– Пушкин, я не ваш подчиненный. Не беспокойтесь, выполню нашу сделку. Найду вам убийцу. – К утру принесете на блюдечке? – строго спросил он. – Опять?! – Нет, не завтра. Но очень скоро. Мне надо только кое-что проверить. – Каким образом предполагаете искать убийцу? Какой план поиска? – Ну, уж это мое дело, – и она подмигнула. Такой милый, истинно женский поступок был неуместен, но сердиться на него не было никакой возможности. – Чем вас заинтересовал полный господин с белокурой дамой? – спросил Пушкин, чтобы сменить бесполезную тему. – Все время на них посматриваете. Агата снова запрокинула кофейную чашку, пытаясь языком достать капельки. У нее ничего не вышло. – Пушкин, верите в совпадения? – Совпадения не случайны, – ответил он. – С точки зрения математики. Барышням скучно слушать умные глупости, и Агата перебила: – Кто была та дама? Все-таки его вынудили задать глупейший вопрос: – Какая дама? – Когда я выходила из участка после опознания Немировского, в дверях столкнулась с дамой, она шатенка, модно и со вкусом одетая, – проговорила Агата, будто вспоминая. – Она так странно на меня посмотрела, словно на соперницу. Или любовницу мужа. Женщина такое сразу чувствует. Кто она? Попадание было слишком точным, чтобы от него отмахнуться. – Ольга Петровна Немировская, вдова убитого, – ответил он. – Я так и подумала. Пушкин не знал, что такое «странно посмотрела». Он предпочитал иметь дело с более конкретными предметами. – Где вы ее видели? Агата еле заметно кивнула в сторону дальнего стола. – Здесь. Этот жирный боров вот так же завтракал со своей милой женой. Потом пришел еще один, его знакомый, со следами сильного похмелья, а потом пришла она… Она искала… Как она говорила… – Гри-Гри, – подсказал Пушкин. – Домашнее прозвище Немировского. – Точно! – пальчик нацелился ему в грудь. – Такое смешное прозвище. А кто они? – Угадайте. Раз пользуетесь чувствами, – последнее слово Пушкин произнес немного брезгливо. Агата задумалась, глядя в стеклянный купол ресторана. Сверху на нее взирали окаменевшие русские классики. – Я поняла! – вдруг сказала она. – Это его братья! – Вы правы, средний – Виктор Филиппович… – Его называли Викошей… А старший – Петр Филиппович… Пе-Пе – я поняла, что это значит! – Да вы просто как в воду глядите, – сказал Пушкин. – Вернемся к более важному вопросу. Слушать его не стали. – Вы говорили про какого-то таинственного «АК», – перебила Агата. – Что это значит? Порадовало, что Агата не упустила мелкую, но важную зацепку. Чем сняла с себя тень подозрения. Пушкин пояснил, что у Немировского была назначена встреча с неизвестным, как раз на вечер убийства. Нетерпеливо дослушав, Агата резко встала. – Мне надо кое-что проверить. Ждите вечером… Так и быть, загляну к вам гости в ваш сыск. Все равно репутация моя испорчена безвозвратно. И она стремительно вышла из зала под поклоны официантов. Пушкину оставалось только расплатиться за завтрак и оставить чаевые. Крайне скромные чаевые, что в традициях «Славянского базара» выглядело почти преступлением. Что поделать? Жалованья чиновника сыска на щедрые не хватает. 2 Хороший приказчик соображает быстро, когда настает золотое время. Такое время настало. Старого хозяина уже нет, а новый еще не взялся за дело. Можно чуток потрудиться на себя. Чем Катков собрался заняться со всем старанием. Заработок должен сыпаться как из рога изобилия. Всего и дел-то – записать в приходную книгу одну цену за принятую вещь, а на руки выдать другую. На продаже совсем просто: клиент платит одно, в кассу попадет половина. Знай считай барыши! Катков искренне надеялся за сегодняшний день укрепить личный капитал на