– А теперь умойся! Глаза жжет. Беспомощно фырчу носом и отплевываюсь. Довольный Шмель усаживается на диван, он продемонстрировал мою полную зависимость от его воли. Связанного противника он не опасается, но есть сила, способная привести его в дрожь. Вспоминаю свой звонок Чапаю и блефую: – Я разыскивал предателя по заданию ЧВК и регулярно отчитывался. Прежде, чем зайти в твой дом, я позвонил Чапаю и рассказал о твоем предательстве. Мы условились, если я через два часа не перезвоню, он вышлет группу обнуления. Прошло больше. По твою душу уже выехали ликвидаторы. Беги! Шмель слушает, откидывается на диван и остается расслабленным. Он приподнимает большой палец и любуется им. – Удобный пароль – отпечаток пальца. Твоего пальца! Пока ты провалился в войну и бредил «огонь-выстрел», я изучил твой телефон. Чапаю ты звонил утром, а сейчас ночь. Никто не приехал. Да и меня под видом Русика ты опознал позже. Ты врать не умеешь, Контуженый. И никогда не умел. Я запомнил это с тех пор, когда ты был послушным Никитой Данилиным. – А ты? Ты всегда врешь? – Честность мне ничего не дала, а вот обман – сплошные плюсы. Начиная со шпаргалок в школе. Лапша на уши доверчивым девочкам помогает залезть в их трусики. Я обманул Вепря, когда пошел вместо Русика. И Русик смотрел мне в рот, как преданная собачка. Я обманул его в последнюю ночь, чтобы он погиб вместо меня. А потом обманул всех, когда стал Русланом Краско! – Только не меня. – Тебе же хуже, Контуженый. – Шмель выпивает, сводит брови и сверлит меня взглядом. – Кто еще про меня знает? – Какого тебя? Ты Русик или Шмель? – Я тебя не добил, чтобы узнать, кому ты еще рассказал, что Шмель жив? Я делаю невозмутимое лицо в надежде запугать предателя: – Вепрь знает. Он сам за тобой приедет. – Не ври! – Водитель Кедр, который доставил нам мины, его младший брат. Парня разорвало на куски. Вепрь в бешенстве. Он ищет предателя и отомстит. – Ищет? – хватается за неосторожное слово Шмель. – Он найдет. И знаешь кого? Тебя! Я пытаюсь исправить оплошность: – Я докладывал Вепрю. Я говорил о тебе. – Херня! – Шмель трясет моим телефоном. – Перед «Группой Вагнера» ты не отчитывался. Чаще всего ты встречался с Машей Соболевой. С Аленой с моего завода перезванивался. Даже Злату отыскал. И моей секретарше успел наплести чего-то. Кому ты обо мне проболтался? Прямая угроза не проходит, и я пробую сыграть на добрых чувствах бывшего друга: – Шмель, раз ты смотрел телефон, то видел фото Златы. Она ждет ребенка. Будет мальчик. Она назовет его в честь отца – Денисом. Шмель смущается, но всего на мгновенье. Затем бьет кулаком по столу: – Перед тобой Руслан Краско! Дениса Шмелева нет! Или Злата думает иначе? Ругаю себя за наивность. После бегства матери к обеспеченному иностранцу Денису плевать на женщин. Когда на чаще весов большие деньги и эфемерные чувства, он выберет деньги. Своими намеками я только подставляю Злату. Шмель убьет ее и ребенка, если заподозрит неладное. Спешу отвести подозрения: – Тогда я о тебе не знал. Мы думали, что ты погиб. Я говорил с ней о деньгах из тайника. Решили, что их забрал Русик. А ребенка Злата оставит в роддоме. – Сука, как все. Пусть живет. Это максимум, что я могу для нее сделать. Но не для тебя. Я хватаюсь за спасительную соломинку: – Руслан, я согласен на деньги. Дай денег на автомойку, отпусти Машу, и я забуду о погибшем Шмеле. Шмель подбирает пачки денег с пола, задумчиво смотрит на купюры, на меня и кладет деньги в сейф. Подходит ко мне и заглядывает в глаза. – Ты никогда не мечтал об автомойке. И деньги ты не ценишь. Трындишь, что надо поступать по-людски. А это как? – Не по-зверски. Не делай другим того, чего не желаешь себе. – О! Так ты первый мне пушкой угрожал. Получи ответку! – Шмель тычет мне стволом в грудь. – Да убей уже, убей! – воплю я. – Стреляй! Не промахнешься! – И свою жизнь ты не ценишь. Но есть и на тебя ключик. Шмель звонит по телефону киллерам: – Покажите нам девку. Поворачивает ко мне дисплей. Я вижу Машу, ее руки связаны. Она лежит на животе поперек сиденья, обнажена ниже пояса, на бедрах синяки. Она слышит включение телефона и отворачивается, свисающие волосы закрывают ее лицо. Я замечаю, как она вздрагивает от рыданий и боюсь представить ее страдание. Маша сопротивлялась, ее били, и она обессилела. Шмель подзадоривает бандитов: – Эй, вы что там скучаете. Девка ждет! – Мы уже того, употели. – Еще! У крепыша в руке бутылка водки. Он глотает из горлышка и обещает: – Сейчас допьем и продолжим. Бутылкой. Взвоет, сучка, надоел ее плач. – Тоже дело. Покажите ее лицо. Бандит силой поворачивает голову Маши, другой снимает. Я вижу Машины глаза и с ужасом понимаю, что она видит меня. В ее глазах мольба, а в моих отчаяние. Шмель доволен немой сценой. Он заставляет меня смотреть в телефон и требует: – Хочешь это прекратить? Говори, кто еще знает. Твоя мать? Алена? Моя секретарша? – И ты всех в расход? – Говори! – Останови их. Хватит! – Это от тебя зависит. – Не трогайте ее! – Противно смотреть? А мне нравится. – Шмель подбадривает бандитов: – Порезвитесь по полной. Жарьте сучку бутылкой и чем угодно. Если через два часа не перезвоню – добейте. Пока дисплей не погас, я успеваю крикнуть: – Маша, жди. Я скоро приеду! Шмель кладет телефон на столик, выразительно щелкает пальцем по цифрам на дисплее – 01:30. – У тебя два часа, Контуженый. Спасибо за идею. Я смотрю на счетчик времени и понимаю главное: – Маша видела тебя, Шмель. – И что? – Она поняла, что ты жив. – Сейчас у нее другие заботы. – Чтобы я не сказал, ты все равно прикажешь ее убить. А потом и бандитов ликвидируешь. Ты всех убиваешь! – А ты чистенький? Это ты оставил БК рядом с ночевкой. Все погибли, а ты выжил. Для «вагнеровцев» предатель ты! И сегодня ты раскаешься и покончишь с собой. Чапай получит твое предсмертное признание по телефону. Шмель заходит сзади дивана, захватывает локтем меня под горло и тычет ствол мне в висок: – Пуля в рот или в висок – вот твой выбор! Твой труп «вагнеровцы» найдут по пеленгу телефона. И уничтожат! А твою мамку я пожалею. Отправлю ей сообщение, что ты ушел воевать. Пусть ждет всю жизнь пропавшего сыночка. Шмель убирает пистолет, садится на диван в метре от меня и набивает сообщение с моего телефона. – С твоей мамки и начнем. Она же у тебя в ночную на хлебозаводе пашет. Поднимем ей настроение.