Названный Малышевым боец быстро распаковал объемистый сидор, и на свет появилась коротковолновая радиостанция «Север». Раскинули антенну, и радист начал интенсивно крутить ручки настройки. Вскоре раздалось: – Ворон, я Сармат. Как меня слышите? Ворон, я Сармат. Как меня слышите? Ко всеобщему удивлению, почти сразу же последовал ответ: – Сармат, это Ворон. Слушаю вас. – Свяжите нас с командованием дивизии. – Полковник Кожедуб на связи. С кем говорю? – Капитан Жиганов, командир десантного отряда. Нам требуется помощь. – Рад слышать тебя в здравии. Вы где? – Закрепились на перевале, сами оторваться не в состоянии. Прошу эвакуации. Вышлите вертолеты. – Сообщи свои координаты. Записываю. До утра продержитесь? – Продержимся. Что с колонной? – С колонной полный порядок. Время вылета вам сообщат. Будьте на связи. – Спасибо, товарищ полковник. – Не за что. На том стоим. – Ну вот, – сказал Жиганов и облегченно вздохнул. – А вы говорили пятилетку. Сколько у нас фонарей? – Четыре, товарищ капитан, – последовал ответ. – Подсветите Малышу сектор обстрела. И менять их по мере надобности – до рассвета хватит. Ты и ты дежурите. Смена каждые два часа. Остальным оправиться, заправиться и отдыхать. В пропасть не оправляться во избежание несчастных случаев. Жиганов выступал в привычном репертуаре – не война, а мать родна. Как только рассвело, заработала рация, одновременно послышался шум вертолетных винтов. – Сармат, я Ворон. Как слышите меня? – Слышу хорошо. – Информация от пилота вертолета. Он вас видит. Спуститесь вниз и пройдете километр строго на север. Там поляна, там вас будут ждать. Конец связи. Соорудив из оставшихся гранат растяжки, отряд спустился по тропе к подножию горы, двинулся через лес напрямую по указанному азимуту и быстро отыскал нужную поляну. Там стояло два десантных вертолета с заведенными двигателями – спасибо лендлизу. Когда они набрали высоту, Жиганов увидел маленькие фигурки корейских солдат на склоне горы. «Покедова, – усмехнулся капитан. – Кто не успел, тот опоздал». Внутренне он сам себе аплодировал. На аэродроме их встречала целая делегация во главе с Кожедубом и Махновым. Комдив сразу же выцепил глазами Колесникова и жестом пригласил подойти. – Все хорошо, Павел. Завтра в девять ноль-ноль ко мне – доложишь обо всем подробно, а сейчас иди, отдыхай. Кожедуб похлопал Колесникова по плечу и переключился на десантный отряд. Раненых немедленно отослали в санчасть, а остальных во главе с Жигановым спустя два часа отправили на место дислокации транспортным самолетом. К Павлу подошли Лопатников, Иноземцев и Полонский – командиры всех трех его звеньев. Все загадочно улыбались. – Вы чему радуетесь? – спросил Колесников, обменявшись рукопожатиями со своими офицерами. – Твоему удачному возвращению, командир. И еще у нас для тебя сюрприз, – сказал Лопатников. – Баня уже на всех парах. И не простая, а специальная, для начальства и высоких гостей. Зам по тылу расстарался по приказу Кожедуба. Короче, бери свежее бельишко и вперед. – Баня со спиртом, закуской, но, к сожалению, без девочек, – добавил Иноземцев. Спирт у Иноземцева всегда имелся в наличии – он добывал его какими-то неведомыми путями. После жаркой парной выпили по пятьдесят, закусили тушенкой и черным хлебом. – Ну, рассказывайте, что тут у вас происходило, когда мы охотились за «Сейбром». – Вот он расскажет. – Лопатников указал на Полонского. – Он по вашу душу летал. – Давай сначала еще по одной, – предложил Иноземцев. – Для большего красноречия. Выпили. Закусили. – Ну так вот, – начал Полонский, кривя свое породистое лицо. Он выпивал редко, разве что по особому поводу или в ресторанах. – Как только вы ушли, вся дивизия на ушах стояла, меня постоянно держали на низком старте, да и остальные были готовы сорваться в любую минуту. Потом пошли доклады по рации, и какие-то противоречивые: то вертолеты на вас напали, то вы их отогнали… Как с вертолетами-то разобрались? – Да из «ДШК». У Жиганова лихой боец есть по фамилии Тесленко. Он один винтокрыл приголубил, они тут же и отвалили. – Понятно, – сказал Полонский, забросил в рот кусок мяса и, наскоро прожевав, продолжил: – А когда вас бомбить прилетели, доклад задержался – колонна уже находилась в пути, и они не смогли быстро развернуть