– Как раз по теме. Признайся по чесноку, Контуженый, если бы не отпуск по ранению ты уверен, что выжил бы на той бойне? Слово «бойня» мне не нравится. Мотаю головой: – Это спецоперация. – Какая, на хрен, спецоперация. Это настоящая война, кровавая бойня! Там смерть прилетает каждую минуту! Тебя спас госпиталь. – А тебя? – Садись, Контуженый. Это долгая история. Ты позволишь мне взять бокалы? Он идет к шкафу с бутылками. Я контролирую его движения. Сажусь на край дивана, пистолет сжимаю в руке. Шмель устраивается на противоположном конце дивана. Открывает коньяк, наливает в бокалы. Он поднимает бокал, я слушаю. – Если помнишь, у нас был план, заработать на войне на мирную жизнь. – Я пошел воевать ради друга, попавшего в беду. – Вот же заладил, Контуженый. – Шмель махом опустошает бокал, вытирает губы. – Короче, мы херачили минами по противнику и делали свое дело неплохо. А потом пришел Русик. – С ним мы стали воевать лучше. – Ну и что? Война же не будет вечно. Нужно думать о будущем. Шмель наполняет бокал, я тороплю его: – И что ты надумал? Стать Русиком? – Не сразу, сначала ему завидовал. Пластиковые окна – это масштаб! После войны это прорва заказов и уйма денег. Не то что паршивая автомойка. – Ты предал нас из-за денег? – Не упрощай. Помнишь, как Лупик тыкал мне: я хозяин, ты мразь! Я слуга, а он господин. Достало! Я тоже хочу быть хозяином. Хозяином дома, хозяином завода, хозяином жизни! Шмель выпивает, а я вспоминаю, как рыдал под дождем над братской могилой. – Там в могиле вместо тебя Русик? – Он мне должен. – Жизнь?! Шмель двигает ко мне бокал, я игнорирую. Он объясняет: – Русика могли убить раньше, когда я вместо него пошел на рискованный штурм с Вепрем. – Не просто так ты пошел. За деньги, – напоминаю я. – Ты послал Злату к отцу Русика за миллионами. Это еще можно как-то понять. Но предательство… Почему? – В той вылазке, когда штурмовики Вепря взяли опорник, они покрошили всех. Но один вэсэушник выжил. Я сделал вид, что его добил. – А на самом деле? – В глаза его посмотрел сдуру. Испуганные, умоляющие, а главное, на тебя похож, падла. – Сочиняешь. – На всех нас похож. Помнишь, как в первом бою мы от страха зажались. И этот дрожит также. – Кончай с лирикой! – Я телефон его проверил, нацистского дерьма нет. Мне кричат – добивай! Я очередь в землю. Звякнул с его телефона на свой и сунул ему в руку. – Зачем? – Что бы потом врагов троллить. Видосики с их пленными посылать, агитировать сдаваться. – Почему нам не сказал? – Из головы вылетело. Меня отходняк сутки колбасил. – Что дальше? – А дальше тот укроп подлечился и сам вышел на связь. Благодарил именем мамки и бога. Сказал, что я друг Украины, и могу рассчитывать на поблажки, если вляпаюсь в подобное. Со мной свяжутся и растолкуют, что к чему. – Это вербовка. Шмель отмахивается растопыренной ладонью: – Это гарантия от смерти, если попаду в плен. Я не собирался становиться стукачом. Все из-за Русика с его заводом! – Так вот, кто виноват. Русик. – Да! Не веришь? Вот тебе ситуация. Сижу я в окопе на сырой жопе и прикидываю наши будущие доходы: тридцать машин в день по двести пятьдесят рубликов… А Русик из-за плеча ехидно так: завод моего бати сто двадцать окон в день делает. По десять-пятнадцать тысяч. Ты только умножь – миллионы! – И Шмель решил стать Русланом Краско? – Русик сам прилип ко мне и выложил всё про свою жизнь. Матери нет, братьев с сестрами тоже, и на заводе его никто в лицо не знает. Я стал задумываться, как бы занять его место и убрать его батю. Чисто теоретически! А тут такой случай, машина набитая минами всю ночь под нашим домом. Это ты ее там оставил. Ты, командир Кит! – Я ошибся. Это мой крест. – А я тебе не виню. На войне случайность и удача не последнее дело. Да и я подсуетился, подговорил ребят не разгружать. – Вот, сука! – Удача без смекалки не приходит. В тот день Русик потерял квадрокоптер, и Злата выдвинулась к его отцу за финансовой подпиткой на наши нужды. Старому бизнесмену еще в первый раз красотка Злата приглянулась. Вином ее поил, ручонки шаловливые тянул. И я надоумил Злату прихватить с собой клофелин, чтобы старого кобеля усыпить. Правда, дозу подсказал такую, чтобы он не проснулся. – Тебе Злату не жалко? – Бабу? С тех пор, как мать меня бросила, я баб не жалею. – Ну да, ты и нас не пожалел. – Не заводись, Контуженый. Не в этот раз, так в другой нас бы накрыло артой безо всякой наводки. Смерть на передовой помелом метет! А по итогу: и ты жив, и я, и Злата. Давай выпьем за это. Шмель еще пододвигает бокал и сам пересаживается ближе. Я красноречиво демонстрирую ствол. – Сиди, где сидел и отвечай. Как Русик оказался с нами в хате вместо тебя? – Да просто. В тот вечер я нашептал Русику, что Вепрь хочет провернуть такую же операцию и требует его. Парнишка чуть не обделался от страха. – И ты Русика снова спас. – Сказал, что пойду вместо него, как раньше. Только командир Кит возражает, поэтому никому ни гу-гу. Русик метнулся к луганским за новым коптером, а к нам пришел ночью, когда все уснули. Мы поменялись документами и телефонами. Перед этим я убедился, что Злата в Луганске подмешала Краско клофелин, и отправил украм нашу геопозицию. А дальше… Дальше тебе повезло. Я качаю контуженной головой, трогаю пальцем ноздри – чисто. Не врет. Смотрю на изменившееся лицо бывшего друга, его заклеенный нос. – С лицом сам постарался? – А то! Сломать камнем себе нос непросто. До сих пор не зажил. – Шмель приглаживает наклейку на носу, касается рубца на щеке: – И щеку раскровенить так, чтобы перебинтованную харю никто не узнал, а кровищи было столько, чтобы тебя в медсанчасть отправили. Еще и гранату бронником накрыть для правдоподобия, типа, облажался, когда к дрону прилаживал. – Да ты герой! – А почему и нет? Смотря с какой стороны окопа оценить. А окопы сейчас и промеж семей пролегли. – С моей стороны окопа ты не герой, а предатель! Шмель закуривает, держит огонек в раскрытой ладони и прищуривается: – Так может ты не там окопался? Самое время передумать. – Да, ты сильно изменился. Только куришь, как прежде. А Русик не курил. – На фронте мог начать. Ты же меня хоть так, хоть этак все равно бы узнал. – Поэтому решил меня убрать? – А что делать? Не останавливаться же на полпути. – Шмель делает глубокую затяжку и с жаром объясняет: – Я был уверен, что ты погиб. А тут звонок с телефона начальницы цеха. Алена Анатольевна сообщает, что боевой товарищ Кит ищет Русика! Я запаниковал и нанял первого попавшегося урку. – Прогадал. Сам бы лучше справился.