четвертной. И уже был с почином: на проданном портсигаре заработал два рубля. День начинался отлично. А до праздника еще полнедели. Катков потирал руки от удачи, пришедшей в эти самые руки. Дверной колокольчик доложил о вошедшем. Катков хотел настроить на лице самое благообразное выражение, но не успел. Лицо его само собой вытянулось в удивленную гримасу. Такого гостя он никак не ожидал. Агата приближалась неторопливо, как тигрица к глупому ягненку. Бедра ее двигались плавными волнами, Катков смотрел и не мог оторваться от них, как заколдованный. Ее остановил прилавок, которого она коснулась замерзшей ручкой. – Добрый день, – сказала Агата с мягкой улыбкой, от которой у приказчика нехорошо похолодело под сердцем. Он даже забыл поклониться. – Вы мне не рады? Был ли он рад? Катков был сбит с толку. В голове его метались и путались разнообразные мысли. Если она сбежала из полиции, то зачем сюда заявилась: уж не мстить ли? Не хочет ли пырнуть ножиком? Прятаться под прилавок, звать городовых или спасаться сломя голову? А если не хочет мстить, зачем пришла? А если не сбежала, то что же тогда получается? Спасения от вопросов не было, он утопал все глубже. – От чего же-с, мы всем гостям рады-с, – наконец кое-как выдавил Катков и мучительно улыбнулся. – У вас в Москве все время это повторяют, – ответила она, при этом не сводила с его лица упрямого взгляда. Что делать дальше, Катков решительно не знал. – Чего изволите-с? – Почему не спросите, как я тут оказалась? Именно этого Каткову хотелось больше всего. – Как вам будет угодно-с… – Дело в том любезный… Как вас по батюшке? – Павел Егорович, – с некоторым достоинством ответил он. Такой подход был приятен, а то ведь только и слышишь: Павлуша да Павлуша. А он уже взрослый мужчина, вскоре станет и состоятельным… – Так вот, Павел Егорович, – Агата вдруг запнулась. – Постойте, о чем это я? Совсем забыла спросить: вы умеете хранить тайны? Чего-чего, а уж этого добра у приказчика имелось сколько угодно. Весь ломбард тайнами набит. – Можете не сомневаться, – гордо ответил он и подбоченился. Барышня все больше нравилась, такая притягательная, что глаз не оторвать, так и тянет как магнит. – Любые тайны доверяйте – со мной и умрут! – Я вам верю. – Агата улыбнулась так проникновенно, будто для него одного. Катков вспомнил, что мужчина он видный и заманчивый. – Вот здесь умрут! – и легонько стукнул кулачком в грудь. – Да вы рыцарь, Павел Егорович, как я сразу не приметила! Слова были слаще мёда и патоки. Катков не заметил, как мозги его окончательно размягчились. – Все, чем могу служить, – сообщил он. – Как это мило. Вы просто чудесный, неповторимый, замечательный человек. Только прилавок сдержал Каткова, чтобы не упасть к ее ногам или стиснуть в объятьях. Лучше женщины в своей скучной жизни он не встречал. Ради очаровательной, почти незнакомой дамы он готов был на все, что угодно, пусть приказывает. Он даже забыл, что вчера вечером помогал ее арестовать. – А вы… А вы… – он не мог найти достойных эпитетов. – Восхитительная… Волшебница… – Ой, ну что вы… Это вы такой необыкновенный мужчина, Павел Егорович, таких редко теперь встретишь. У Каткова перехватило горло, удивительный подъем переполнял его. Он готов был на все. – Приказывайте, – хрипло проговорил он. Как ему хотелось прижать ее к себе и… Но окончательной воли давать себе было нельзя. – Я могу вам довериться? – Как самой себе! Она поманила пальчиком, который Катков готов был целовать беспощадно. – Доверяю вам чужую тайну и надеюсь, что вы настоящий джентльмен, – проговорила она так близко, что Катков ощущал на щеке ее дыхание. Какое это было изумительное дыхание!