— У нас мужская солидарность. — Крис присел перед котом, подмигивая ему и лаская за ухом. — Мужик, ты, в отличие от своего хозяина, неплохо выглядишь. Голодный? Конечно, голодный, рыжая ты морда. — Чарли с открытым ртом смотрела, как Бродяга ластится к Крису. — Кстати, а как ты попал сюда? — Через балкон. Но как только Чарли ответила на этот вопрос, заданный вовсе и не ей, то хмурый взгляд Крис приковал ё к месту. Он выпрямился и развел руками: — И ты еще?.. Обормотка, самое малое, что я могу сказать в твой адрес. И не начинай снова, и молчи. Безрассудная, опрометчивая, сумасшедшая девчонка. Глупая, в конце концов. Ты всегда, вот так, оставляешь балконную дверь открытой? — Да. И что?! — Чарли не могла понять причину его гневной тирады. — И что? твой шериф Пит научил тебя самообороне, но не научил элементарным правилам безопасности? Ты живешь на втором этаже. Твой балкон выходит не во двор, а на улицу. В твою квартиру так легко проникнуть при помощи вот этого дерева, которым, я уверен, прекрасно пользуется Бродяга. Воры — это самое безобидное, что могло произойти с тобой. Ты не думала о безумных маньяках? О… да о ком угодно. — Но мы… — Признаться, ей не приходило такое в голову. — Мы с Мартином всегда так делали, и ничего не случалось. — Господи, и это говорит мне юрист. Мартин делает так же? — Мы делаем так из-за Бродяги… — Мартин был прав: самая чумовая. — Бешенство Криса, вызванное таким поведением Чарли, постепенно сходило на «нет», уступая место досаде. — Стало быть, в соседней квартире та же история? — Ну, да… — Пойдем, Бродяга, я поищу тебе корм. — Он пошел к балкону, и рыжий кот последовал за ним. — Как думаешь, твой хозяин не обидится, если я наведу ревизию в его холодильнике? Мне надо еще покормить и эту звезданутую дурынду. И у меня к тебе просьба, старик. Меня не будет несколько дней, приглядывай тут за ней. Я могу на тебя положиться? Чарли фыркнула, услышав, как кот что-то ворчит в ответ. — Спи. На удивление нежный голос и поцелуй в макушку заставили Чарли улыбнуться. Ей было спокойно рядом с ним. Тепло и надежно. И, несмотря на то, каким изматывающим был этот день, спать не хотелось. Крис заставил её съесть собственноручно приготовленный бутерброд, выпить чашку чая и принять душ. А сейчас лежал позади неё, в её кровати, в её крошеной спальне. Она улыбнулась и сжала переплетенные пальцы их рук. — Ты остался со мной. — А что, по-твоему, мне оставалось? — в его улыбке чувствовался сарказм. Он еще долго будет помнить ей этот незакрытый балкон. Ну и пусть издеваться, сколько влезет. — Лучше быть твоим рыцарем на белом коне, чем просыпаться ночью от звонка полиции и ехать на место преступления. Думаю, это нелицеприятное зрелище — ты, в синяках и окровавленная… — Заткнись! — С чего бы? И не подумаю. Вам с Мартином надо найти другой способ, как обеспечить Бродяге беспрепятственный доступ в свои квартиры. Можно, конечно, с разрешения владельца дома, установить декоративную решетку. На весь балкон или на окна. А можно сдать твою квартиру. — Сдать? — Чарли повернула к нему лицо. — Что ты имеешь в виду? — Найти постояльца. — одно плечо Крис приподнялось. — Того, кто будет тут жить. Разумеется, сначала надо удостовериться, что он подружится с Бродягой и поладит с Мартином. Он доносил до неё эту информацию обыденным тоном. Как будто это самая естественная на свете вещь. Ну, с долей удивления, почему эта мысль раньше не пришла ей в голову. — Эй! А я? ты предлагаешь мне найти соседа? Компаньона? — Нет, не соседа. — И снова ему достаточно мгновения, чтобы уложить её на спину, перекинуть ногу и усесться на её бедра. — Соседка меня бы устроила больше. Но ты не будешь жить с ней. — И где я буду жить? — было не тяжело, скорее, некомфортно. — Чарли, — Крис приподнял уголок губ в кривоватой улыбке. — Ты и так жила у меня. А теперь живешь со мной. Так что не