Чувствовалось, что Жиган ожидал именно такого ответа. Он коротко улыбнулся: – Оружие дадим. Тесленко! – обратился он к пулеметчику, сидевшему в кузове. – Выдай капитану «ППС», там, в ящике, ты знаешь. И запасные магазины. Штук пять. Только ты, Паша, если драка начнется, вперед не лезь. Прикрывай по возможности. Вооружившись автоматом, Колесников было дернулся в сторону свежевырытых окопов, но Жиганов его остановил: – Не спеши. Когда надо, подключимся. Неожиданно подал голос снайпер Гриша: – Товарищ капитан, там вертолеты! Жиганов поднес к глазам бинокль. – М-да… очередная серия. Это американцы. Колонна была почти сформирована. В последнюю машину догружали остатки «Сейбра». Такой ход событий Жиган предусмотрел, поэтому заранее перекрыл возможную директрису стрельбы по колонне грузовым «Фордом». – Паша, Гриша, за машину! Тесленко, отрабатывай, не жди. Когда вертолеты приблизились на достаточное расстояние, Тесленко выпустил по ним длинную, прицельную очередь из «ДШК». Ему ответили. Крупнокалиберные пули расщепили задний борт и застряли в колесах. «Колеса не пробьют», – подумал Тесленко и выпустил еще одну очередь. У одного из вертолетов засбоил винт, и он отвалил в сторону. Второй продолжил стрельбу, но неожиданно развернулся и стал удаляться. Его подбитый напарник едва-едва за ним поспевал. – Что там у вас? Где «Сейбр»? – Самолет не наблюдаю, сэр, но там русские машины. Целая колонна. – Они увозят самолет! Расстреляйте колонну. – Есть, сэр! – Как успехи? – Сэр, по нам открыли огонь! Меня подбили, сэр. – Уходите. Я дал команду на «Мидуэй». Они вышлют истребители. Разделают их в хлам. Жиганов вылез из-под машины, встал на ноги и отряхнулся. – Вроде как пронесло. Пока что. Но буквально через минуту активизировалась рация: – Товарищ капитан, противник атакует большими силами. У них два броневика. – Понял. Сейчас буду. Окопы успели отрыть только на полметра, зато широкие. Кусты впереди срезали, пулеметчики подложили срезанные ветки под пулеметы для удобства стрельбы. Со стороны леса приближались два броневика, за ними двумя цепями шли корейцы. Десантники были готовы к отражению атаки и ждали команды. Жиганов нашел глазами Гнедого. – Федя, там канавка есть. – Он указал куда-то вперед и в сторону. – Пристройся там и отработай броневики. – Понял. Гнедой схватил сумку с гранатами и, согнувшись, короткими перебежками направился в указанную сторону. Жиганов посмотрел на приближавшегося противника, потом на часы. – Десять секунд. Стрелять сначала залпом по команде, потом по готовности. Отрабатывать по своим секторам. Костя, работай по офицерам. Время пошло. Казалось, что стрелка с трудом двигается по циферблату. Наконец прозвучало долгожданное «Огонь!». Раздался залп, следом беспорядочная стрельба на фоне монотонных очередей пулеметов Горюнова. Строй противника дрогнул. Видимо, они не ожидали такого жесткого отпора. Часть корейских солдат укрылась за броневиками, другие, согнувшись и виляя из стороны в сторону, продолжили движение вперед, стреляя на ходу из автоматов. Раздалось несколько взрывов – сработали противопехотные мины, изрядно проредив вражеские ряды. Гнедой лежал в окопчике и наблюдал за действиями противника. Броневики шли чуть сбоку от него. Четыре противотанковые гранаты лежали рядком под правой рукой. «Пора», – подумал Гнедой и последовательно швырнул две гранаты в подъехавший броневик. Раздались взрывы. Машина осела, башня застопорилась. Федя знал, как и куда бросать. «Так, второй остановился, водит стволом, солдаты залегли, не понимают, откуда по ним бьют. Меня вряд ли засекли. Эта коробка подальше, но доброшу. Подождем чуток. Тронулся с места, ну, еще поближе…» Два последовательных взрыва. Броневик закрутился на месте и осел на левый бок. Воспользовавшись возникшей суматохой, Гнедой вскочил и запетлял зайцем по направлению к своим. Приказ был выполнен. – Коробки сдулись, – сказал Жиганов, наблюдая в бинокль за подбитыми броневиками. Один из них горел, отчаянно дымя, другой, скособочившись, сиротливо