– Только никаких полетов. Проследите, товарищ майор. Но так и не успел Мишин доехать до санатория, он даже не успел покинуть территорию части. Двенадцатого апреля Кожедуб зашел в свой кабинет и, расположившись за рабочим столом, начал просматривать план мероприятий, подготовленный начальником штаба. Форточка была открыта, с улицы раздавалось чириканье воробьев и крики галок. «Весна настала, птички поют…» Его благостные мысли прервал резкий звонок телефона. Звонили из группы управления. – Большая группа самолетов противника идет в нашем направлении, не менее ста самолетов – бомбардировщики под прикрытием истребителей. Полковник Кожедуб предполагал подобные варианты развития событий и заранее предусмотрел ответные меры. «Игры в самолетики закончились». Он немедленно созвал военный совет, куда входили начальник штаба, командир обоих полков и старшие офицеры летного состава. Через три минуты все находились в кабинете командира. Кратко объяснив возникшую ситуацию, Кожедуб скомандовал: – Поднимайте всех. Готовность номер один всей дивизии. – Всех? – удивился один из командиров полков. Готовность всей дивизии до сих пор объявляли разве что в учебных целях. – Всех! Что-то неясно? На земле одна дежурная пара. Выполнять! Офицеры, хорошо изучив характер комдива, понимали, что приказы, отданные таким тоном, предполагают немедленное и безусловное их выполнение. Никакие особые обстоятельства в расчет не принимаются, а виновные в недостаточной оперативности будут строго наказаны. Все устремились к выходу. Кожедуб схватил телефонную трубку, вышел на коммутатор и связался с командиром авиакорпуса. Тот, выслушав доклад, одобрил действия полковника и сказал, что чуть позднее подключит к операции соседнюю часть. Тревожно завыла сирена. На территории дивизии началось движение. Личный состав занимал свои места в соответствии с инструкцией. Регулярные тренировки выработали безусловные действия без каких-либо раздумий. Даже выскочивший из столовой повар в колпаке, судорожно жестикулируя, отдавал какие-то указания двум солдатам из хозяйственного взвода. Колесников, прибежав в гостиницу, немедленно собрал у себя командиров звеньев. – Сотня самолетов противника. Непонятно, куда направляются. Будем встречать без всяких выяснений. Мы в первом эшелоне. Порядок взлета: сначала я с Иноземцевым, следом Лопатников, потом Полонский. Вопросы есть? Вопросов нет. Вперед! Как только пилоты оказались в своих самолетах, прозвучала команда на запуск и взлет. Несколько машин уже находились на спаренной взлетной полосе и вскоре начали движение. – К взлету готов… – К взлету готов… Взлет, взлет, взлет… Все самолеты дивизии Кожедуба в составе двух полков, набирая высоту, устремились навстречу неприятелю. Высота пять тысяч метров, семь тысяч метров… Справа узкая голубая лента воды. Это река Ялуцзян. За ней Северная Корея. А вот и широкая излучина, значит, скоро переправы. Поступила команда «Занять боевой порядок». Колесников Павел сквозь прорехи в облаках наблюдал горы, поросшие по склонам лесом и с голыми вершинами. Они ему напоминали головки толстых снарядов. Он думал о предстоящей схватке и прикидывал тактику, опираясь на недавний опыт боев с большим количеством самолетов. А еще его беспокоил лейтенант Мишин, который вместо дома отдыха вылетел в составе эскадрильи на задание. Он как-то упустил этот момент, а Лопатников по какой-то причине не запретил. По радиосвязи передали: «Противник близко, бомбардировщики идут ромбами из четырех звеньев по три самолета, за ними, повыше, десятки истребителей прикрытия, предположительно, «Тандерджеты» и «Шутинг Стары». Передовая группа подлетает к району Тецузана». Вскоре, находясь в первом эшелоне, Колесников и сам увидел множество черных точек, появившихся из-за горизонта. «Стая птичек», – подумал Павел, глянул на приборную панель и отдал команду: – Вижу противника. Увеличить высоту на тысячу метров! Вижу ромб с «крепостями», прикрывают восемь «шутеров». Саша, атакуй, пока остальные не подошли. Я сзади в прикрытии. Остальным звеньям – атаковать на больших скоростях и с разных направлений. Иноземцев Накануне Иноземцев поругался со своей очередной пассией по имени Таисия, медсестрой из санчасти. В отличие от прежних мимолетных увлечений, эта девушка привязала его к себе накрепко, и, против своей любвеобильной натуры, он ей не изменял и обещал жениться. Когда время придет. А тут она сама предложила заключить брак немедленно, мол, мало ли что с тобой может случиться, а тут оформим отношения официально и поживем как люди, не скрываясь, а не как собаки на случке. Иноземцев вспылил, мол, рано ты меня хоронить собралась, и теперь, летя над облаками, он думал, что всякое может быть. Таисия была права, и следовало бы… «Не было печали, черти накачали. А черти – вот они!» Поступила команда на атаку. Доложив Колесникову об обнаруженных целях, Иноземцев с ведомым пошел на «Боинги», оставив троих своих, чтобы сковали передние «шутеры». Скованные навязанным боем истребители дали возможность Иноземцеву лихим виражом обойти передовое звено прикрытия, потом резко подняться вверх и кинуться вниз. «Ближе, еще ближе. Получай!» Заработали пушки. «Боинг» загорелся, вывалился из строя и развернулся в сторону залива. Но уйти ему не удалось – подоспевший ведомый Иноземцева добил его очередью. Бомбардировщик вошел в пике и врезался в землю. Иноземцев, сделав «свечку» и разворот влево, увидел, что подоспели остальные два звена. – Первый, атакуем заднего. Остальным блокировать. Их подкрепление на