так, детка? Переберешься ко мне основательно. Ну, офигеть, как все это у него просто получается. Рот Чарли, сам по себе, открывался и закрывался несколько раз, в безуспешной попытке издать хотя бы звук. А Криса, все это забавляло. Ну, конечно. Ему весело. — Приму твое молчание за согласие. — Он наклонился и чмокнул её в кончик носа. — Ну, нет! — Чарли брыкалась, пытаясь скинуть его с себя. — Я еще ни на что не соглашалась. Как я переберусь к тебе? ты забыл, что у тебя скоро съемки? В Майами, между прочим. И я… — Съемки не будут длиться целую вечность. Хорошо, давай, попробуем найти компромисс. Хотя, к черту его. В этом огромные плюсы. Я не буду просыпаться от ночных кошмаров каждую ночь, представляя, что тут с тобой может произойти. Сразу после съемок. — Нет. Это — не компромисс, — Чарли ерзала в безуспешной попытке скинуть его с себя. — Тогда, у меня есть другой способ, убедить тебя. Чарли знала, что этот способ сработает. Уже только потому, как он коснулся своими губами её губ. Как нежно, легко и невесомо, провел по нижней кончиком языка, заставляя раскрыться, впустить его. Ох, святые угодники, гореть вам в аду… но то, как он целуется. Чарли таяла. Ощущала на своих губах вкус его губ и знала, что ничего в мире слаще и вкусней она не пробовала. И она уже не могла сказать «нет», даже если бы и попыталась. А Крис целовал её, понимая, что снова испытывает невероятный голод по этой девчонке, которая, кажется, сумела найти себе местечко в его сердце. Только пока не знает об этом. Да и честно говоря, он и сам не готов это признать. Но, как же ему нравилось чувствовать под собой её тело. Ощущать, как тоненькие пальчики запутываются в его волосах; как тянут, вызывая легкое покалывание на коже. Ему казалось, что так Чарли пробуждает в нем зверя, который вцепился в свою добычу и не намерен её выпускать. Ни на миг. Который будет наслаждаться ею. Оберегать, заботиться, любить… Только она способна усмирить в нем необузданного дикаря. Не убивая зверя внутри, но и не превращая в шерстяной коврик, что клубком сворачивается у ног. Рядом с Чарли он чувствовал себя цельным. Волевым и уступчивым; жестким и ласковым; вспыльчивым и мягким. Но всегда твердым. Во всех смыслах этого слова. Она бросала ему вызов, всегда и во всем. И этот вызов помогал ему жить. Крис отстранился, всего лишь на миг, стаскивая с Чарли майку на тонких бретельках, и кидая её за свою спину. Еще минута, и её шортики отправились туда же. А она сама, пальцами больших ног проникла за резинку его боксеров, и стягивала их вниз по бедрам. Его всегда завораживала эта её страсть, открытость их желанию обладать друг другом. Чарли не кокетничала, не играла, не изображала из себя недотрогу, но и не разыгрывала хищную львицу. Она была сама собой. Естественной. Страстной. Нуждающейся. Крис провел ладонями по её телу, впитывая в себя каждый дюйм. Его пальцы яростно впились в её бедра, с такой силой, что он был уверен, что наутро останутся следы. Но это его заботило меньше всего. Это как напоминание на несколько дней о том, что он был с ней, тут, на этой её не такой уж большой кровати. Что занимался с ней любовью. Что будет скучать эти несколько дней. Пусть помнит о нем. Он рывком притянул её ближе к себе. И смотрел, как зеленый вихрь страсти полыхает в её глубоких глазах. Обвил её ноги вокруг своей талии и наклонился, шепча прямо в губы: — Обхвати меня. И не отпускай. Чарли так и сделала, слабо кивнул головой. И услышала свой приглушенный, протяжный стон, когда он начал заполнять её собой. Она выгнула спину и хотела ухватиться за его шею, но не смогла. Крис вытянул её руки у неё над головой, заставляя схватиться на деревянную перекладину кровати, и сам уперся в неё левой рукой. А правую сумел просунуть ей под спину, притягивая тело девушки ближе к себе. Сначала он двигался в ней плавно и