— Предложение остается в силе, когда бы вы ни были готовы, — сказал Лукас. — Остров? — это было всё, о чём я могла спросить. Он улыбнулся. — Иногда я люблю побыть один. Мама потёрла руки о бёдра, что она делала всякий раз, когда чувствовала себя подавленной или обеспокоенной. — Как ты думаешь, сколько пройдёт времени, пока эта шумиха уляжется? Взгляд Лукаса ненадолго встретился с моим, а потом он ответил ей: — Если мы ничего не будем делать, то могут пройти месяцы, прежде чем появится более скандальная история. У меня свело живот. Она не сможет управляться с таким стрессом так долго, даже если мы переедем в одно из его владений. Папа тоже это знал. Я бросила на Лукаса умоляющий взгляд. — Должно же быть что-то, что мы можем сделать. — Мы можем дать интервью, — предложил он. Давление на мою грудь немного ослабло. — Мы? — Им будет недостаточно услышать эту историю от тебя. Они захотят поговорить с фейри, который обратил тебя. Как только мы расскажем нашу историю, у них не останется никаких эксклюзивных материалов, за которыми стоило бы гоняться. Они не исчезнут насовсем, но станет проще. И это положит конец всем этим сплетням о тебе и Благом принце. Папа кивнул. — Мне кажется, он прав, Джесси, но решать тебе. Мы примем любое твоё решение. — Они захотят узнать, как она пережила обращение, — сказала мама с тревогой. — Если люди узнают о камне богини, она окажется в ещё большей опасности. Лукас покачал головой. — Мы не будем никому говорить про камень богини. Единственные, которые знают о нём, это те, кому рассказала Джесси, и мы держим это в тайне. Я уставилась на него. — Ты не сказал королю? — Камень богини — это твой секрет, и только ты можешь его раскрыть, — сказал Лукас, его тон смягчился. — Ты доверилась мне, и я никогда не разрушу это доверие. Моё сердце забилось быстрее, когда я почувствовала, как что-то происходит между нами. — Мы дадим интервью вместе? — Если ты этого хочешь, — один уголок его рта приподнялся. — Они дадут тебе всё, что попросишь, чтобы получить это интервью. Я вдохнула и медленно выпустила воздух. Мне не хотелось сидеть перед камерой и делиться подробностями своей личной жизни с миром. Но не было ничего, что я бы ни сделала для своей мамы, и это было небольшой платой за её душевное спокойствие. — Как мы это сделаем? — спросила я, наконец. — Ты решаешь, кому ты хочешь дать интервью, а я всё организую. Они захотят сделать интервью в студии и фотографии. Мы можем обсудить все детали. — Никаких прямых эфиров, — выпалила я. Ситуация была достаточно плоха и без того, чтобы давать интервью на глазах у миллионов людей. — И я хочу, чтобы фотографии сделал Теннин. Глаза Лукаса загорелись весельем. — Что-нибудь ещё? Я поджала губы, начиная проникаться идеей. Если это был мой единственный вариант, я собиралась извлечь из него максимум пользы. — Может быть. Я сообщу тебе. * * * — Джесси, Джесси, посмотри сюда! — Ты собираешься вернуться к охоте? — Тебе не кажется неправильным, что фейри охотится на других фейри? Я приветливо улыбнулась небольшой группе папарацци, позволила им сделать несколько снимков и устремилась вверх по ступенькам «Плазы». Я привыкла к тому, что они преследуют меня, и благодаря советам Теннина, могла справляться с ними как профессионал. Прошло две недели с того момента, как наше с Лукасом интервью появилось в эфире. Мы рассказали историю о том, как познакомились и работали вместе над поисками ки’тейна, о котором к этому времени уже услышал весь мир. Ведущая с волнением слушала историю о том, как я была похищена и застрелена одним из людей Давиана Вудса, когда пыталась передать ки’тейн Лукасу. Поскольку во время обращения я была без сознания, ведущая адресовала свои вопросы Лукасу. Она утирала слёзы, когда он рассказывал ей, как я чуть не