– В Сколково? Недалеко от Чистого Ключа? – уточнил Гущин. Оперативник продиктовал адрес и продолжил: – Купил однокомнатную квартиру в новом жилищном комплексе три года назад. У его единокровной сестры тоже однокомнатная квартира рядом с метро «Выхино». Глава 21 Нити и обрывы Полковник Гущин распорядился сделать запрос в Сочи – в отдел кадров Дендрария, не трудился ли в парке в качестве рабочего-садовника четверть века назад Денис Астахов, если он и есть предполагаемый Денни из прошлого покойной матери Искры? Хотя в подобную версию он верил все меньше. Тем временем подоспели новости по Ирине Мухиной. Оперативники докладывали Гущину, что по номеру в ее мобильном телефоне установили спортивный клуб, где она играла в теннис, и связались с ним. В клубе подтвердили, что две недели назад Ирина Мухина получила травму колена, когда занималась на открытом корте с инструктором. Менеджер клуба вызвал ей «Скорую», и ее отвезли в частную клинику на обследование. По словам менеджера, Мухина посещала клуб нечасто и всегда одна, играла в паре с инструктором, с другими клиентами не общалась. Фитнес-карта, обнаруженная в ее комоде, принадлежала другому спортивному клубу, расположенному в Сколкове, в бизнес-центре. Из информации на сайте оперативники узнали: клуб располагает крытыми кортами. Они сообщили полковнику Гущину, что проверят и его, однако, судя по данным карты, та давно просрочена. Другая информация по Ирине Мухиной касалась ее бизнеса и финансов. Сотрудники полиции посетили все пункты выдачи, что она арендовала для работы с маркетплейсами, а в ноутбуке обнаружили деловую документацию и договоры. В банке при проверке ее счета полицейские обнаружили ежемесячное движение крупных сумм – Мухина аккуратно платила аренду, зарплату, налоги, перечисляя деньги со счета. Они обратили внимание на одну деталь – в марте Мухина сняла со своего счета наличными три миллиона рублей. – Почтальон Суркова тоже сняла деньги со своего счета, – напомнил Гущину Клавдий Мамонтов. – Конечно, ее сто с лишним тысяч не сравнить с тремя миллионами, но факт есть факт – они обе снимали деньги. И мы не знаем, куда они их потратили. – Может, Мухиной потребовалось срочно заткнуть дыры в бизнесе, – возразил ему Макар. – Или перед нами какая-то серая схема ее взаимоотношений с маркетплейсами. Мало ли. Полковник Гущин связался с оперативником, проверявшим финансы Сурковой. Оказалось, что девяносто пять тысяч она получила на работе четвертого мая вечером для выплат пенсий и пособий, назначенных на пятое и шестое мая. Утром пятого мая она сняла в банке через банкомат уже со своего личного счета сто тридцать тысяч. Пенсии и пособия между майскими праздниками она развезла клиентам, как обычно. Нареканий и жалоб на нее не поступало. – По поводу Мухиной, – заметил полковник Гущин. – Чистый Ключ находится рядом с федеральной трассой. Если в дачном Сарафанове и в окрестностях музея-усадьбы, где убили двух остальных жертв, вообще нет камер, то на федеральном шоссе они есть, возможно, просматривается и поворот к стройке и коттеджу, где она проживала. Единственное препятствие – нам неизвестно время убийства Мухиной. Слишком расплывчатое определение – не менее пяти суток. Да и тачка нам неизвестна для поиска. Но это пока у нас не появился конкретный подозреваемый. Так что на перспективу дорожные камеры у Чистого Ключа стоит проверить. Клавдий Мамонтов кивнул, однако ему показалось: камеры – суть соломинка, за нее хватаются, если ничего другого не остается для розыска. – А я все думаю про ботанику, – подал голос Макар. – Борщевик Сосновского, его цветы и ядовитый сок… Что хочет сказать наш убийца, рисуя двум жертвам алые знаки в виде пятна и пачкая их соком? Ну, предположим, что он и с Сурковой намеревался сделать подобное, но его спугнули. Но в чем смысл его действий? – А ты как считаешь? – спросил полковник Гущин. – Рассуждая логически, если борщевик Сосновского – сорняк, то не воспринимает ли наш душитель и свои жертвы тоже в роли неких сорняков, которые надо выполоть, уничтожить? Яд сока… символ токсичности… В общем-то снова классика жанра. Душитель берет на себя некую миссию по очищению. Он пропалывает людские