рацию. Нам сразу же дали команду на взлет. На подлете мы увидели взрывы бомб, три «Сейбра» и хвост колонны – она уже втягивалась в тоннель. Мы сразу же атаковали, но американцы бой не приняли и ушли. А зачем им рисковать, коли их самолета нет в наличии, а колонна уже в тоннеле, где ее не достанешь? Вот, собственно, и все. Полонский замолчал и вопросительно посмотрел на Колесникова. – Интересная машина этот «Сейбр», – задумчиво проговорил тот. – Технари, когда разберутся, может, и наш «МиГ» усовершенствуют. Утром следующего дня Колесников прибыл к Кожедубу для доклада. Иван Никитович, выслушав подробный рассказ о ходе операции, спросил: – А сам ты что можешь рассказать об американском истребителе? Что там примечательного? – Необычно там все, товарищ полковник, – сказал Колесников. – Но для пилота комфорта больше. Я на «Сейбре» не пробовал летать, а вот в кабине посидел. Прекрасный обзор, впереди ничего взгляду не мешает. На «МиГе» впереди головка прицела, о которую мы при вынужденных посадках морду били, а там просто какой-то блочок стоит и прямо на бронестекло высвечивает сетку. У нас имеются 23-миллиметровые пушки, а у них только пулеметы. Лучше это или хуже? Наверное, лучше – больше возможностей. – Ладно, ученые разберутся. «Сейбр» в Москву отправили на двух транспортниках, он уже там, нам даже благодарность объявили. Сказали только, мол, неужели вы не могли его отмыть от ила – прислали такой грязный. Их бы в окоп к Жиганову. У кого щи жидкие, а у кого жемчуг мелкий. Когда Колесников покинул штаб и вышел на улицу, то увидел лохматую собачонку. Псина сидела возле толстой липы и вопросительно смотрела на Павла. «Жрать хочет. Что бы ей дать? – Он порылся в карманах и, вытащив завалявшуюся там галету, отдал ее собаке. – У нее свои проблемы, жизнь собачья, почти как у нас. – Потом взглянул на небо, на свежие, буйно распустившиеся листья, и подумал: – Лето настало. Живем дальше». Часть шестая Биографическая спираль «Философ – человек, который формулирует свои предрассудки и систематизирует свое невежество». Неизвестный автор После «черного четверга» американское воздушное командование перестало посылать бомбардировщики в приграничные районы Китая, ограничиваясь разведывательными рейдами и локальными операциями, в частности расстрелом корейско-китайского сухопутного контингента из пулеметов. Принципиальное противостояние авиационных технологий, а именно столкновение небольших групп «МиГов» и «Сейбров», шло с переменным успехом. Полковник Кожедуб не обольщался по поводу такого зыбкого равновесия. – Вы плохо знаете англосаксов, – говорил он на различных совещаниях. – Им одной зуботычины мало, им надо полчерепа снести, чтобы поумнели и перестали вторгаться на подконтрольную нам территорию. «Сейбр» – машина хорошая, кое в чем нас превосходит, но уступает нашему «МиГу» в дальности стрельбы, скорости и маневренности на больших высотах. Этим надо пользоваться и выстраивать тактику боя, опираясь на эти преимущества. А они опять полезут. Ставлю пачку «Беломора» против бутылки армянского коньяка. Слова Ивана Никитовича оказались пророческими. Хотя какое тут пророчество? Просто здравый смысл и большой боевой опыт. Тридцатого октября на территории дивизии вновь завыла сирена. Всем – готовность номер один. С советских РЛС пришло сообщение, что к аэродрому Намси, что расположен недалеко от побережья, приближается большая группа самолетов противника: двенадцать «Боингов» под прикрытием большого количества истребителей различных типов. Как выяснилось позднее, американское командование было дезинформировано, и часть самолетов прикрытия устремились в район реки Ялуцзян для перехвата советских истребителей, которых там не оказалось. Это и решило исход сражения. – Работать не группами, а парами, в пикировании прорываться к «крепостям», атаковать на большой скорости и после атаки сразу же уходить на большие высоты. А потом по новой, пока боезапас имеется, – инструктировал Кожедуб личный состав перед началом боевой операции. От эскадрильи майора Колесникова в бою приняло участие звено Иноземцева: у Лопатникова был недокомплект личного состава и две машины находились в ремонте, а Полонский остался прикрывать собственный аэродром от возможного прорыва противника.