На мой взгляд, это очень изысканная разновидность психоделии; безусловно, современные синтетические препараты слишком мощные и грубые. Я предпочитаю более старые, более натуральные средства из грибов и листьев некоторых растений. Грибы кажутся особенно многообещающими – существует ряд образцов, способных вызывать психотропные галлюцинации. Сол пошевелился в глубоком сне. С трудом ворочая языком, спросил: – Шо читашь? – Ничего. Ничего, спи. У одного маленького адвоката завтра напряженный день в суде. Утром мистер Антробус постучался в ее дверь непосредственно перед временем душа-и-мюсли и поинтересовался, не знает ли она, что за странные дела творились минувшей ночью на заднем дворе. Нет, а что случилось? (Врушка! И кому ты врешь, милому мистеру А.) Ну, просто он слышал диковинные звуки, когда выпускал кошек. Вроде собаки лаяли. Но это неточно. Нигилистический ноябрьский дождь по-прежнему лил, лил, лил, лил, когда она шла по грязи к дымящемуся костру Детей Полуночи. – Это наркотик, верно? Ганнибал Рук создал наркотик, усиливающий миф-сознание. – Не усиливающий, а создающий… – начал Луноликий, и тут Лами коснулась его рукава. – Мы должны ей рассказать. – Те из Детей Полуночи, кто был способен выразить согласие, согласились. Вольфвер под одеялом почесала в паху. Лами придвинула свой человеческий торс к костру, застегнула молнию на кожаной байкерской куртке, под которой было неровно обрезанное вишневое трико. – Чего нет в архиве, так это сведений о том, что Ганнибалу Руку в его поисках наркотика миф-сознания требовались помощники. Пятеро. Аспирант-психолог; доктор химии; без пяти минут фармацевт; антрополог, изучающий священные наркотики индейцев Ориноко. Плюс студентка медицинского факультета. – Вы. – Это длинная и довольно неинтересная история. Исследование завершилось созданием комбинации препаратов, которые стимулировали области гиппокампа, предположительно связанные с тем, как человек воспринимает время. Конечно, Рук опробовал его на себе. Мы делали заметки, снимали видео. На записи нет ничего интересного, просто бредящий старик в инвалидном кресле, однако он утверждал, что под действием наркотика был способен воспринимать миф-линии – линии человеческой психической энергии, которые благодаря поколениям верующих и суеверных легли поверх физически воспринимаемого ландшафта. Более того, он якобы создал некие протофагусы неопределенной формы. На этом завершилась официальная часть эксперимента, но он мог его повторить без посторонней помощи. Меня бы это не удивило. Вскоре его убили. – По-твоему, он мог сотворить своих убийц? – Мы думаем, его прорыв к частичному миф-сознанию оповестил фагусы о его присутствии посредством миф-линий. И Антагониста тоже. Видишь ли, он знал ее лично. – Она сияла, как чертов маяк, – выругался Сумокрошка с почти священным трепетом. – Почему его убили? – Потому что осознающий мифы индивид – любой миф-осознающий индивид – представляет для них угрозу. На самом деле некоторые фагусы весьма дорожат дареной псевдожизнью. Внезапно Энья поняла, какой вопрос она должна задать: вопрос, который вертелся у нее в голове с того самого момента, как ее впервые привели в это унылое скопление лачуг, вопрос, который, как она всегда знала, не был уместным или правильным. До этого момента. – Лами… почему вы такие, какие есть? Пальчики испустила громкий судорожный вздох из трахеотомической раны. Еще до того, как Лами заговорила, Энья поняла, что она скажет. – Мы приняли шехину. – Зачем? – После убийства Рука мы попытались сами исцелить раны, нанесенные Антагонистом. – И вы прорвались в Мигмус… – Сильно переборщили с дозой… – И коснулись силы, формирующей реальность. – Нас затянуло. И мы были изменены в соответствии с нашими подсознательными надеждами, страхами, прихотями и фантазиями. – Боже милостивый. – Сперва мы