Сейчас это ощущение утихло, но льющаяся с неба вода все равно доставляла удовольствие. Сложив ладонь лодочкой, подождал, пока там не наберется немного влаги и слизнул ее. Над головой раздался раскат грома, заставив меня засмеяться, радуясь жизни. Пусть рана все еще болит, пусть путь еще долог, но я снова наедине с природой — и это прекрасно. Люди с их вечным желанием чего-нибудь от меня потребовать уже откровенно надоели. Старая дорога потихоньку завернула на северо-восток и начала подниматься вверх. Не горы, конечно, но серьезная такая возвышенность. Интересно, зачем сюда вообще проложили путь? Ответ пришел сам собой еще через час неспешного пути. Просека, сделав напоследок изящный поворот, вывела меня к небольшой долине, слабо поросшей редкими молодыми деревцами и усеянной огромными ямами и отвалами земли. Понятно, что-то здесь добывали. Лет, наверное, десять-двадцать назад. Потом залежи истощились и выработки забросили. Знакомая история, у нас тоже много чего позабросили… Я заметил вдалеке ветхие покосившиеся домики и легонько ткнул остановившуюся лошадь пятками в бока. Надеюсь, у меня получится пересидеть недельку в этом забытом всеми богами месте. Глава 7 Хижина, в которой я обосновался, была покосившейся, ветхой и зияла огромными щелями между черными бревнами, из которых состояли ее стены. Но крыша протекала не так уж сильно, очаг, сложенный в углу, исправно работал, а рядом нашелся уютный, хоть и тоже обветшалый, сарайчик, в котором можно было разместить лошадь. Перед тем, как выбрать это жилище, я проехал по изрытой долине туда и обратно, осмотрел с десяток мест, но лучше так и не нашел. Не знаю, сколько прошло времени с того момента, как отсюда ушли люди, но явно не один год — строения перекосились, крыши обрушились, шахты и ямы давно оползли, осыпались, а затем обросли травой и застыли в таком состоянии навечно. Долина производила одновременно мирное и пугающее впечатление. Мирное — потому что вокруг царила обычная лесная жизнь, кричали птицы и стрекотали насекомые. Пугающее — потому что старые покосившиеся стены, казалось, хранили сплошные мрачные тайны и загадки, подсмотренные за годы одиночества. На бревнах одного из домов я заметил давние отметины от могучих медвежьих когтей и после этого оглядывался по сторонам гораздо чаще. Хозяин леса оставил их явно не меньше, чем год назад и, возможно, с тех пор здесь больше ни разу не появлялся, но тревожиться после этой находки я стал заметно больше. В случае чего, медведя-то я убью. Но это если увижу его загодя. А вот если темной ночью мне по голове неожиданно прилетит удар огромной лапы — то все, никакая магия не поможет. В долине я жил уже третий день и каждый вечер обязательно прятался за стенами хижины. Как-нибудь обойдусь без ночных прогулок. Не хватало только пройти Пустошь вдоль и поперек, а потом пасть жертвой обычного зверя. Почему-то эти царапины на дереве очень сильно запали мне в душу. Небольшая проблема возникла в самый первый день — с разведением огня. Его я разжигал все так же, по старинке, кровью… Но из оружия у меня остались только меч и нож, которыми я себе пальцы резать не хотел категорически, помня об их замечательных свойствах. В очередной раз пришлось проклясть собственную недальновидность — что стоило взять что-нибудь острое на месте побоища, учиненного демоном в лесу? В итоге пришлось использовать нож для того, чтобы заострить край серебряной монеты — а потом уже колоть пальцы ей. Как-то глуповато получилось, но что делать. Наверное, клеймо ученика мага так и останется со мной на всю жизнь — слишком много несуразного я делаю и слишком плохо прогнозирую ситуацию. Ольд вот был совершенно другим — одна только его система защиты, воплощенная в башне, чего стоит. Что же касается всего остального, то жизнь в долине напоминала приятную сказку. Никто меня больше не выслеживал, демоны не появлялись, а раны потихоньку заживали. Провизии был припасен целый рюкзак, неподалеку от дома журчал ручеек… В принципе, я, наверное, был бы не против прожить здесь не один месяц. Милое место. Хоть и внушающее иногда тревогу. На