Фаолин выпрямился и поднял кристалл лаевика. — Это всё, что у неё есть. Его отец взял кристалл. — В лаевике нет ничего особенного. — Ты что-то упустил, — начал обвинять Фаолина Бохан. — Снимите её одежду. — Нет! Я потянула края своего плаща, когда Фаолин шагнул ко мне, защищая. Корриган нахмурился, глядя на Бохана. — Её заберут в Неблагой Двор и женщины-стражи смогут провести обыск в уединении. — Ты ожидаешь, что я поверю тебе в этом расследовании? — сказал Бохан с ухмылкой. — Не сомневайся в моей честности, — Корриган, казалось, увеличился в размерах, и его глаза приобрели опасный огонёк. — Ты можешь попросить одну из ваших женщин помочь в обыске, и ты можешь участвовать в допросе. Но Джесси — Неблагая, что подчиняет её моей власти. Челюсть Бохана затвердела. — Когда её вина будет доказана, Благой Двор потребует справедливости. — Если она виновна в преступлении, король также потребует этого, — Корриган посмотрел на Фаолина. — Отведи её в камеру. Бохан и я присоединимся к тебе после того, как проверим чары храма. Фаолин кивнул и взял мою руку крепкой хваткой. Не произнеся ни слова, он повел меня по туннелю, которым я пользовалась ранее. В комнате внизу он приложил свободную руку к стене, и открылся портал. Мы прошли через него и оказались в небольшой комнате, которую я никогда раньше не видела. Она была лишена мебели, и в ней был узкий арочный проём, который вел в коридор. Мы прошли по ряду таких же коридоров, пока не пришли к винтовой лестнице. Я задрожала, когда мы спустились по лестнице. Этаж с камерами находился под землёй, и с каждым шагом я представляла себе подземелья и камеры пыток. Не помогало и то, что Фаолин молчал, оставляя меня гадать, какие ужасы меня ждут. Мы достигли нижнего этажа, и мой пульс подскочил, когда он направил меня по другому коридору, который был больше похож на туннель. Он остановил нас у массивной деревянной двери и открыл её, показав длинную комнату с грубым столом, двумя стульями и тремя дверями вдоль внутренней стены. В каждой двери было небольшое окошко на уровне глаз с фиолетовым кристаллом над ним. Фаолин нажал рукой на середину первой двери, и она развернулась внутрь. Камера представляла собой не более чем высеченную из камня комнату с нишей для сна, в которой стоял паллет. Мысль о том, что я останусь одна в холодной пустой камере, заставила меня отпрянуть от руки Фаолина, когда он начал входить внутрь. Я не устояла перед его силой, и он втащил меня в комнату. — Фаолин, я… Он повернулся и схватил меня за плечи, его суровые глаза искали мои. — У нас мало времени. Если я собираюсь тебе помочь, ты должна быть честной со мной. Что ты делала в храме? Я открыла рот, но ничего не произошло. Отчаяние охватило меня. — Я… не могу. — Ты понимаешь, в какой беде оказалась? — его пальцы впились в мои плечи. — Ты использовала магию, которой никто не должен обладать, чтобы пробраться в храм богини. Тебе придётся объяснить это и доказать, что ты была там не для того, чтобы украсть ки’тейн, как заявляет Бохан. Я сделаю, что могу, но ты должна доверять мне. Слёзы разочарования застилали мне глаза. — Я доверяю тебе. Я хочу сказать тебе, но я не могу. — Что тебя останавливает? Я попыталась сказать её имя, но мой рот отказался произносить это слово. Я хотела кричать. Я сделала всё, о чем просила меня Аедна. Почему сейчас я не могу говорить об этом? Фаолин откинул голову назад и нахмурился, глядя на меня. — Ты физически не можешь сказать это? Я отрывисто кивнула, когда облегчение захлестнуло меня. — Ты не можешь сказать кто или что сделал это с тобой? Я покачала головой. Он отпустил меня и отошёл. — Этот человек или вещь заставил тебя пойти в храм? — Нет, — хрипло ответила я. Его глаза расширились от такого признания. — Ты по своей воле отправилась на остров и вошла в храм, но что-то мешает тебе говорить об этом. — Да. Он провёл пальцами