подумали… Господи, не знаю я, о чем мы подумали: что умерли и попали в ад, вот о чем. Мы решили, что останемся такими навсегда. Мы не знали, что перемена случается только ночью. Тем не менее этого оказалось достаточно, чтобы лишить нас возможности жить в обществе; оно недоступно для того, кто днем мужчина, женщина или, боже мой, собака – а ночью тварь, какая даже в худшем кошмаре не привидится. Господи, а ведь когда-то мужчины считали меня красивой. Она заплакала. Луноликий привлек ее к себе. Утешил, как мог. Ее слезы стекали по изгибу его лица-полумесяца. – Ты знаешь, что можешь все вернуть, – сказал он. – Ты должна это понимать. У тебя есть сила, формирующая реальность. Ты обладаешь способностью исцелять и восстанавливать гармонию. Ты можешь нас изменить. – Я бы с радостью. По-твоему, я бы не сделала этого прямо сейчас, если бы знала как? Пальчики протянула Энье что-то на ладони левой руки: маленький прозрачный пластиковый пакетик. Содержимое выглядело как годовой запас обрезков ногтей с пальцев ног и обесцвеченных лобковых волос. – Шехина, – выдохнула она через дыру в горле. Шехина: сияющее Присутствие Бога. – Нет, я не могу. А если я… если… – Ты должна. Твой дар – не самый великий. Он скудный, и его надо настроить, усилить, выдрессировать, – сказал Сумокрошка. Она выбежала из картонного убежища под затяжной серый ноябрьский дождь, прочь от железнодорожного виадука и тяжелых товарняков, с грохотом переходящих с пути на путь. Пластиковый пакетик остался там, где она его уронила, – на картонном полу, изъеденном тараканами. Она нашла мистера Антробуса на лестнице. Он плакал. Когда она спросила, в чем дело, он начал бормотать сквозь рыдания. Он никогда не стыдился своих слез, этот мистер Антробус. Один из его котов не вернулся домой с остальными, когда он ударил вилкой о край банки с кошачьим кормом. Неслыханно. Что-то было не так. Он вышел посмотреть, подзывая «Тигра, Тигра, иди сюда, кис-кис-кис» и звеня его любимой маленькой погремушкой. Он обнаружил труп кота перед домом миссис Бленнерхассет, у гаража номер три. – Это была жуть, жуть, жуть, – повторял он. – Его разорвали и разодрали на части. Как будто кто-то пытался его сожрать. Мой бедный Тигра. Что за тварь могла сотворить подобное с несчастным малышом? Энья предпочла не отвечать. Омри скажет вам, что лайкра – ткань десятилетия. Омри носит черные эластичные комбинезоны с ботинками и до нелепости короткие стеганые куртки-бомберы. Омри выглядит как воплощение радостей тоталитаризма. Омри работает диспетчером в велосипедной службе доставки. Омри скажет вам, что велосипедный курьер – это уличный герой десятилетия, ибо он вечно в эпицентре ядерного взрыва. Джимми Дин [144] в велосипедных шортах с замшевыми накладками. Жизнь на полосе для общественного транспорта – пошевеливайся, не то окажешься под колесами анонимной немецкой машины с каталитическим конвертером. Омри угодила бы в реанимацию, проехав на велосипеде больше двух кварталов. Омри настаивает, чтобы люди называли ее Ом. Омри скажет вам, что это важно в новом десятилетии, которое станет эпохой трансцендентности, мира и всеобщей доброты ко всем живым существам. Настоящее имя Омри – Анна-Мари. Она родом из северных земель, где из-за местного говора «доброе утро» может прозвучать как объявление войны. Это единственное место за пределами Китая, где можно вести разговор при помощи односложных слов. Люди все равно называют ее Омри. Омри торгует органическими, холистическими, натуропатическими соединениями. Она вам скажет, что вся ее продукция гарантированно на сто процентов натуральная и органическая, без синтетики, без добавок, без красителей, без консервантов, без сахара, без натрия, с высоким содержанием клетчатки и низким содержанием холестерина, полностью биоразлагаемая. Омри – толкач. Продавец. Разносчик. Дилер. Омри