– Проехали и забыли! – Не получается с моей головой. Это у тебя новое имя и новая жизнь, а у меня старые ночные кошмары. – Лучше кошмары во сне, чем могила наяву. Я вспоминаю еще об одной загадке. – Наш тайник обчистил ты? Шмель кивает: – Не пропадать же баблу. Приехал в Дальск с перебинтованной мордой под видом Русика. Припугнул Злату, что тело Краско достают из могилы, чтобы выяснить, как его отравили. Она меня не узнала, а я поклялся отомстить за отца. Подействовало, сбежала. – За что так с ней? – А-а, брось! Девка с такой фигурой и мордашкой не пропадет. Я едва сдерживаю злость: а животик ее не заметил? И мысленно отвечаю: нет. В Дальске Злата еще прятала беременность. Причину моей злости Шмель истолковывает по-своему: – Согласен, я тебя обделил. Сколько ты хочешь? – Сколько денег? Шмель, ты убил лучших друзей! – Их убили укры. – Ты убил отца Русика! – Его отравила Злата. – А если бы меня грохнул Пуля, ты тоже был ни при чем? Шмель вскипает: – А ты что, безвинный ангел? Чистеньким хочешь быть? Скольких мы положили? На войне друг друга убивают тысячами! За деньги в том числе. У меня нет слов. В кармане медаль «За отвагу». Я швыряю награду в Шмеля. – Твоя медаль! Посмертная! Медаль ударяется ему в грудь и падает на пол. Шмель пододвигает мне бокал. Я залпом выпиваю коньяк, не чувствуя крепости. Он встает и идет к картине с сельским пейзажем на стене. – У меня твоя доля из нашего тайника. Пора вернуть. Шмель снимает картину, под ней вмонтированный в стену сейф. Он поворачивается: – Позволишь открыть? Я опускаю взгляд на медаль на полу. Там славной боевой награде не место. Наклоняюсь, чтобы поднять медаль. Щелкает замок сейфа. На пол летят пачки купюр. – Отойди! – кричу я, предчувствуя неладное. Вскидываю руку и стреляю. 47 Пуля пробивает холст, прислоненный к стене. Рама с картиной у ног предателя. Выстрел заставляет Шмеля замереть с вытянутой рукой у раскрытого сейфа. До меня доходит, на что я среагировал. Шмель не станет швырять деньги, как мусор. Так и есть! В сейфе из-под папки с документами торчит рукоятка пистолета. Я выстрелил вовремя. – Руки вверх! – требую я. – А теперь медленно топай обратно. – Ты не так понял, Контуженый. Папка с документами на завод чуть не вывалилась. Я ее подхватил, а деньги сами посыпались. – Руки держи на виду, и без фокусов! – приказываю я. – Как скажешь. Сам возьми сколько надо. – Шмель пинает денежную пачку и с растопыренными ладонями возвращается к столику. Я обратным ходом делаю полукруг по комнате, забираю из сейфа пистолет и сую за пояс. Шмель разваливается на диване. Я не сажусь, держу предателя на расстоянии. Жалею, что не связал ему руки. Шмель напряжен, но запуганным не выглядит. Спрашивает со скрытой издевкой: – И что теперь? Убьешь? – Ты прав, пора заканчивать. Но я не палач. Для ликвидации предателя есть особая группа. Сейчас позвоню Чапаю, и за тобой приедут. Одной рукой держу пистолет, другой достаю телефон. – Подожди! – просит он. – Давай договоримся. – А как же Чех, Русик, Урал, Днестр, Механик и Кедр? Нет, для предателя приговор один. – Я про живых. Пока еще живых. Еще минуту, сейчас… Его взгляд прикован к телефону на столике. Часы на дисплее отмеряют новый час и мобильник включается. Шмель преображается. Взгляд из просительного становится надменным. Шмель тянется к телефону, но я останавливаю: – Не трогай! – Любимой девушке не ответишь? – Кому? Он кивает на телефон: – Со зрением тоже беда? На дисплее светится имя Маши Соболевой. Я в недоумении: – Какие у тебя дела с Машей? – Общие с тобой, Контуженый. Ответь на видеозвонок. Давно Машку не видел, полюбуемся. Я делаю шаг к столику, касаюсь телефона, включаю связь. Изображение дергается, сначала я слышу мужской голос, а потом различаю картинку в свете фонарика: – Так видно? Вот она. Не признается, сука, где Контуженый. – Покажите ее получше, – требует Шмель. Я вижу Машу и узнаю наше тайное место. Она в кресле машиниста в паровозной будке. Ее волосы растрепаны, на лице синяк, губа кровоточит. Рядом самодовольный крепыш. Видимо из тех, кто назвался «музыкантом» и искал меня. Он хватает девушку за волосы и запрокидывает голову. Маша кричит и дергается, он придавливает ее к спинке кресла. Его напарник снимает на телефон. Я вижу его руку с пистолетом. Правая, все пальцы целы. Это не трехпалый Григ. Он действует еще более жестоко, чем первый. Сует ствол в распахнутый от крика рот Маши и допрашивает: – Говори, где Контуженый? Я потрясен. Неужели это «музыканты Вагнера», искавшие меня? У группы розыска такие методы? Перевожу обескураженный взгляд на Шмеля. – Кто они? Шмель наслаждается моим состоянием и объясняет: – С одним никчемным киллером ты справился. Я послал двоих покруче, а тебя нет. Парни скучают. От его слов холодеют руки. Это бандиты и убийцы, нанятые предателем. Жизнь Маши в опасности.