стоял, покинутый экипажем. – Гнедой постарался. А вот и он, легок на помине. Корейцы тем временем неумолимо продвигались вперед, несмотря на потери, оставив позади подбитую технику. Короткими перебежками, а то и ползком. Пулеметы не умолкали, неумолимо уменьшая численность наступавших. – Бешеные какие-то! А может, сзади заградотряды у них или денег много пообещали? – сказал Жиганов, сунул в рот папиросу и, чиркнув спичкой, с удовольствием затянулся. Он вел себя, словно присутствовал на стадионе во время футбольного матча: комментировал игру, иногда выкрикивал приказы, как будто забили гол. – Их около трех сотен… А ведь доберутся они до нас. Триста метров, двести, сто… Корейцы неожиданно вскочили все разом и бросились в атаку. – Малыш, отсекай! – гаркнул Жиган в рацию и выплюнул папиросу. И тут же с высотки, где засел Малыш, застрекотал пулемет поперечными, настильными очередями, рассекая бегущих на две части, заднюю и переднюю. Фланговый удар был настолько неожиданным и смертоносным, что находящиеся сзади попадали на землю, но десятка три все-таки добежали до заслона. Тридцать метров… – Штыки примкнуть! Двадцать метров, десять… – Вперед! Десантники бросили в атаку. Завязалась рукопашная. Замелькали штыки, приклады, послышались крики, стоны ругань на двух языках… Колесников стрелял короткими очередями, не покидая окопа, ловил в прицел отдельные части тела корейских солдат и стрелял, при этом стараясь не задеть своих. Все закончилось через две-три минуты. Корейцы не были обучены штыковому бою. – Назад! – прозвучала команда. Десантники вернулись в окоп. Противник отступил, и вскоре последние бойцы скрылись в лесу. Наступило затишье. – Нас в школе учили, что история развивается по спирали, – с усмешкой проговорил Жиганов. – Усадьба Геринга по-корейски. – Он вновь закурил. – Диалектическая логика Гегеля: тезис – антитезис – синтез, – изрек Колесников, сам не понимая зачем, и удивляясь, что еще что-то помнит из университетской программы. – Скоро корейцы выдвинут очередной тезис. – Жиганов поднял к глазам бинокль. – Тишина и только волны шелестят… Но это ненадолго: они перегруппируются, подтянут подкрепление, еще и танки пригонят. У них тут рядом целая дивизия. А то хотели с кондачка. Посмотри, что там с колонной? Стоящий рядом десантник выполз из окопа и раздвинул кусты: – Колонна отходит. – Это хорошо, это здорово… Узнай, какие у нас потери. Жиган напрягся. Вскоре последовал ответ: – Один убитый и трое раненых. Михеич тяжело. – А вот это плохо. Надо сматываться. Колонну они по суше не догонят. – Жиганов достал рацию: – Малыш, уходи. Только пулемет не забудь. – Он вновь поднял к глазам бинокль. – Попрятались, но наверняка наблюдают. Дымовая завеса! В воздухе закрутились дымовые шашки, и вскоре заклубился серо-зеленый дым, перекрывая видимость. Жиган подозвал Гнедого: – Мертвого зарыть в окоп. Возглавишь группу с ранеными. Тяжелого на ремни, легких в обнимку. Иди в направлении вон той горы. Дойдешь до леса, глянешь туда-сюда и найдешь тропу. Она незаметная, но разглядишь. Ведет вон к той вершине. Иди по этой тропинке. Там будет развилка – заворачивай направо. Мы тебя скоро догоним. Ухай совой через каждые пятнадцать минут. Не разучился? Михеича перевязали ремнями, и четверо десантников, взявшись сбоку за ремни, направились к лесу. Следом заковылял раненый в ногу боец, обняв товарища. Третий шел сам с перевязанным поверх гимнастерки предплечьем. Группу замыкал Гнедой. – А куда это они? – спросил Колесников. – Там контрабандная тропа через горы. Узкая, но пройти можно, – пояснил Жиганов. – Помнишь корейца, который докладывал Нестору? Я его тряхнул перед самым убытием, мол, как нам пешком отсюда свалить? Он и рассказал подробненько. – Жиган на мгновение примолк, а потом крикнул: – Что там с колонной? – Уже не видно, – прозвучал ответ. Перед окопом валялась куча тел. Некоторые еще жили, слегка подергивались. – Дымовая завеса! В воздухе вновь завертелись дымовые шашки. – Гранаты, залпом!