Он быстро оделся и вышел на улицу. Стоял прохладный осенний вечер. Солнце еще не закатилось, оставалась пара часов светлого времени. Китайцы ожидали на асфальтированном пятачке перед КПП. Один из них, кряжистый и ширококостный, был одет в широкие штаны светло-синего цвета и такую же куртку с накладными карманами. Второй выглядел по-европейски: серенький, слегка помятый костюмчик, штиблеты с узкими носами, сдвинутая набок кепчонка и очочки в дешевой оправе. Этот заговорил первым – по-русски, с чудовищным акцентом: – Господин Ксин Лю имеет к вам большие претензии. – Какие еще претензии? Я его знать не знаю. Очкарик затараторил по-китайски, глядя на своего спутника, и Колесников понял, что тот выступает в роли переводчика. Ксин Лю пошевелил толстыми губами и разразился длинной тирадой. Очкарик едва успевал переводить: – Ксин Лю говорит, что вы отобрали у него любимую женщину, что они знакомы с самого детства и обязательно должны пожениться. Мэй Лань уже почти согласилась выйти замуж за Ксин Лю, но вы этому мешаете. Откажитесь от нее. Колесников вспомнил изречение какого-то философа: «Красивые женщины редко бывают одни, но часто бывают одиноки». «Все как обычно. Человеческое стадо ничуть не изменилось с первобытных времен. По крайней мере, в этом вопросе. – Он вспомнил случай с Бригидой, произошедший накануне войны. – Может быть, развернуться и уйти? Пускай этот кабанчик страдает сам по себе». Но он не ушел, а решил разобраться до конца. – Такие вопросы должна решать сама Мэй, – сказал Павел и жестко посмотрел на «кабанчика» по имени Ксин Лю. – Это не в наших традициях! – возопил «кабанчик». – Мы вас уважаем как русского офицера, но тут дело не военное, а частное. Мы сами должны решить, кому принадлежит Мэй Лань. – Ну и как мы это будем решать? Бросим монету – орел или решка? – Решать будем по нашим традициям. Поединок по правилам саньда. Победитель получает девушку в качестве приза. Колесникову стало смешно. «Надо сказать Мэй, что она стала призовой телкой». – И что это за правила? – Биться один на один, без всякого оружия. Раньше поединок заканчивался смертью одного из противников. Но мы – современные люди и бьемся, пока один из бойцов не запросит пощады. – А если ты меня убьешь и тебя расстреляют за убийство советского офицера – военному командованию плевать на всякие саньда. И не видать тебе Мэй Лань как своих ушей. Разве что на том свете встретитесь. Очкарик с трудом перевел длинную фразу Колесникова. Повисла пауза. Его соперник, судя по наморщенному лбу, напряженно думал. Наконец проговорил: – Ксин Лю опытный боец. Он не будет убивать Павла. «Ого, они даже знают, как меня зовут!» – удивился Колесников. Впрочем, его совершенно не удивлял подобный расклад. В его хулиганской юности подобные поединки из-за «прекрасных дам» были в порядке вещей и по таким же правилам. Павел и сам как-то дрался из-за некоей Насти, дрался, в общем-то, ради самой драки, для самоутверждения, а не из-за любви. – Так вы согласны? – спросил переводчик. В его очках отразилось заходящее солнце. – По-нашему это называется дуэль. Кроме бойцов должны присутствовать секунданты. И – без всяких зрителей, – пояснил Павел. «Не стоит уходить от драки. Уж если они такие приверженцы традиций, то, если я набью морду этому «кабанчику», он отвяжется от Мэй. Интересно, сколько таких вот женихов еще появится?» – Мы согласны. Здесь недалеко есть поляна. – Очкарик указал в сторону леса слева от дороги. – Завтра в шесть вечера вам подходит? Офицерам не запрещалось покидать территорию части, тем более на стыке их дороги с шоссе стоял магазинчик с продуктами и разной мелочовкой, где можно было потратить денежное довольствие. – Подходит, если не случится какого-нибудь ЧП. Тогда дуэль перенесем. На этом они расстались. Вечером Колесников зашел к Мишину. Тот как раз заваривал чай в стеклянной банке. – На чаек прибыл, командир? – спросил лейтенант. – Не совсем, но от чая не откажусь. – Ответил Павел и, немного подумав, сказал: – Тут такое дело… У меня дуэль намечается. Хочу позвать тебя в секунданты. Мишин вытаращил глаза от удивления: – Какая еще дуэль, командир?! Ну и шутки у тебя! И кого ты вызвал на поединок – особиста или замполита? – Это меня вызвали. Один китаец. Из-за Мэй, – пояснил Павел. В части ни для кого не были секретом отношения Колесникова с переводчицей. – Да без проблем! – воскликнул Мишин и рассмеялся. – На пистолетах будете драться или на мечах? – На кулаках. Завтра в шесть вечера, недалеко от КПП. Но пистолет на всякий случай