак указал на запад и сказал: – Там село Треблино, так, Степан? – Он взглянул на нового ратника. – Так, воевода. Бордак продолжил: – До Александровской слободы от Треблино двадцать верст, до Ростова – сто двадцать. Оттуда к слободе идет обоз. В нем сам государь и полусотня опричников. – Он рассказал ратникам о плане Девлет-Гирея, что вызвало у тех настоящую ярость. – Данные по засаде получены от русского изменника. Возможно, он пытался выторговать себе жизнь, выдал придуманное за настоящее. Но не исключено, что это правда, и тогда государю грозит смертельная опасность. Мы и пришли сюда для того, чтобы проверить слова изменника. Посему наказ всем троим идти до Треблино и далее в западные леса, искать крымчаков. Если они есть, то уже рядом с дорогой, может, и в селе. Так что осторожнее. Сами разумеете, что если попадете в руки татар, то умрете страшной смертью, а дружина вынуждена будет вести бой с многократно превосходящим противником. Лекан, еще не привыкший к порядкам в дружине, сказал: – Да найдем мы басурман, воевода, коли они тут. Я многие тропы знаю, о которых татары и не слыхивали. Клянусь, ни один косоглазый нас не заметит. Пестов одернул его: – Лекан, не следует перебивать начальников. Скажешь, когда тебе дадут слово. – Извиняйте, воины, не знал, что нельзя говорить без спросу. Бордак улыбнулся. – Ладно. Привыкнешь, если выживем. Ты, Лекан, знаешь эти места. Стало быть, тебе и вести малый ертаул. Пестов взглянул на боярина и спросил: – Нам придется подчиняться мужику? – Он теперь такой же ратник, как и ты. И еще, Иван, напоминая другим о порядках в дружине, следует в первую голову самому придерживаться их. – Извиняй, боярин, я все понял. – Разведку вести до обнаружения засады татар, но в полдень в любом случае быть здесь. – Боярин повернулся к Лекану. – Уразумел, старший ертаула? – Да, воевода. – Лекан светился от гордости за дело, порученное ему. – Вперед! – отдал приказ Бордак, и малый ертаул двинулся в сторону села Треблино. Проводив разведчиков, Бордак спросил у Парфенова: – Кого ты отправишь в слободу? – Советовался с десятниками, совместно решили направить Бориса Талого. Бордак кивнул и распорядился: – На рассвете и отправляй. После этого воеводы вернулись в свой шалаш.