подходе. Лопатников Лопатников вспоминал про вертлявых девиц в розовых панталончиках из журнала, который ему на днях подсунул Иноземцев. Журнал был корейский, а девушки имели внешность валькирий из скандинавского эпоса. Ну, на вкус и цвет… А еще он вспомнил, как Полонский играл на гитаре и пел блатные песни. Где-то достал гитару и показал свой талант. Кто бы мог подумать! И прочие досужие мысли… На войне он привык расслабляться, когда позволяли обстоятельства, и моментально сосредотачиваться при возникновении опасности. До цели еще минут пятнадцать лета, пока никаких угроз не предвидится, так почему бы не подумать о приятном. «Опа! Нет пятнадцати минут!» – Атакуем второе звено «крепостей» с двух сторон сверху. Увеличить высоту до восьми тысяч. Я с первым слева, второй и третий справа, четвертый и пятый прикрывают. Как поняли? Пара Лопатникова, проскочив выше вражеских истребителей, атаковала два «Боинга» сразу. У одного из самолетов загорелся двигатель, и он повернул назад. Второй атакующей паре добраться до бомбардировщиков не позволили – их блокировали четыре «шутера». На помощь устремилась третья пара. После короткого боя разошлись на виражах, но один из истребителей противника рухнул на землю. «Один-ноль в нашу пользу». Полонский У Полонского опять заныла нога с легким подергиванием в районе коленных сухожилий. Два дня назад, во время сложного воздушного маневра, его сильно прижало перегрузкой к сиденью, а нога как-то неудачно вывернулась, и как результат – растяжение и надрыв связок. Ему что-то вкололи, сделали тугую повязку, выдали обезболивающие таблетки и успокоили, мол, все не так страшно. Боль утихла, и во время ровного полета нога не беспокоила, но при крутых виражах вновь начинала мучить тупой болью, раздражала и отвлекала от дела. А дело предстояло жаркое и смертельно опасное – в этом Полонский ни капельки не сомневался. «Ага, что-то начинается! Плевать на ногу!» Увидев, что звено Лопатникова отвлекло «шутеры» прикрытия, Полонский дал команду своим повторить атаку по второму ромбу. Атаковали справа и сверху парами на высоких скоростях. В результате один «Боинг» воткнулся в землю, выпустив парашюты с экипажем, а второй с двумя дымящимися моторами повернул назад. Последний бомбардировщик этого звена развернулся и под прикрытием двух истребителей присоединился к летящим сзади. Увидев, что подоспели остальные эскадрильи дивизии, Павел передал по радиосвязи, что с авангардом они разберутся сами и остальным следует атаковать задних. Его авиагруппа на большой высоте, миновав карусель, затеянную Колесниковым, устремилась к очередным целям. Взяв одного из пилотов звена Иноземцева в качестве ведомого, Павел расстрелял в упор еще один «Боинг», пока остальные возились с истребительным прикрытием, а его напарник подбил второй. Первое звено бомбардировщиков было полностью уничтожено. Лопатников увидел, как Мишин бросился догонять уходящий «Боинг» второго ромба, не обращая внимания на преследующие его «шутеры». Буквально за несколько секунд до этого он доложил, что у него кончились снаряды, а пулеметов хватит на пару очередей. – Ты куда, Вася? У тебя же нет боезапаса и два «шутера» сзади. Уходи немедленно! Вверх на вираж, я тебя прикрою. – Иду на таран! – Ты что, сдурел? Уходи! Куда ты прешь, дурак! – Они не пройдут. Лопатников видел, как самолет Мишина набрал высоту и на пике врезался в бомбардировщик противника. Высверкнул взрыв, да такой, что повредил осколками пролетающие рядом «шутеры». Горящие обломки двух самолетов полетели к земле. Парашютистов не было. – Ах ты! – У Лопатникова возникло неодолимое желание ударить кулаком по панели приборов. Боезапас был на исходе, и Колесников дал команду всей эскадрилье на выход из боя. Лопатников с разворотом ушел вниз и на бреющем полете увидел среди деревьев пылающие обломки самолетов. Он зло сплюнул и полетел в направлении базы. Вскоре прозвучало: «Всем – трава». Самолеты эскадрильи удачно приземлились, хотя некоторые имели повреждения. Все, кроме лейтенанта Мишина. Истребители противника так и не сумели организовать прикрытие своих бомбардировщиков. Пилоты «МиГов» постоянно и неумолимо прорывались к «Боингам» и вели по ним огонь, пока не кончатся боеприпасы. После первых же атак «крепости» стали сбрасывать бомбы и разворачиваться обратно. Ромбы при этом распадались. Много было парашютистов, много падало самолетов. Некоторые уходили с дымящимися моторами и тонули в море, а находились и такие, которые разбились при посадке на своей базе на Окинаве. Ни один из вражеских бомбардировщиков не достиг намеченной цели. Этот день американская пресса назвала «черным четвергом», а побережье реки Ялуцзян «Аллеей «МиГов». Лейтенанта Мишина, останки которого были подобраны поисковой группой, посмертно наградили орденом Красного Знамени и похоронили в Порт-Артуре на местном кладбище, рядом с героями 1904 года. «С глубоким сожалением я пришел к выводу, что генерал армии Дуглас Макартур не способен оказывать чистосердечную поддержку политике американского правительства и ООН по вопросам, отнесенным к его профессиональным обязанностям. Поэтому я отстранил генерала Макартура от командования и назначил генерал-лейтенанта Мэтью Риджуэя в качестве его преемника. Мы не будем вести боевые действия на территории Китая и не станем применять ядерное оружие. От Советского Союза мы ожидаем симметричный ответ, а именно, ограничение вооруженного конфликта в районе Кореи и отказ от использования атомной бомбы…» Из заявления президента США Трумэна. 13 апреля 1951 года.