четвертое утро в хижине я почувствовал, что раны окончательно исцелились. Больше ничего не болело, не тревожило, организм докладывал о полной готовности к подвигам. Вот только подвигов мне больше совсем не хотелось. Слишком хорошо запомнилась стрела, втыкающаяся в плечо. Нужно было все же как-то научиться защищать себя магией. И, боюсь, это место — последняя возможность для тренировок. Дальше придется снова гулять по населенным местам, возможно, опять от кого-то убегать, с кем-то драться… В этом плане континент оказался совсем таким же, как и Пустошь. Я принялся придумывать какое-нибудь устройство, которое бы кидало в мою сторону камешки. Увы, все мои попытки сделать что-то путное провалились. Единственное, чего я достиг — это измазался в земле, посадил в руку огромную занозу, которую пришлось выковыривать все той же монетой, да еще взмок, как мышь, переплывшая горную реку. Только под вечер, ругая себя последними словами, я догадался подвесить на ветке одного из деревьев, расположившихся возле моего жилища, маленькое поленце, найденное в доме. И проблема оказалась решена — достаточно было как следует оттолкнуть от себя деревяшку, чтобы она тут же полетела обратно тебе в физиономию — тренируйся, сколько хочешь. Пару раз на пробу качнув немудреную конструкцию, я в последний раз ругнулся и пошел в дом. Настроение тренироваться у меня куда-то пропало. Чуть позднее, мрачно грызя засохший кусок хлеба, я сидел около лениво потрескивающего очага и разбирался в хитросплетениях слегка подзабытого саккского языка. Про Невесту мне теперь хотелось знать как можно больше — пока что все сведения ограничивались личным опытом, скудной информацией из трактата о демонах, да страшилками, известными еще с детства. «Однажды в жарких южных степях родилась на свет прекрасная девочка. И назвали ее Исса-Ха, в честь прекраснейшего из цветов Сакка. Годы шли, Исса-Ха становилась все красивее — и на нее начинали засматриваться мужчины. Доблестные воины, сразившие немало поганых эльфов в тяжелых боях. Искусные охотники, добывающие зверей для самой столицы, мудрые ученые и управители — все они спешили посетить дальнюю деревню, в которой родился несравненный цветок. Родители девушки радовались счастью и выбирали дочери достойного жениха, желая, чтобы жизнь ее оказалась устроена как можно лучше. Но сердце нельзя заставить полюбить. И прекрасная Исса-Ха отдала его простому молодому крестьянину из своей деревни…» Я неожиданно увлекся историей. Все-таки, в Сакке хорошие сказители — не удивлюсь, если детишки слушают такие вещи, разинув рот. Рассказ продолжался. Крестьянин оказался упертым дураком, не желающим иметь никаких дел с красавицей… — Интересно, почему? — пробормотал я себе под нос, перелистывая страницу. — Я бы вот… гм, да… Родители Исса-Ха, тем временем, знать не зная про ее переживания, выбрали жениха и назначили свадьбу. И начали готовиться к ней, совершенно не обращая внимания на то, что дочь все больше чахнет с каждым днем. А потом появилась злая эльфийская колдунья. Ну, конечно же, как в саккской сказке — да без эльфов. «Исса-Ха, несмотря на страх, окутывающий ее тяжелым покрывалом, приняла из рук колдуньи зелье и, уколов палец, смочила своей кровью пластину с таинственными символами, отдав демонам свою душу. — Теперь выпей зелье и иди к своему избраннику, — пошевелила длинными волосатыми ушами колдунья. — Сегодня никто не сможет устоять перед тобой!» Ну, эта дуреха и пошла. Надев на себя дорогущее свадебное платье, которое ей приволок из столицы жених. Для большего эффекта, надо думать. Вот только в деревне оказалось слишком много глаз и ушей — и будущий муж, а по совместительству видный военачальник, тотчас же оказался в курсе неожиданного поворота событий. И парочку, уже собравшуюся было приступить к интересному и захватывающему действу, грубо прервали. «— Пустите меня! — билась в руках воинов Исса-Ха, обливаясь слезами. — Он, только он — мой истинный жених! Но могучие мужи не обращали на ее крики внимания, унося из дома, где оставался любимый. И вот она предстала перед своим женихом и родителями. И перед жителями