сорняки? Может, он еще и женоненавистник? Макар не утверждал, он колебался. – А зачем тогда он жертвы украшает цветами, раз они в его бредовом сознании сорняки? – возразил другу Клавдий Мамонтов. – Миссия по очищению от скверны у маньяков связана обычно с женщинами легкого поведения, проститутками, развратницами в их восприятии. К сексуальному часто примешивается и религиозный мотив. А кто у нас в роли жертв? Женщины в возрасте от пятидесяти до шестидесяти четырех лет. Почтальон, переводчица и дама-предприниматель. Две из жертв имели взрослых сыновей, одна одинокая. И на развратниц они не тянут. – Может, мы что-то о них не знаем, – ответил Макар. – Об их жизни, прошлом. Душитель ведь как-то их выбирает. Из Чеховского района, где прикончил почтальона, поперся в Чистый Ключ… Там разделался с Мухиной и затем снова вернулся на прежнюю территорию для убийства Гулькиной. – У нас пока общность лишь по возрасту жертв – зрелые женщины предпенсионного возраста, – констатировал полковник Гущин. – Мы не нащупали никакой связи между ними троими. Они не знали друг друга и не общались. Вроде бы… Если по Гулькиной у нас достаточно информации, то о двух других мы все еще знаем крайне мало. – Связь опять же через ботанику, Федор Матвеевич, – объявил Макар. – Через борщевик Сосновского. Жизнь семьи Искры Кантемировой в прошлом вращалась вокруг этого растения, а Наталья Гулькина ее подруга детства. И в прошлом академического семейства происходили некие пока еще неясные для нас события с маньяком и убийствами на Кавказе. В довесок имелся некий Денни – альфонс. Денис из Сочи? А у нас сосед Гулькиной Денис Астахов, о нем нам известно лишь с его собственных слов и… Искра же сообщила нам, что соседи следили за ней тайком, когда она приезжала в гости к Гулькиной. – Но она ни разу не видела дачного соседа подруги вблизи, – Клавдий Мамонтов внезапно понял, что его насторожило в словах Искры, когда они беседовали у нее дома. – Помнишь, Макар, она нам заявила, будто Гулькина ревновала своего мужа-художника к соседке? – Да. Тоже интересный факт. А что ты так всполошился? – удивился Макар. – Я все концы с концами не мог свести, – Клавдий Мамонтов подбирал слова. – Что-то меня смущало, когда я от нее услышал об этом. И Вера Павловна нас заверила, что Гулькина никогда про соседку Анну Астахову не упоминала. – Да, – Макар опять кивнул. – А в чем дело-то? – Анна Астахова после убийства Гулькиной сказала нам, что дача им досталась в наследство от тетки и они проживают в Сарафанове всего четыре года. Однако весь прошлый год Гулькина с тяжелобольным мужем на даче не появлялись, – Клавдий Мамонтов наконец вспомнил все. – А в издательстве нам сообщили, что Авессоломов вообще три года страдал болезнью Паркинсона и перенес инсульт, он не работал, не рисовал иллюстрации. Как можно больного старика ревновать к пятидесятилетней дачной соседке? Что за абсурд? – Хочешь сказать, что Искра Кантемирова нам солгала? – осведомился Макар. – Погодите, чего сразу женщину в лгуньи записывать, – осадил их полковник Гущин. – Может, какая-то ошибка? Недопоняли вы ее. Клавдий, сыграй опять роль частного детектива – позвони ей прямо сейчас, мозги запудри и выясни все насчет дачной соседки Гулькиной. Клавдий Мамонтов отыскал в мобильном номер, продиктованный ему Искрой Кантемировой, и набрал. Гудки, гудки… – Алло, слушаю… Да ты что о себе возомнила?! Воровка вонючая! Если не в этот раз украла, то воровала у меня постоянно! Пользовалась тем, что я не слежу! Гадина лживая! Вон!! Убирайся! Пока я ментов не вызвала!! Клавдий Мамонтов едва не оглох – в мобильном фоном истерические яростные женские вопли. Он узнал хриплый голос – кричала Искра Кантемирова. А на его звонок ответила ее секретарь Тамара Цармона, ее голос дрожал и срывался. – Частный детектив Мамонтов, мы к вам приезжали с моим нанимателем, – представился Клавдий. – Что у вас стряслось? – Секунду подождите, пожалуйста, – ответила шепотом Тамара. Быстрые шаги – она, видимо, передвигалась по дому. Воровка! Гадина! Я тебе покажу! Пошла вон, б…!! – Кантемирова все продолжала орать. Клавдий Мамонтов услышал, как хлопнула дверь. Воцарилась тишина. – Она на вас так