– Маньяка взял он один на один, – брякнул Макар. – Мы и в пропаже Мухиной маньяка подозреваем. Так что, девочки, будьте осторожны, бдительны. – Ой, я вспомнила, – встрепенулась вторая фитнес-девица. – С вашей Мухой однажды на корт явился один тип. Единственный раз, когда она приехала играть в паре. С ним. – Вы его можете опознать? – деловито спросил Клавдий Мамонтов. – Нет, – фитнес-девица покачала головой. – Они в марте корт посещали… Он… Нет, я не помню его. Он не как вы, так себе… обычный мужик. – Вы девушка умная, наблюдательная, – заметил проникновенно Макар. – Как на ваш мудрый женский взгляд – бойфренд он ее, любовник? Фитнес-девица прикусила пухлую губку, нахмурила лобик. Она размышляла, усилия явно отражались на ее кукольном личике. – Нет… да, возможно… я вообще-то не помню, но нет… нет! Пары ведут себя обычно не так. Этим чисто женским непоследовательным «нет – да – не помню – нет!» им и пришлось ограничиться. Глава 24 Призрак мажора Удивительно, но путь их лежал обратно – в места, где они прежде побывали. После теннисного клуба Макар позвонил Леве Кантемирову. Несмотря на предупреждение Щеглова, что Лева игнорирует звонки, тот ответил сразу. Клавдий Мамонтов слушал их беседу. Странно она выглядела со стороны. Обрывки, незаконченные фразы. «Привет, Лева, это Макар». – «А, ты… мать говорила мне». – «Давно не виделись». – «Правда?» – Надо встретиться, поговорить. Ты где? – не отставал Макар. – Нигде. – Голос Левы Кантемирова звучал отрешенно и спокойно. – Насчет встретиться – валяй. Макар спросил его адрес. И Кантемиров ответил: железнодорожная станция «Ока», за Беспальцевом свернешь в лес, по просеке до берега Оки, вигвам мой на берегу. Он не спросил даже Макара – когда тебя ждать, словно его абсолютно ничего не интересовало, или он хитрил? Клавдий Мамонтов сверился с навигатором: Серпухов, станция «Ока» и Беспальцево располагались всего в шести километрах от Воеводина, от фамильной кантемировской дачи. До «Оки» они добрались уже в сумерках, проехали маленькую подмосковную станцию и железнодорожный мост через Оку. Миновали лес и остановились на берегу у старого кирпичного особняка эпохи девяностых. Его некогда пафосная медная крыша местами позеленела, а часть содранных и украденных местными листов меди заменили на серый шифер. Дом окружал сплошной забор, покосившийся и обветшалый, ворота оказались открытыми. Они зашли на заросший травой и бурьяном участок и… Клавдий Мамонтов увидел сначала черный «крузак» Кантемирова у крыльца, а затем высокие зеленые растения с мясистыми стеблями и белыми соцветиями у дома. Макар их тоже увидел – борщевик Сосновского, именно он произрастал на запущенном участке кирпичного особняка. – Привет, Макар. – Лева Кантемиров, босой, в бермудах и замызганном худи с длинными рукавами, вышел из-за угла дома. – На всех парах пилили? Так торопились свидеться со мной? Он, что ли, твой частный детектив? Мать мне сказала… А чего покалеченного-то нанял? – Клавдий быстро и хорошо соображает, – в тон ему ответил Макар. – В отличие от нас с тобой, Левик. Он и с травмой десятерых стоит. Клавдий Мамонтов не повелся на подначку. Отметил – Кантемиров чрезвычайно похож на мать. Когда-то, возможно, был красавчиком, но сейчас словно облез весь – отощал, морщины появились на узком лице. Глаза его блестят… и зрачки расширены. Клавдий принюхался – нет, травкой от него не разит. Но он на взводе, явно. Может, таблеток наглотался? Типичный мажор, но… нет, сейчас уже призрак с золотого прежнего времени. – Мы по поводу Натальи Эдуардовны, – объявил Макар очень серьезно. – Ты ее с детства знал. – Ага. Славная тетка была, добрая. Только своим Киркой помыкала. Он мне жаловался. И бабла канючил в долг. Я ему отстегивал безвозмездно, когда имел бабки, – Лева Кантемиров разглядывал их пристально. – Я на нее наткнулся в Сарафанове, – сообщил Макар тихо. – До смерти зрелища не забуду. – Земля ей пухом, – спокойно ответил Лева Кантемиров. – А чего вы в глушь забились? – тоном «настоящего детектива» спросил Клавдий Мамонтов. – «В деревню, к тетке»… это самое… дальше-то как? «В глушь, в Саратов!» – резким фальцетом продекламировал Лева Кантемиров и улыбнулся им, демонстрируя белые прекрасные зубы. – Здесь тихо, спокойно. Нирвана. Полный улет. Или отстой? – Он хмыкнул, озирая заросший участок. – Но зато есть баня. И