с собой захвати. Сунь в карман, чтобы незаметно было. Кто знает, кто это такие – в первый раз их вижу. – Добро, – согласился Мишин. – А справишься, командир? – Если это просто мосластый деревенский дурень, то – легко, а если подготовленный… Ну, Ощепков нас учил элементам китайских боевых искусств, тактике нападения и защиты. Когда Колесников с Мишиным пришли на поляну, там их уже ждали: Ксин Лю в необъятных синих портках и очкарик-переводчик, он же – секундант. Мишин представился: – Василий. Ксин Лю картинно скинул куртку и остался по пояс голый и босиком. Он стоял, поигрывая бицепсами, и смотрел на противника пронзительным, уничтожающим взглядом. Колесников снял ремень с портупеей, разуваться не стал – остался в кедах. Поляна была покрыта невысокой, слегка пожухлой травой и не мешала движениям. Поединком взялся руководить очкарик. Он развел руки в стороны, потом свел их и резко опусти вниз, как будто колол дрова. – Бой! Противники приняли боевую стойку. Ксин Лю широко расставил ноги и начал делать пассы руками, при этом шевеля по-паучьи пальцами. «Поза змеи или обезьяны, как у них там называется», – оценил Павел. Сам он, не мудрствуя лукаво, принял боксерскую стойку. Колесников боксом не занимался, но у него имелся богатый опыт уличных драк. К тому же его учили боевому самбо, где ударная техника отличалась от боксерской. И хорошо учили. Бойцы начали ходить кругами, выбирая момент для атаки. Первым не выдержал Ксин Лю: он сделал ложный замах рукой и неожиданно ударил Павла в солнечное сплетение стопой. Тот разворотом корпуса смягчил удар, но не до конца. Колесников почувствовал всплеск боли, у него перехватило дыхание. Но противники сблизились, и это дало ему возможность ответить. «Плеск!» Этому приему Колесникова научил глава дворовой шпаны, парень по кличке Мономах. Павел расслабленной кистью хлестнул противника по глазам. Ксин Лю взвыл и, схватившись за глаз, попятился. Состоялся первый обмен любезностями: один усиленно тер глаза, восстанавливая зрение, другой глубоко дышал, приводя в порядок дыхание. Прошло около минуты, пока бойцы вновь приняли боевые стойки. Ксин Лю снова пошел в атаку, нанося противнику разнообразные удары руками и ногами. Некоторые достигали цели, хотя Колесников ставил блоки, уворачивался и контратаковал. «А он не так прост, это парень! – прикинул Павел. – Его явно обучали, и хорошо обучали… – Он поморщился, пропустив удар ногой в район бедра. – Но он ударник, боец, а не борец. Посмотрим, как он поведет себя на земле». Колесников изловчился, перехватил ногу соперника и резко дернул ее вверх, одновременно закручивая стопу. Ксин Лю едва не воткнулся головой в землю, но в последний момент успел подстраховаться руками. Колесников тут же запрыгнул на него. Они начали кататься по земле. Вскоре рука Ксин Лю оказалась между ног Колесникова повыше локтя, он зафиксировал запястье противника и слегка нажал на него. Болевой прием, или «болячка», как говорят самбисты. Ксин Лю взвыл и засучил ногами. Павел повернулся к очкарику: – Пускай сдается. Из этого положения ему уже не выкрутиться. Очкарик что-то крикнул по-китайски. Ксин Лю отрицательно замотал головой, непрерывно подвывая. – Он не хочет сдаваться, – пояснил очкарик. – Не хочет – значит, получит. Колесников рывком опустил руку противника вниз. Ксин Лю заорал так, что его крик, наверное, услышали на территории части. А потом он вдруг резко умолк. Павел отцепился от соперника, встал, отряхнулся. Китаец неподвижно лежал, потеряв сознание. – Болевой шок. Скоро очухается. Ничего страшного – вывих локтевого сустава и разрыв связок. Короче, жить будет, но драться не сможет долго. За что боролся, на то и напоролся. Повторения не требуется? Все это Колесников произнес спокойным тоном, как учитель, наставляющий нерадивого ученика. – Нет-нет! Не требуется, все по правилам, – воскликнул очкарик. В его глазах угадывался испуг. Колесников задрал гимнастерку и начал разглядывать кровоподтеки на теле. Потом надел ремень и портупею. – Пошли, Вася. Они, не оборачиваясь, двинулись по направлению к части. После занятий они, как обычно, отправились в парк на прогулку. Стояла прохладная погода, дул порывистый ветер, деревья шумели остатками листьев, но в самом парке было практически тихо. Мэй всю дорогу молчала и лишь искоса погладывала на Павла. Он наконец не выдержал: – Ты почему молчишь и смотришь на меня как-то странно? Обиделась, что ли? – Не хочу нарушать покой победителя в поединке по правилам саньда. Но коль уж так, то – поздравляю.