кричит? – обескураженно спросил он Тамару, вспомнив о ссоре секретарши с хозяйкой, когда Тамара сначала надолго уехала, а затем вернулась, согласно чилийской поговорке, «как собака, лижущая руку, что бьет». – Нет… нет… Вы просто позвонили в крайне неудачный момент, – голос Тамары прерывался от волнения. – Она не на меня сорвалась, на нашу горничную Фатиму. Выгоняет ее с мужем из дома. А они всю работу делают. Нанялись с проживанием… Она их вышвыривает вон. Теперь надо искать прислугу, а сейчас с этим так трудно стало. Опять все на мои плечи ляжет, о боже! – Да что случилось-то? – настаивал Клавдий Мамонтов. – Искра Владимировна вчера ездила к следователю в Чехов по вызову, вернулась раздраженная. Сказала, полиция не умеет себя вести с приличными нормальными людьми, – Тамара волновалась все сильнее. – Ее допрашивали два часа по поводу бедной Натальи Эдуардовны. А в довесок Лева не приехал, хотя обещал ей по телефону. Я не понимаю его порой – да, ему самому сейчас несладко, больно, страшно, но чтобы не поддержать мать в ситуации, когда ее перемалывают полицейские жернова? – Тамара сама чуть повысила голос. – Я целиком на стороне Искры, а не его. Даже в буре бед и несчастий мужчина должен оставаться мужчиной. А Лева… он не приехал, когда его мать отчаянно нуждается в нем. Она разгневалась на сына, а сорвала зло на Фатиму. Потеряла свой жемчужный браслет и обвинила ее в краже – в запальчивости. Несправедливо! – Почему несправедливо? – тоном «настоящего детектива» осведомился Клавдий Мамонтов. – Может, горничная и правда воровка? Разве это редкость? А браслет наверняка у Искры Владимировны очень дорогой. – Подарок Керима из Куала-Лумпура. Но через два часа Искра сама нашла браслет, он просто упал на пол за туалетный столик. Она не извинилась. А Фатима, горничная, стала ее упрекать – она воспринимает Искру как жену своего соплеменника, Керим же узбек… Восток есть Восток… Она к ней обратилась в оскорбительном тоне, как к брошенной старой жене… Конечно, она тоже должна была думать головой, наша Фатима. С кем она разговаривает, со своей хозяйкой. Ну, а в результате мы остались без прислуги. – У меня вопрос серьезный, безотлагательный к Искре Владимировне, – решил, несмотря ни на что, гнуть свою линию Клавдий Мамонтов. Он бросил взгляд на Макара и Гущина, слышавших все – и домашнюю свару и дипломатичные переговоры с секретарем. – Узнайте, Тамара, может, Искра Владимировна все же сменит гнев на милость и побеседует со мной? – Хорошо, я спрошу у нее сейчас, – покорно, чуть ли не по слогам ответила Тамара. Звук открываемой двери. Секретарша опять путешествовала по дому тихо, как мышь. Что?! Какой еще детектив Мамонтов? А, эти… Давай, поговорю, а то ведь не отстанут, прилипли как банные листья к ж…!!! Еще снова заявятся! Макар, слышавший скандальную Искру, покачал головой – как обманчиво первое впечатление от людей! Кто бы мог подумать, что приятельница детства и юности Веры Павловны и дочка академика-ботаника может выражаться как площадная торговка. «Она всегда была такой? Или то наследие Керима Касымова, ее благоверного, сначала озолотившего ее, а затем покинувшего?» – Здравствуйте, я вас слушаю, – хриплый голос Искры Кантемировой в трубке. Словно два разных человека в одном обличье. И два разных тона: прежде озлобленный, визгливо-истеричный, а сейчас – вежливо-холодный, надменный. – Искра Владимировна, простите за беспокойство, – произнес в трубку Клавдий Мамонтов. – У меня срочный вопрос к вам – насчет соседки Натальи Эдуардовны по даче. – Какой еще соседки? – Искра Кантемирова с трудом сдерживала раздражение. – Соседка Анна, к ней, по вашим словам, Гулькина ревновала мужа. Но они с братом переехали на дачу всего четыре года назад, а муж Гулькиной серьезно болел. Я хочу уточнить… – Но это случилось намного раньше! Я, наверное, перепутала все, – резко ответила Искра Кантемирова. – Последние годы и правда Юрику с его букетом недугов было уже не до интрижек на стороне. Но соседка… Наташа мне на нее жаловалась много лет – дача-то ведь Юрику принадлежала, и он соседку знал еще до знакомства с Наташей. И та, бедная, вечно подозревала, что у них существовал когда-то бурный роман