даже веников впрок насушили. Мама мне избушку нашла в сети, я снял на лето. Ах, Ока, моя Ока… – пропел он фальцетом. – Я в детстве на даче в Оке купался тысячи раз. А хозяина избушки арестовали за мошенничество. Семья срочно сдала теремок со всем барахлом, им деньги нужны на адвокатов. – Вы тоже словно скрываетесь здесь от кого-то. – Клавдий Мамонтов решил посчитаться с ним за «покалеченного». – Наступают моменты, когда лучше забиться в нору, ощутить себя земляным червяком. – Лева Кантемиров смотрел на них: чего приперлись на ночь глядя? – Поближе к почве, к земельке сырой. Мама нашла мне сей теремок, потому что он приземистый, падать невысоко. – Лева, я про тебя новости слышал, что ты сделал… Я поверить не могу, – тихо произнес Макар. Клавдий Мамонтов почувствовал, как при словах «что ты сделал» Кантемиров напрягся. Выражение лица его изменилось. Пауза. Мамонтов и Макар ее выдерживали. – А, ты про это. – Лева Кантемиров опустил голову. – Ну, виноват. Простите. Они вроде как сейчас имели в виду два его несостоявшихся самоубийства, однако… Некая двусмысленность витала в воздухе. Клавдий Мамонтов ощущал ее все сильнее. – Из тебя ж всегда сплошной позитив пер, Лева, – заметил Макар. – Я же помню, каким ты был раньше. – Орел степнооой, каааза-а-ак лиии-хооой, – пропел Лева фальцетом, он уже откровенно кривлялся перед ними. – Каааким ты быыыл, тааакииим ты и остааался… – Извини, что я вмешиваюсь, если тебе больно, – совсем тихо произнес Макар. – Мне уже не больно, братан. Я себе сломал всего два ребра. Они срослись. – Лева Кантемиров погладил бок через замызганное худи. – Зализываю свои раны. Ну, скажи мне, братан, что, все, все, все, мол, будет хорошо. – Я тебя понимаю, Лева. Я и сам сейчас не особый оптимист, – ответил Макар. – Но я живу. У меня трое детей. – На кой черт ты их народил? – печально усмехнулся Лева Кантемиров. – Хлопочешь о правильном образовании для них, да? Чтобы идеалы просвещения, гуманизма и свободы привить? Нашу тетю Веру нанял в гувернантки деткам. Нашу тетю Нату хотел себе в прислуги. А ты бы их спросил – нравится ли им участь старух-«золушек» в твоем богатом доме? Разве об этом они мечтали на старости лет? – Вашу тетю Нату зверски задушили и надругались над ее телом, – оборвал его излияния Клавдий Мамонтов. – Макар полиции не доверяет, нанял меня найти убийцу-маньяка. – Ну, так ищи своего маньяка, покалеченный, – повернулся к нему Лева Кантемиров. – Чего ты явился ко мне? Зачем? «Сказать ему, что мы его подозреваем в убийствах… Но мы же его пока вроде не подозреваем… Глупая ситуация, прав он…» – Клавдий Мамонтов решил все же промолчать. Кантемиров обернулся к Макару, уже игнорируя Мамонтова. – Потешу твое любопытство, братан. Что? Где? Когда? Да? «Клуб Знатоков» с хрустальной совой. Интересно ведь тебе – чегой-то я под поезд в вонючей подземке сиганул? Да я просто, как твои англичане-френды говорят: не отличил сокола от цапли, мозг мне закоротило. Я подумал – лучше сейчас. Раз кругом кромешная тьма, словно мне выкололи глаза… И никакого просвета, и он даже не маячит где-то впереди… Так уж лучше я сам… все сделаю, все решу, все закончу. Подведу итог. – Потому что ваша семья много потеряла? – спросил Макар. – Нет. Потому что я вообще не вижу смысла жить дальше. – Это самое… откупори шампанского бутылку, – громким наглым тоном детектива бросил ему Клавдий Мамонтов, пародируя его манеру. – Как черные мысли-то придут… Или ботаникой снова займись, – он кивнул на борщевик в бурьяне. – Какой куст у тебя вымахал среди мусора. Сто гербариев можно засушить. Говорят, ты мелким сушил цветики-семицветики. Белые зонтики и сейчас для тебя что-то значат? – Ты, покалеченный, ищейка. Ну, а я ботан, каждый отрывается как умеет. – Лева Кантемиров усмехнулся. – А вообще ты нарываешься на грубость. Если бы не твоя рука на перевязи, я бы… – Что? – Клавдий Мамонтов выпрямился. – Я и одной рукой тебя сделаю. Спорим? – И вееечный бооой, покооой нам тооолько снииится, – проблеял Лева Кантемиров. – Макар, братан, гони его к черту. Он профнепригоден. Вы ведь явились ко мне что-то выяснить насчет бедной тети Наты. И чего вы узнали? Твой покалеченный на меня лишь рычит, как пес. – Расскажи нам сам про тетю Нату, что знаешь, – попросил Макар. – А я, ну, ни…! Я вообще котенок с улицы Лизюкова. – Лева Кантемиров захихикал. – Ее