размеренно. Сильно. Утверждающе. Смотрел, как она закусывает губу и выгибается ему навстречу, не смея убрать руки с того места, куда он их положил. Как её пальчики цепляются за дерево спинки кровати; как белеют костяшки; как она сама, словно котенок, мягко мяукает, ощущая его внутри. — Ты охренительная! Такая прекрасная, горячая, открытая… — Ох, Крис!.. Чарли ощущала его губы на своем теле. Его самого глубоко в себе. И этот жар, что затоплял её, плавил не только сердце и душу, но и разум. — Ты нужна мне… Она вздрогнула от сладкой боли, когда Крис прикусил мочку её уха. Его губы двинулись дальше: вниз по шее, до ключицы. Но еще она чувствовала, как и его зубы, пусть и нежно, но задевают её кожу, оставляя на теле метки того, что сейчас, в данный момент, она его. Она принадлежит ему. Его поцелуи теперь покрывали каждый дюйм её лица; задержались в уголках губ. А сам он стал двигаться решительнее, смелее, настойчивее. Ускоряя свой темп и, тем самым, выбивая все мысли из её головы. И её это устраивало, вполне. Потому что, ей было мало. Мало его. Его дыхание было сбивчивым, рваным. Его движения в ней все более требовательными, заявляющими свои права на неё. Чарли стало казаться, что и сам Крис не мог насытиться ею. И от этого чувства её сердце, которое так тяжело и быстро билось, что было готово выскочить из груди, сдалось. Видимо, оно устало бороться с рассудком и впустило в себя всю любовь, без остатка, стирая границы и условности. Сделало то, чего никогда делать было не должно. Глупое сердце отдавало всю свою любовь, прекрасно понимая, что после этого от него самого может ничего и не остаться. Только одна пустота. Выжженная земля. Но ему было все равно. Потому что в этот момент, и само сердце, и душа, и тело, вся Чарли всецело принадлежала только ему одному. Крису. — Ты нужна мне, слышишь. — его слова прорывались в её затуманенный мозг. — Нужна в моем доме, в моей постели. Скажи «да». — Да… Чему это «да»? Ответ на какой вопрос или просьбу? Чарли плохо соображала. Точнее, ничего не понимала. Совсем. — Перебирайся ко мне. Да? — Да… — Вот и славно. Моя девочка. Мой Олененок. А теперь, прыгай! И она прыгнула. Не зная, куда. Может, через глубокий каньон. Или к звездам. Но с этим прыжком её тело взорвалось и рассыпалось на сотни разноцветных осколков. Вот они кружат, в медленно танце, а потом притягиваются друг к другу, соединяются, собирая её воедино… И все, что хотелось — уснуть, на добрую тысячу лет… — Спи, детка. Просто спи. Чарли, сквозь сон, слышала тяжелое дыхание Криса у самого уха. Чувствовала его дрожь и капельки пота, что, словно дождинки, падали на неё. И уплывала… Рано утром, когда солнце еще только-только думало показаться над линией горизонта, Чарли провожала Криса, стоя босиком у двери и уткнувшись носом в его грудь. — Олененок, дай мне слово, что ничего тут с тобой не случится. Что ты будешь запирать эту чертову балконную дверь! — Даю. Буду. Она кивала головой. А Крис усмехался, совершенно не веря ни одному её слову. — Хочешь, — он вздохнул, тяжело и глубоко, перед тем, как сказать следующее: — я оставлю с тобой Эрика. Он будет… — Нет. — Чарли затрясла головой. — Я справлюсь. Я умею водить машину. И у меня куча терпения. Я так наловчилась в том, как выводить тебя из себя, что уж с капризами Мартина справлюсь. Только, — она подняла свои глаза, с мольбой смотря на него. — Только будь осторожен. Вы поедете на машине? — Да. Так безопаснее и спокойнее. Со мной все будет хорошо. Не переживай. — Я не могу. — Знаю. — Он улыбнулся. — Я скажу Эрику, и он оставит твою машину на парковке у госпиталя, а ключи передаст тебе. Передай от меня привет Мартину. Я навещу его, как только вернусь. — А ты, извинись за меня перед своими родителями. — Я все равно познакомлю вас. — Крис улыбнулся. — Вот увидишь. Все, мне пора. — Он быстро поцеловал её и открыл дверь. — Скучай! — Буду.