— А что сделает доктор Бэбино? — Выложит видео на ЮТьюб. В Фейсбук. На ресурс «Плохая медицина». Всем расскажет. — Вас арестуют. — Меня арестуют. — Ваше фото будет в газетах. — Обязательно. — Вас посадят в тюрьму. — Меня посадят в тюрьму. — Кто вас будет защищать? — Никто. 17 Сидя в палате 217 в «Ведре», Брейди смотрит в экран с демо «Рыбалки». Его лицо — вполне живое и сознательное. Такое выражение он скрывает от всех, кроме Феликса Бэбино, и доктор Бэбино ему уже не важен. Он уже почти не существует. В последнее время он в основном Доктор Z. — Сестра Скапелли, — говорит Брейди, — пойдем на кухню. Она сопротивляется, но недолго. 18 Ходжес пытается обмануть свою боль и спать дальше, но та все не отпускает, тянет его на поверхность, пока мужчина открывает глаза. Нащупывает на тумбочке часы и видит, что всего лишь второй час ночи. Плохое время для бодрствования — может, даже худшее. Когда у него после выхода на пенсию была бессонница, он думал, что два часа ночи — это время самоубийц, а сейчас ему в голову приходит мысль: «Наверное, именно в это время миссис Эллертон все и сделала…» Второй час ночи. Время, когда кажется, что утро никогда не наступит. Он вылезает из кровати, медленно идет в ванную, берет огромную (экономичная упаковка!) бутылку «Гелюсила»[18] из аптечки, пытаясь не смотреть на себя в зеркало. Делает четыре больших глотка прямо из горлышка, потом наклоняется, ожидая, примет желудок лекарства или случайно нажмет на «сбросить», как это произошло с куриным супом. Все остается на месте, а боль начинает успокаиваться. Иногда «Гелюсил» помогает. Не всегда. Он раздумывает, а не лечь снова в кровать, но его пугает эта скучная пульсация, которая может вернуться, если он примет горизонтальное положение. Поэтому Ходжес шаркает в кабинет и включает компьютер. Он понимает, что худшего времени искать вероятные причины своего состояния невозможно придумать, но просто не может удержаться. Загружается картинка рабочего стола (еще одна детская фотография Элли). Он проводит мышкой по экрану, собираясь открыть Файрфокс, но останавливается. Здесь что-то новенькое. Между воздушным шариком текстовых сообщений и камерой ФейсТайм появился синий зонтик с красной единицей. — Будь я проклят! — говорит он. — Сообщение от «Под синим зонтом Дебби»! Его молодой друг Джером Робинсон скачал ему на компьютер приложение «Под синим зонтом Дебби» почти шесть лет назад. Брейди Хартсфилд, он же Мистер Мерседес, захотел пообщаться с полицейским, который не смог его поймать. И хотя Ходжес был на пенсии, общаться он был готов. Потому что как только удастся разговорить такого падонка, как Мистер Мерседес (подобных ему мало, и слава Богу) — до того, как его поймать, останется только шаг. Это особенно действует с различными самоуверенными типами — а Хартсфилд был воплощением самоуверенности. У них обоих были причины общаться на безопасном и, как считалось, невозможном для отслеживания чате, серверы которого скрывались где-то в самых темных глубинах Восточной Европы. Ходжес хотел сделать так, чтобы организатор бойни у Городского Центра допустил какую-нибудь ошибку, которая поможет его разоблачить. Мистер Мерседес хотел довести Ходжеса до самоубийства. Ведь с Оливией Трелони у него это получилось, так почему бы и нет. «Какая у Вас теперь жизнь, когда „азарт охоты“ уже в прошлом? — написал он в своем первом послании к Ходжесу, том, которое пришло простой почтой. — Хотите со мной связаться? Оставить отзыв? Попробуйте сайт „Под синим зонтом Дебби“. Я даже придумал Вам имя пользователя: кермит_лягушонок-19». С большой помощью Джерома Робинсона и Холли Гибни Ходжес вышел на след Брейди, а Холли нанесла преступнику решительный удар. Джером и Холли получили право на бесплатное пользование муниципальными услугами на десять лет; Ходжес получил электронный кардиостимулятор. Были на том пути такие печали и потери, о которых Ходжес не хочет думать — даже и сейчас, через столько лет, — но надо сказать, что для города, а особенно для тех, кто пошел на тот концерт в «Минго», все окончилось хорошо. В какой-то момент между 2010 годом и нынешним временем иконка с синим зонтиком исчезла из нижней части монитора. Если Ходжес когда-то и задумывался, что с ней произошло (сам он не может вспомнить ничего такого), то, видимо, думал, что Джером или Холли убрали ее с нижней панели во время одного из визитов, во время которого исправляли очередное безобразие, которое