умерла. В благодарность за мой героизм группа фейри Королевской касты попыталась провести обращение, и с благословения Аедны это получилось. Теперь, когда вся страна видела во мне героиню, и мы покончили со слухами о романе с коронованным принцем Благих, репортёры стали добрее ко мне. Эта история не утихнет в ближайшее время, но ситуация стала терпимой. Национальная героиня не вызывает такого интереса, как тайная возлюбленная коронованного принца фейри. Некоторые папарацци всё ещё преследовали и пытались спровоцировать меня, чтобы получить материал для нового витка истории, но они не были столь агрессивны. Я вошла в холл «Плазы», испытывая облегчение от того, что они не могут последовать за мной внутрь. Первыми, кто попался мне на глаза, были брат и сестра, Ким и Амброуз, и я улыбнулась им. Амброуз постоянно пребывал в плохом настроении с того дня, когда я его встретила, но мы с Ким отлично ладили. Я ожидала, что он нахмурится, но её взгляд заставил меня отступить. В нескольких шагах от них стояла группа из четырёх охотников, среди которых были Арон и Адриан. Близнецы Мерсеры улыбнулись, и Арон дружелюбно помахал рукой, но два других охотника, которых я знала только по именам, уставились на меня. Я посмотрела в другую часть холла и встретила ещё более холодные взгляды. От Мориса я слышала, что многие охотники недовольны вниманием прессы, но это не подготовило меня к столь прохладному приёму. Хотя я не винила их за то, что они злились, но надеялась, что они будут немного снисходительнее. Можно подумать, я специально получила пулю или просила об обращении и о сопутствующей шумихе. Я двинулась через холл в сторону лифтов, но не успела дойти до них, как охотник по имени Шон Мерфи встал передо мной, преградив путь. Шону было около двадцати лет, жилистый, с длинными светло-русыми волосами, собранными в конский хвост. Он был одним из охотников, усомнившихся в моей честности, когда я привела гоблина в качестве своей первой добычи, но с того дня я с ним не разговаривала. Он скрестил руки на груди. — Что это ты тут делаешь? Я вздрогнула от его тона. — Полагаю, то же самое, что и ты. — Но ты не такая, как я, — огрызнулся он. — Теперь ты одна из них, и тебе тут не место. — Да, — отозвался его товарищ. — Фейри, находящиеся в этом здании, должны быть закованы в железо. Их открытая враждебность была для меня как пощечина, но я не собиралась показывать, как сильно это меня цепляло. Я посмотрела на второго мужчину. — Не существует закона, запрещающего фейри быть охотником. Шон скривил губы. — А должен быть. Откуда нам знать, что ты не встанешь на их сторону против нас? — На чью сторону? — На сторону фейри, — выплюнул Амброуз с другого конца комнаты. — Они заботятся о своих, а мы — о своих. Во мне вспыхнул гнев. — Правда? Я, должно быть, упустила момент, как вы позаботились о моих родителях, когда они пропали в декабре. Ну, помните, те двое охотников, которые почти погибли от рук фейри. — Это разные вещи, — запротестовал Шон. — Агентство начало расследование и… — И вы ничего не сделали, — я окинула их всех язвительным взглядом. — А знаете, кто помог мне в поисках моих родителей? Фейри. Так что не нужно мне рассказывать, как вы заботитесь о своих. В холле стало тихо, и все отвели глаза. Я подумала, что мы закончили наш разговор до тех пор, пока Шон не сказал: — Это не отменяет того, что ты соврала нам. Ты не рассказала нам об обращении, а затем нас атаковали репортеры, пока ты отсиживалась дома. — Мне жаль, что так получилось с репортёрами, но вы не можете винить меня за их действия, — я оглядела комнату и встретилась взглядом с наблюдающими за мной людьми. — Если бы кто-то из вас был на моём месте, вы бы хотели, чтобы об этом узнал весь мир? — Я точно не хотел бы, — произнёс новый голос.