и что они все еще интересны друг другу, несмотря на возраст. Но застукать их вместе на даче не могла, хотя из кожи вон лезла. Она сражалась со своими демонами. А потом ту бабу нашли мертвой в доме, представляете? Наташа мне сказала – она упала с лестницы и башку себе пробила. Дача какое-то время пустовала. И Наташа радовалась. Она словно освободилась от морока. Но затем туда кто-то переехал – может, родственники той бабы, я не в курсе. Но я повторяю: за мной кто-то следил со второго этажа соседней дачи, когда я приезжала к бедной моей Наташе. Макар быстро написал в своем мобильном слово Денни и показал его Клавдию Мамонтову – мол, спроси ее о любовнике матери! Ну же, давай! Однако полковник Гущин сразу покачал головой – нет. Не сейчас. Иначе мы крупно подставим Веру Павловну. Искра – умная, она сразу поймет, кто информатор у детектива и его нанимателя. И может оборвать связи с Верой Павловной в один момент. Вон как она с горничной расправилась в гневе. А контакты Веры Павловны и Кантемировой – дружеские, доверительные, сейчас необходимы как воздух. Клавдий Мамонтов вместо вопроса про Денни попросил номер телефона Артема Щеглова, менеджера и компаньона по бизнесу. Искра Кантемирова приказала Тамаре «сбросить номер на телефон детектива». И они вежливо распрощались. – Облом с дачным романом, – констатировал Макар. – Анна Астахова ни при чем, оказывается. Старикан художник крутил амуры… если крутил… с той самой теткой, от которой Астаховы унаследовали дачу. Они единокровные брат и сестра по отцу, значит, тетка по отцовской линии, хотя тоже не факт. Может, дача кому-то одному из них досталась, а другой просто гостит… Например, брат, а дача – сестры… Но смерть прежней хозяйки дачи подозрительная, а? Падение с лестницы. Снова чистая криминальная классика! Может, ее кто-то столкнул? Не Гулькина ли руку приложила к гибели соперницы? – Ладно, надо узнать, кто владел дачей до Астаховых и что произошло на самом деле, – заметил полковник Гущин. – Имеет ли тот случай отношение к нашим убийствам… серии убийств. Я вас сейчас попрошу о другом… – Да, Федор Матвеевич, мы готовы, – за друга бодро ответил Макар. – Я все же обязан провести совещание с коллегами, что сорвалось у меня вчера, – полковник Гущин подбирал слова. – Затем я займусь с ними отработкой схемы возможных маршрутов, транспортных связей между местами совершения убийств. Дело долгое и кропотливое. А вы пока, чтобы не бить баклуши, позвоните Щеглову, добейтесь встречи с ним как можно скорее. Нам надо проверить то давнее, очень давнее дело, связанное с академиком Кантемировым и убийствами на Домбае. Возможно, Щеглов в курсе, что его бывший патрон и компаньон Керим Касымов выяснил через столько лет, наводя справки, и зачем он вообще занялся «преданьями старины глубокой»? Какую цель преследовал? Самого Касымова в Эмиратах нам уже не достать. Но Щеглов… авось что-то вам и поведает. А затем… Макар – это уже к тебе просьба. Неплохо бы разыскать старого знакомого. – Леву Кантемирова? – спросил Макар. – Ага, – полковник Гущин глянул на него искоса. – Встретиться с ним вам обоим бы не мешало. Глянуть на него – кто и что он сейчас. – После попытки двух самоубийств? Федор Матвеевич, для меня новости о нем – шок. Лева и суицид… И к тому же, оказывается, он с детства – увлеченный ботаник, как дед. – Ты его, наверное, плохо знал, – ответил полковник Гущин. – Не заморачивался изучением его натуры в ночных клубах Лондона и Канн. Клавдий Мамонтов набрал номер Артема Щеглова. Тот на встречу с «детективом» и Макаром согласился быстро, не стал отбояриваться. Назвал адрес. – Я в офисе, в Сколкове, – сообщил он лаконично. – Освобожусь примерно через два часа. Хотите – приезжайте, встретимся, в баре посидим. Клавдий Мамонтов ответил: отлично! Он показал адрес бизнес-центра в Сколково полковнику Гущину – не тот ли самый, где располагался спортивный клуб, картой и крытыми кортами которого пользовалась Ирина Мухина когда-то. Проверили адрес – оказался не тот. – В Сколково немало бизнес-центров понастроили, – разочарованно подытожил Макар. И они, расставшись с Гущиным, отправились в Сколково. Два часа – слегка с запасом, чтобы добраться.