постигло его беззащитный «макинтош». Зато тот, кто убрал ту иконку, мог снести ее в папку «Программы», где зонтик и оставался, и все эти годы его не было видно. Черт, да, может, он и сам ее туда перетащил и забыл. После шестидесяти пяти память, бывает, теряет какие-то детали, когда жизненный матч уже далеко перешел за середину второго тайма. Он подводит курсор к синему зонтику, колеблется, клацает мышкой. Вместо рабочего стола на экране появляется картинка с юной парой на летающем ковре над бесконечным морем. Моросит серебряный дождик, но молодые люди в уюте и безопасности, под синим зонтиком. Ах, какие воспоминания вызывает эта картина… Он вводит «кермит_лягушонок-19» и как имя пользователя, и как пароль — разве не так он делал это ранее по указанию Хартсфилда? Он не уверен, но есть только один способ проверить. Ходжес бьет по клавише «ВВОД». Машина задумывается на одну-две секунды (кажется, что на дольше) — и, вуаля, он уже вошел. Ходжес смотрит — и сводит брови: что за дела? Брейди Хартсфилд подписывался «мерсуб» (Мерседес-убийца) — это Ходжес хорошо помнит, — а здесь кто-то другой. Это и не должно его удивлять, ведь Холли превратила извращенный мозг Хартсфилда в кашу, но все равно что-то есть в этом странное. Z-Мальчик хочет с тобой поговорить! Хочешь ли ты поговорить с Z-Мальчиком? ДА/НЕТ Ходжес жмет «ДА», и через мгновение появляется сообщение. Одно-единственное предложение, полдюжины слов, но Ходжес перечитывает его несколько раз, чувствуя не страх, а волнение. Что-то ему открывается. Что именно, он еще не понимает, но чувствует немалый масштаб. Z-Мальчик: Между вами еще не все кончено. Ходжес нахмуренно рассматривает послание. Наконец наклоняется к экрану и пишет: кермит_лягушонок-19: Между мной и кем? Кто это пишет? Ответа нет. 19 Ходжес и Холли встретились с Питом и Изабель в «Столовой Дэйва», забегаловке, расположенной на расстоянии квартала от утреннего сумасшествия под вывеской «Старбакс». Учитывая то, что возня с ранними завтраками закончилась, у них есть выбор — и они выбирают столик в глубине. На кухне по радио звучит песенка группы «Бэдфинджер», официантки смеются. — У меня есть только полчаса, — говорит Ходжес. — Потом бегу к врачу. Пит наклоняется к нему, вид у него озабоченный: — Надеюсь, ничего серьезного? — Да нет, я хорошо себя чувствую. — И действительно, в это утро так и есть, ему как будто снова сорок пять. Сообщение на компьютере, хоть какое загадочное и зловещее, оказалось лучшим лекарством, чем «Гелюсил». — Перейдем к нашим находкам. Холли, им нужны объект А и объект Б. Передай-ка их. Холли принесла на встречу свой маленький клетчатый портфель. Оттуда (без слишком большого желания) она добывает «Заппит Коммандер» и крышечку от объектива бинокля, найденную в гараже дома 1588. Обе — в полиэтиленовых пакетах, хотя крышечка до сих пор и завернута в салфетки. — Что это вы такое задумали? — удивляется Пит. Полицейский изо всех сил пытается сохранять шутливый тон, но Ходжес слышит в его словах и обвинительные нотки. — Расследование, — говорит Холли и, хотя обычно она не склонна смотреть людям в глаза, быстро смотрит на Иззи Джейнс, словно говоря: «Что, съела?» — Объясните, — говорит Иззи. Ходжес так и поступает, а Холли сидит рядом, опустив глаза, кофе без кофеина (она пьет только такое) стоит нетронутое. Женщина двигает челюстями, и Ходжес понимает: она снова вернулась к «Никоретте». — Невероятно! — говорит Иззи, когда Ходжес заканчивает свое повествование. Она показывает на сумку с «Заппитом». — Вы это просто забрали. Завернули в газетку, как рыбу на базаре, и вынесли из дома! Холли словно уменьшается на своем стуле. Ее руки сложены на коленях в настолько тугой замок, что костяшки побелели. Ходжесу обычно Изабель нравится, хотя однажды она чуть не забила его вопросами в комнате для допросов (это было во время дела Мистера Мерседеса, когда он по самое горло увяз в расследованиях за пределами действующего законодательства), а вот сейчас она ему не слишком нравится. Он не может хорошо относиться к тому, кто заставляет Холли настолько уменьшаться. — Из, смотри на вещи разумно. Посуди сама. Если бы Холли не нашла эту штуку — и то чисто случайно, — она бы там так и осталась. Вы же, друзья мои, не собирались обыскивать дом. — Вы бы, пожалуй, экономке также звонить не стали, — говорит Холли, и, хотя она еще не поднимает глаз, в ее голосе появляется металл. Ходжесу приятно это слышать.