– Поспи, – негромко сказал Тео. – Тебе надо отдыхать. Часы давно пробили полночь, весь дом погрузился в сон. Золотой, которому отвели большую гостевую комнату, привел туда крокодила, и Тео слышал, как дракон негромко разговаривал с ним на каком-то свистяще-хриплом языке, какой, должно быть, был в ходу задолго до появления людей. И крокодил отвечал ему, прихрюкивая, с вполне разумными интонациями. – Не спится, – ответила Искра. Повозилась, удобнее устраиваясь у него на плече. – Похоже, я выспалась на всю оставшуюся жизнь. Тео улыбнулся. Когда-то давным-давно он так же говорил матери, которая пыталась уложить его спать. Мать смеялась и отвечала: ну смотри, если утром не встанешь! И он конечно же засыпал чуть ли не на рассвете и не мог проснуться вовремя, и мама тянула его за ногу и приговаривала: «Детки, в школу собирайтесь, петушок пропел давно!» У него были прекрасные, светлые отношения с родителями. Мать и отец любили друг друга и обожали единственного сына, поэтому Тео трудно было представить всю горечь жизни в отцовском доме. – А утром тебя наверняка не поднять, – сказал Тео. Искра негромко рассмеялась: – Я всегда рано встаю. Так привыкла. Мачеха говорила, что барышням положено спать до обеда, чтобы был хороший цвет лица. – Но бабушка наверняка поднимала тебя и сестру с первыми петухами, – предположил Тео, и Искра удивленно спросила: – Откуда ты знаешь? Тео пожал плечами: – Не знаю. Просто предположил. Где-то далеко-далеко, в самой глубине сада кто-то тоскливо вздохнул. Болотник стоял над деревьями, безжизненно свесив руки, смотрел на дом и грустил по недостижимому человеческому теплу. На Южных пустошах их ждали вещи пострашнее болотников, но Тео вдруг с невероятной уверенностью понял: нет никого страшнее людей. Вся нечисть, с которой он сражался, была проста и предсказуема. С ней можно было сладить, она жила и действовала по правилам и не нарушала их. А человек всегда изобретет какую-нибудь новую гадость. Найти Конрада. Вернуть его в столицу – там уже государь-отец сам решит, что ему делать с сыном. Постараться выжить и вернуться домой. – И я решила, что мои дети будут спать, сколько захотят, – негромко сказала Искра. Тео усмехнулся: – Мальчикам нужна дисциплина. Буду сам будить их на рассвете и вести в сад. Станем заниматься гимнастикой и борьбой. Тео почти не видел лица Искры в темноте, но ему показалось, что она посмотрела на него с искренним удивлением. – Борьбой? – переспросила она. – А что такого? – ответил Тео вопросом на вопрос. – Пойдут либо по военной части, либо в инквизицию. Борьба им всегда пригодится. Еще буду учить их бросать боевые шары. Искра рассмеялась, и Тео вдруг понял, что давно не говорил и не думал о детях. После развода он твердо решил, что проведет всю жизнь в одиночестве, а обстановка болотного края, где все боялись могущественного бокора, невольно способствовала этому. И вот теперь он представил мальчишек, которых будет поднимать с утра из теплых кроватей и вести в сад, увидел их круглые веселые лица, услышал голоса – звонкие, счастливые, какие бывают только в детстве. Что-то сжалось в груди. – Борьба – это не для джентльменов, – сказала Искра. – Благородные господа катаются на лошадях, играют в гольф и шахматы. – А я и не джентльмен, – парировал Тео. – Я бокор с болот, мне закон не писан. – А если родится девочка? – спросила Искра. Тео крепче прижал ее к себе и поцеловал в висок: – Тогда ты будешь заниматься с ней гимнастикой. А я – играть в мяч. И будет она смелая, дерзкая и веселая, как ты. И такая же рыжая. Гроза болот и Южных пустошей. Несколько минут они молчали, и Тео подумал, что Искра начинает засыпать. Но потом она сказала: – Надо же, мы говорим о них так, будто они уже есть. Тео закрыл глаза и увидел мальчишек, которые бегали по лужайке и перебрасывались боевым огненным шаром. Сам Тео стоял чуть поодаль и незаметно направлял потоки энергии так, чтобы ребята не поранились. Один из них, повыше ростом, черноволосый и черноглазый, был похож на самого Тео в детстве. Второй, маленький, шустрый и рыжий, вышел копией Искры. Именно он вдруг бросил огненный шар Тео и закричал: – Папа, лови! Тео встрепенулся и сел в кровати. Искра