по своим коротким волосам. — Не буду говорить тебе, насколько это плохо. Напряженность высока, и все на взводе из-за штормов и судьбы нашего мира. Ты не могла выбрать более неудачное время для этого. — Я не выбирала время. Хотела бы я иметь возможность рассказать ему, что я сделала для Фейри и для моего мира, но правда была заперта внутри меня. Фаолин поднял голову. — Значит, это кто-то, а не что-то, делает это с тобой? Я сжала губы и снова кивнула. Из коридора донеслись приглушенные голоса, и моё сердце стало учащенно биться. Я посмотрела на Фаолина, не в силах скрыть свой страх. Что будут делать Корриган и Бохан, когда мой допрос ничего не даст? Я не знала, прибегнет ли Корриган к пыткам, но Бохан, не колеблясь, сделал бы это. Я видела это в его глазах, когда он угрожал мне в храме. Ему бы это понравилось. — Я не позволю им навредить тебе, — яростно поклялся Фаолин. — Ваэрик убьёт любого, кто посмеет. Мою грудь стянуло. Что скажет Лукас, когда узнает, что я сделала? Он защитит меня, но будет он чувствовать ко мне то же самое, зная, что я обманула его? Мысль о потере его доверия напугала меня больше, чем всё, что Корриган или Бохан могли сделать со мной. Внешняя дверь открылась. Через открытую дверь камеры я наблюдала, как вошел Корриган, за ним последовал Бохан и две женщины. Одна из женщин была Неблагой стражницей, её звали Росса, которую я неоднократно видела в тренировочном зале. Другая, как я полагала, была Благой. Корриган бросил мрачный взгляд на меня и повернулся к Россе. — Ты и Алва проведете тщательный обыск одежды Джесси. Снимите все вещи и проверьте, нет ли на её теле украшений или других предметов. Если вы что-нибудь найдете, зовите нас. — Да, Корриган. Широко раскрытые глаза Россы встретились взглядом с моими, когда она и Алва вошли в камеру. Я могла только представить, что творилось у неё в голове, когда она увидела меня здесь. Фаолин вышел, закрыв за собой дверь. Его затылок был виден через небольшое окошко, когда он занял позицию снаружи двери, чтобы убедиться, что никто не заглянет внутрь. — Пожалуйста, сними свой плащ и передай его мне, — сказала Росса с извиняющимся взглядом. Я молча подчинилась. Чем быстрее я пройду через это, тем лучше. Она осмотрела каждый сантиметр плаща, прежде чем передать его Алве, которая сделала то же самое. Затем пошли мои ботинки, брюки и топ, до тех пор, пока я не осталась стоять в нижнем белье. Я много раз раздевалась в окружении других девочек в школьной раздевалке, так что меня это не смущало. От одной мысли о том, что меня разденут и будут лапать, как нового заключенного, у меня запылали щеки. Я прикусила губу и смотрела вперёд со всем достоинством, на которое была способна, пока снимала нижнее бельё, а две женщины проводили руками по моему телу. Они быстро справились с этой работой, и Алва выглядела такой же сожалеющей, как и Росса, что подвергли меня унизительному испытанию. Когда Росса расплела мою косу, чтобы проверить волосы, на мгновение я почувствовала панику. Но, как это бывало раньше, камень богини скрылся от обнаружения. — Ты можешь одеться, — наконец, сказала она. Она и Алва повернулись к двери, пока я поспешно натягивала свою одежду. Затем Росса подошла к двери и сказала: — Мы закончили. Дверь распахнулась перед ожидающими лицами Корригана и Бохана. Выражение лица Фаолина было нечитаемым, пока он ждал, что скажет Росса. — Мы ничего не нашли, — проинформировала она их. Бохан взглянул на Алву, которая пробормотала в знак согласия. Я не могла сказать, была это злость или разочарование в его глазах, но он не был счастлив. — Спасибо. Вы можете идти, — сказал им Корриган. Росса бросила на меня сочувствующий взгляд, прежде чем она и Алва ушли, оставив меня одну с Фаолином, Корриганом и Боханом. Я стояла в центре своей камеры, ужасаясь тому, что должно было произойти. Корриган сложил руки на груди.