деревни, собравшимися посмотреть на происходящее. Ее упрекали мать и отец, над ней смеялись соседи, на нее угрожающе смотрел будущий муж — но все это не волновало Исса-Ха, потому что чувствовала она, что больше никогда не увидит своего избранника. И в этот миг вперед вышел одетый в черные одежды человек. Одним видом своим заставив замолчать собравшихся, он подошел к облаченной в белые одежды невесте и пристально посмотрел ей в лицо. Затем взял ее за руку и рассмотрел ранку на пальце. — Она продала свою душу за проклятый эльфийский эликсир! — провозгласил черный человек. И судьба Исса-Ха была решена…» Сказочка оказалась той еще… Не уверен, что детям стоит рассказывать про то, как потерявшую от любви разум девчонку радостно сжигали на костре ее же соседи и родственники. И как потом, возродившись темной ночью, она принялась мстить всем подряд, наполняя ужасом людские сердца по всему Сакку. В общем, веселая и поучительная история — но не про несчастную любовь и коварных эльфов, а про то, как своими силами создать нового демона, да еще и не самого доброго. Тот, кто придумал это — без сомнения талант. Но прибить гада следовало бы еще в детстве… Я повертел головой, опасаясь появления Невесты, но вокруг все было тихо и спокойно. Догорали деревяшки в очаге, за стенами дома легонько шелестел начавшийся дождь — и ничего больше. Так что, повозившись немного на постели из натасканных в дом мягких веток, я прикрыл глаза и принялся размышлять о других вещах. Мне вот до сих пор было интересно — как стража Посольского умудрилась предупредить жителей той деревни обо мне? Какой-то артефакт? Или другая неизвестная в Пустоши связь? Перебрав несколько вариантов, решил, что самый правдоподобный — это общение через жрецов. Что-то же они должны уметь делать помимо статуэток? Не придумав ничего лучше, я решил оставить окончательное выяснение этого вопроса на будущее, устроился поудобнее в своей импровизированной кровати и провалился в сон. Утро встретило меня свежестью и запахами дождя. Хотя с небес больше и не капало, сырости вокруг хватало. — Бррр, — я, стоя на пороге дома, поежился и с тоской посмотрел по сторонам. Внутри было так тепло, сухо и приятно… Издав горестный вздох, я заставил-таки себя выбраться во двор и подойти к висящей на веревке деревяшке. Тренироваться нужно, от этого может зависеть моя жизнь. Но как же лень… …сырое полено в очередной раз полетело в сторону, слегка задержалось и направилось обратно ко мне. Я бодро вскинул руку — и ничего, как обычно, не произошло. А увернуться удалось лишь каким-то чудом. Самое обидное, что взять магией на расстоянии то же самое полено, когда оно спокойно висело на своей веревке, у меня получалось без проблем. А вот в движении — нет. Я занимался бессмысленным с точки зрения случайного путника делом уже несколько часов, ободрал левую руку, один раз чувствительно получил по носу — но новое умение никак не желало мне даваться. В конце концов, притомившись, я вытащил из дома припасы и, устроившись на ветхой лавочке, принялся обедать. Откуда-то тотчас же прилетел огромный, с палец длиной, слепень, уселся на штанину и принялся ее изучать, надеясь поживиться моей кровью. Ну-ну, успехов… — Ай!!!! — я с размаху врезал по ноге, но поганая тварь успела удрать. Сволочь, умудрился аж сквозь штаны цапнуть… Потирая зудящее место укуса, я мрачно жевал копченую колбасу. Хорошее настроение куда-то улетучилось после нападения насекомого, вдобавок в долине, все больше прогреваемой солнцем, начало немилосердно парить. Пытаясь спастись от духоты, забрался было в дом, но там оказалось еще хуже. Настроение испортилось окончательно. В конце концов, я отправился к ручью и залез в него — но тут же вышел обратно, так как вода оказалась слишком холодной. — Да что ж за напасть-то такая, — злобно пробормотал я, возвращаясь к дому. Впрочем, купание все равно меня освежило и улучшило настроение. Настолько, что я даже вспомнил о запертой в сарае лошади. Животное встретило меня радостным фырканьем и без возражений прошлось до ручья, где я его и оставил, предварительно стреножив. Пусть пасется.