делает это ради денег. Омри специализируется на необычных грибах и сногсшибательных приходах. Кое-что из сморщенных, как мошонка, предметов в ее аптекарском сундуке выглядит так нелепо, что полицейские даже не понимают, как таким можно ширнуться. Омри – поставщик Эньи. Энья узнала про Омри от Детей Полуночи. Вероятно, Омри единственная, кто их видел в дневном облике. А может, и нет. Омри принимает заказы через офисный факс. Для поставщика органических, холистических, натуропатических соединений Омри удивительный технофил. Энья так и ждет известия, что продавец принимает все основные кредитные карты. Она набирает цифробуквенный номер 0800-КУРЬЕР и с удивлением слышит «Краткую поездку в быстрой машине» [145] в качестве фоновой музыки; какая приятная неожиданность, ведь обычно Омри предпочитает диджейские биты и скретчи. – По сто граммов того и другого, лады, – говорит Омри, и ее северный акцент незатейлив, как лопата. – Нужен денек, чтобы собрать столько. Этот товар трудно достать. Слушай, а для чего оно вообще, а? – Ты все равно мне не поверишь, дорогой мой лоскуток лайкры. Оборудованная в ванной подпольная фабрика шехины стала куда совершеннее, чем когда-то («когда-то»: ей с трудом верится, что после похорон бабушки прошло чуть больше года). Мацерация в техническом спирте; сушка на шелковых поддонах в вентиляционном шкафу; потом смешать с толченым мелом и связующим веществом до состояния пасты и скатать в красивые таблеточки на деревянном аптекарском приспособлении, обнаруженном на субботнем блошином рынке на набережной. Если поместить в банку с надписью «Витамин С», никто ничего не заподозрит. Омри скажет вам, что придает большое значение гармоничным и взаимовыгодным отношениям с клиентами. Омри доставляет вовремя, каждый раз точно в соответствии с заказом. Примерно через день мистер Антробус стучится в дверь Эньи с маленьким мягким пакетом, который он в ее отсутствие принял от панковатого, но симпатичного велосипедного курьера. А еще с букетом цветов от молодого человека Эньи. Он надеется, что у нее все в порядке. Не хотела бы она обсудить это как-нибудь за чаем с пышками? Энья понимает, что да, хотела бы. Она бы с удовольствием излила все тайны, как поток помоев, на потертый узорчатый ковер мистера Антробуса, под греческими закатами и бдительными взглядами его кошек; она хотела бы, чтобы половина бремени боли и неуверенности легла на чужие плечи; но вместо этого она ставит цветы в вазу и высыпает два стограммовых пакетика с непонятными грибами в стеклянный стакан со спиртом, разогреваться в микроволновке на малой мощности в течение получаса или около того. Ей понадобится шехина, очень, очень много шехины, если она хочет при помощи своего миф-сознания выследить врагов через изгибы и переплетения миф-линий. Плохая стратегия – позволять врагу водить себя за нос. В этом смысле имеется термин «прижимать голову врага к подушке» – то есть не разрешать ему поднять головы. Подавить действия, которые могли бы принести врагу пользу, и допустить только бесполезные. Таков путь стратегии. Дух врага процветает или ослабевает? Наблюдай за его состоянием и таким образом занимай выгодную позицию. Вот что значит «чувствовать момент». Как только узнаешь его ритм и побуждения, сможешь атаковать неожиданно. Все разваливается, если нарушается ритм. Подумай о грабителе, запертом в доме. Мир видит в нем укрепившегося врага, но мы оцениваем ситуацию так, словно сами стали врагом. Тот, кто заперт внутри, – фазан. Тот, кто входит, чтобы его арестовать, – ястреб. Ты должна это оценить. Обдумай как следует. Изучи хорошенько. Исследуй глубоко. Тренируйся усердно. Вкладывай душу в занятия. Когда дух не затуманен, когда рассеивается марево замешательства, возникает истинная пустота. Нихон-ме. Санбон-ме. Ёнхон-ме. Гохон-ме. Роппон-ме. Нанахон-ме.