встревоженно прикоснулась к его плечу. – Что с тобой? – спросила она. – Тео, что случилось? Тео поднялся и приказал: – Ляг ровно и вытяни руки. Я должен кое-что проверить. Хлопнув в ладоши, он разбудил светильник в углу. Толстый «жук» недовольно завозился, раскрыл желтые крылышки, и спальня наполнилась тихим светом. Искра послушно вытянулась на кровати, и в ее глазах Тео увидел такой страх, что ему сделалось не по себе. – Все в порядке, – сказал он, стараясь говорить спокойно и твердо. – Я просто посмотрю. Искра зажмурилась. – Будет больно? – едва слышно спросила она. Тео опустил руку ей на живот и ответил: – Нет. Какое-то время ничего не происходило. Искра не шевелилась, Тео слышал ее легкое дыхание и думал, что просто стал излишне впечатлителен и сентиментален. А потом что-то едва заметно укололо кончики его пальцев, и Тео увидел, что в низу живота Искры пульсирует золотой огонек. Крошечный, едва заметный, похожий на светлячка, он был решительным, уверенным и стойким. Тео прикрыл глаза, стараясь сдержать то, что сейчас рвалось из глубины его души, то, что кричало и пело, то, что наконец-то сбылось. Ведьмы огня обладают способностью выносить ребенка даже в самых тяжелых условиях – поэтому огонек продолжал гореть, не обращая внимания ни на страшную рану Искры, ни на ее пребывание в коконе дракона. – Мальчик, – уверенно сказал Тео. – Это будет мальчик. Искра посмотрела на него так, словно он говорил о чем-то невозможном. Тео рассмеялся и, устроившись в кровати рядом с Искрой, обнял ее и произнес: – И ты, разумеется, никуда не едешь. Останешься в Эссенвилле. – Почему? – спросила Искра. – И… какой мальчик? О чем ты? Тео улыбнулся. Ему хотелось танцевать, настолько все это было удивительно и невозможно. Искра ждала его ребенка, и он точно знал, что вернется к ней с Южных пустошей. Теперь он не может не вернуться. Золотой огонек будет светить ему сквозь тьму и звать к себе. – Госпожа Эссен, – улыбнулся Тео, – когда супруги занимаются любовью, у них появляются дети. И через положенный срок наш первенец появится на свет. Искра замерла. Растерянно дотронулась до живота и несколько минут молчала, словно никак не могла поверить в слова Тео. – Мальчик? – переспросила она. Тео кивнул. – Мальчик. Ты ведьма огня, и твоя сила сохранила его, – ответил он и добавил: – Но ни на какие пустоши ты не поедешь. Останешься в Эссенвилле, будешь ждать меня. – Ты же сам сказал, что моя сила сохранила его, – откликнулась Искра. – Мне… нам ничто не угрожает. Тео вздохнул. Так и знал, что Искра начнет спорить – она не может без этого, такова ее природа. – Ты всегда была благоразумной девушкой, – произнес Тео. – Оставайся такой и дальше. Ты выжила после такой раны, ты его сохранила, но я не позволю тебе рисковать. Считай, что я тебе запретил. Он ждал, что Искра продолжит с ним спорить, но она лишь вздохнула и ответила: – Хорошо. Буду сидеть у окошка и ждать тебя. И только попробуй не вернуться! Они отправились на Южные пустоши ранним утром, едва только развиднелось. Золотой сказал, что так лучше для полета, и Тео не стал с ним спорить. Стоя на ступеньках, он смотрел, как дракон бродит по лужайке, выбирая, откуда лучше подняться в небо. Лотар почтительно стоял чуть поодаль в ожидании распоряжений. – Я не знаю, сколько все это продлится. Позаботьтесь о моей жене, Лотар, – сказал Тео и добавил: – Она ждет ребенка. Пусть врач будет рядом на всякий случай. Лотар уважительно кивнул: – Сейчас отправлю ему письмо. Поздравляю вас, милорд, это замечательная новость. Я очень рад за вас и миледи. Тео посмотрел на него и улыбнулся: – Оставляю жену в надежных руках. Пусть больше гуляет и хорошо ест. Лотар улыбнулся в ответ. – Думаю, Эвельда будет счастлива готовить для них обоих, – ответил он. Из кустов выбрался крокодил и тотчас распахнул пасть. – А ты веди себя прилично, Крокус, – велел Тео. – И не переедай, как вчера. На правах одного из спасителей хозяйки дома крокодил вчера съел столько рыбы и курицы, что даже идти не мог – так раздулось его брюхо. Но оставшуюся рыбину Крокус так и не выпустил, сначала держал в зубах, а потом, когда все-таки начал передвигаться, уволок ее и где-то припрятал.