Юрик, муженек… он внешне вылитый Никулин пополам с Шуйдиным был с виду и конченый алкаш, но добрый, душевный мужик… Он придумал монстриков – Долгоносика, Песика… нет, виноват, уже забыл… Долгоносика, Трехголовика и еще этого чертика… Хвостика и Ушастика. Квартет Шутников. Между прочим, он их для меня придумал и нарисовал. Для меня – малолетки. На даче нашей дело было зимой под Новый год. Мама еще не выходила замуж за бая Керима, однако встречалась с ним, а тетя Ната с Юриком только поженились, нежничали. Но он все равно пил горькую – от великого счастья любви, наверное. Они приехали к нам есть гуся с яблоками. А я обрезал сразу три пальца листами бумаги, когда разбирал дедовские анналы… Я раскапризничался, мать гербарии у меня отняла, забинтовала пальцы. Я хныкал, а Юрик подсел ко мне, пьяненький, и начал что-то бубнить и рисовать на оборотной стороне листов с гербариями. И нарисовал мультяшек своих. Вот что я помню про тетю Нату и Юрика. Они теперь вместе в райских кущах, только… – Что? – бросил Клавдий Мамонтов. – Ее туда к нему кто-то отправил. – Видимо, нашелся доброхот. Она по Юрику безмерно горевала. До слез, до истерик, как я по своей исковерканной жизни. – Лева Кантемиров глядел на Мамонтова и Макара. – А насчет кущ – sorry, Makar, sorry! – их нет. Есть вселенная Marvel. И она вокруг нас. Оглянитесь. Глава 25 Транспортная схема и прочие дела Полковник Гущин провел в полицейском управлении расширенное оперативное совещание с местными сотрудниками, что отняло немало времени. И занялся более насущными делами. На его взгляд, все продвигалось слишком медленно, приходилось многое буквально разжевывать, объяснять. Чем старше он становился, тем больше его раздражала тупость окружающих людей, их необразованность и серость. Себя он не винил – может, есть и его ошибки и просчеты в том, что контакты с окружающим миром для него затрудняются? Нет, себя он не казнил и не осуждал, просто переживал в душе. И злился. А еще, оставленный Клавдием Мамонтовым и Макаром всего-то на несколько часов в полном одиночестве, он уже скучал по ним, ощущая себя среди коллег-полицейских словно в пустыне. Он жаждал работать со своей командой, с теми, с кем дружил и кому полностью доверял. Однако коллеги-полицейские тоже не дремали, потихоньку, со скрипом, но делали свое дело. Например, проверяли контакты из мобильного телефона Ирины Мухиной. Как и у почтальона Сурковой, у нее их тоже было очень много – свыше семисот. Оно и понятно – бизнес маркетплейсов подразумевает обширные связи. Оперативники искали совпадения номеров в контактах всех трех жертв. Полковник Гущин прочел рапорты – совпадения сразу трех номеров выявили в контактах Ирины Мухиной и Натальи Гулькиной, еще двух – у Гулькиной и Сурковой. Полковник Гущин немедленно позвонил старшему опергруппы. Ниточка? Неужели она появилась? Связь между жертвами? Кто с ними контактировал? Однако оказалось, что радоваться рано. – Мошенники телефонные, – сообщил старший опергруппы. – Из тех, кто представляются «участковыми» и «следователями» и деньги с карт списывают, узнав у простаков пароли. Все номера есть в нашей базе, на них тысячи жалоб поступало. Кстати, Мухина номера заблокировала, но лишь она одна. Две другие жертвы не удосужились. Но ведь насчет краж денег с их счетов жалоб от родственников не поступало. Полковник Гущин снова вспомнил – Суркова сняла со своего счета почти все наличные. Куда она их дела? И Мухина несколько месяцев назад тоже снимала деньги, гораздо более крупную сумму… А в контактах у них светятся номера телефонных мошенников… Сын Гулькиной Кирилл о финансах матери вообще не упоминал. Он пока с ними, как наследник, даже не может разобраться. Слишком мало времени прошло со дня смерти матери. Пришли рапорты о проверках профилей жертв в соцсетях. Аккаунт имелся лишь у Мухиной. Полицейские его просмотрели – за полтора года она не опубликовала ни единого личного поста. А раньше выкладывала лишь «котиков». Однако на своей бизнес-странице она вела активную переписку с маркетплейсами и со строительными фирмами. Для проверки всего массива деловой коммуникации требовалось время. Позвонил участковый из Сарафанова. Полковник Гущин озадачил его сведениями о прежней хозяйке дачи Астаховых, к которой, по утверждениям Искры Кантемировой, Наталья Гулькина якобы ревновала мужа.