Отец Эжен кивнул. – Все верно, не подставит, – произнес он. – Зато Господь не даст твоему хозяину взять в руку плеть. Кучер вздохнул, хлестнул лошадку, и повозка покатилась по дороге. – Видите сараюшку? – Отец Эжен указал на покосившееся строение, которое выглядывало из-за храма. – Неказисто, конечно, но зато уютно. Крыша не течет, сквозняков нет. Там останавливаются паломники, но сейчас никого нет, они приедут ближе к осени. Проходите, обустраивайтесь, здесь вы в полной безопасности. Скоро у меня служба, а потом будем ужинать. Сейчас идет малый пост, так что без разносолов, уж не обессудьте. Искре захотелось расплакаться от этой заботы и доброты. Не так уж был плох этот жестокий мир, если в нем нашлось место таким светлым людям, как отец Эжен. – Спасибо вам, – искренне промолвила Ивис. – А что потом? Вы что-то упоминали про ремонт? Улыбнувшись, отец Эжен посмотрел на маленькое здание без окон неподалеку от храма, увенчанное голубой крышей с золотыми звездами, словно беретом с причудливой вышивкой. – Там я обычно совершаю обряд Принесения младенцев к Господу, – объяснил отец Эжен. – Напольную плитку там уже положили, но нужно побелить стены. Побелку и кисти я вам дам. Справитесь? – Справлюсь! – весело ответила Искра. – Могу взяться прямо сейчас. Я не боюсь никакой работы. Отец Эжен кивнул. – Не спешите, отдышитесь с дороги. У вас был трудный день, я вижу. Конечно, по сравнению с Эссенвиллем домик для паломников напоминал хлев. Искра открыла тоскливо заскрипевшую дверь и опасливо заглянула внутрь. Несколько коек, застеленных домоткаными пестрыми покрывалами, стопки тощих серых подушек да пара стульев – вот и вся обстановка. Но Искра с каким-то воодушевлением подумала, что ничего лучше ей и не надо. Здесь не было наглой сволочи Тео Эссена, поэтому место могло считаться идеальным. Пусть окно грязное, в стекле трещина, небрежно заклеенная бумагой, а сквозняк катает по полу пыльный клок какого-то мусора – Искра все вымоет, наведет здесь порядок и никогда больше не вернется в Эссенвилль, даже если Тео приедет за ней. Он не приедет, конечно. Но она все равно не вернется. После солнечного дня домик напоминал пещеру – темную пещеру с распахнутой пастью, на самом дне которой ютится что-то живое, холодное, влажное. Искра остановилась на пороге, не зная, откуда к ней вдруг пришло это неприятное чувство, в какой-то момент она почти увидела толстое и гибкое змеиное тело, покрытое золотистыми пластинами чешуи. Земля возле храма свята, на ней не может гнездиться никакое зло. Сила, которая наполняет слова Писания, испепеляет все порождения тьмы – так говорила бабушка, так утверждали учителя, так и было. Она просто вымоталась за день. Голова болит с дороги, только и всего. Отец Эжен прав, ей просто нужно отдохнуть. Искра осторожно переступила через растрескавшийся порог, закрыла дверь… и что-то горячее и тяжелое ударило ее по спине между лопаток. Искра не удержалась на ногах и кубарем покатилась по полу, сбив стул и ударившись плечом о ножку кровати. Почти сразу же ее настиг второй удар и чья-то невидимая рука вздернула Искру за шиворот так, что она повисла в воздухе посреди комнаты, беспомощно барахтаясь, словно лягушка в руках натуралиста. «Надо было мне все-таки поехать на ферму», – подумала Искра, захлебываясь от ужаса. Комната была пуста, она не видела того, кто бил ее, и страх, который накрыл ее с головой, был таким, что Искра даже кричать не могла. Прежде свежий прохладный воздух комнаты постепенно наполняло зловоние. Откуда-то издалека донесся сухой шелест и потрескивание, словно кто-то неспешно шел к Искре по опавшим листьям. Идущий не торопился. Он знал, что Искра в полной его власти, и рассматривал ее с определенным любопытством. Искра чувствовала этот взгляд, словно прикосновение паутины к лицу. Кем бы ни был обитатель домика для паломников, он был голоден. Искра всем своим избитым телом ощущала это желание насытиться. – Помо… гите… – только и смогла прошептать она, и ее ударило снова и снова. Уже соскальзывая в блаженную тьму обморока, Искра услышала истошный женский вопль: – Отец Эжен! На помощь! Скорее! Там… там в домике! Оно ее схватило! – Господи, помоги нам! – А это уже другая женщина. Снаружи послышался грохот, затопали ноги, рассыпались испуганные голоса, кто-то заплакал. Значит, сейчас к ней придут. Значит, сейчас ее спасут от невидимого истязателя, кем бы он ни был. Отец Эжен сможет его укротить, он смо… Потом Искру ударили в затылок, и она погрузилась в густой, непроницаемый мрак. – Отпусти ее. Голос был смутно знаком Искре, и пока его обладатель говорил по-хорошему. Он еще не угрожал и не пугал – это все было впереди. Хотя, возможно, ему и не надо было угрожать, его боялись и без этого. Кто он? Где она? Кругом была лишь тьма, и Искра висела в ней, окутанная чем-то плотным и давящим, не чувствуя опоры. Ребра сжимало до хруста, все тело онемело и сделалось каким-то чужим, ненастоящим. Искра подумала, что это, наверное, и есть смерть. Мачеха обрадуется. И отец тоже. Все эти годы Искра была для него обузой, напоминанием о том, что когда-то он был настолько глуп, что положил рабыню в свою постель, а потом пошел на поводу у матери и признал ее своей дочерью. Как же несправедливо умирать вот так, во мраке… – Нет, – услышала Искра негромкий, мягкий голос, который – вот так дела! – показался ей приятным. Бархатные нотки обволакивали, расслабляли, и уже не так страшно было растворяться во тьме и бессилии. – Нет. Это мое. Она – моя законная добыча, и я заберу ее. – Я не знал, – услышала Искра голос отца Эжена, полный искренней горечи и признанием вины. – Господом клянусь, я не знал, что тут может быть что-то такое. Отец Эжен здесь! Значит, возможно, она еще жива и сможет спастись! Искра дернула плечом, попытавшись освободить руку, и тело тотчас же, словно в наказание, пронзила боль, и Искра обмякла без сил. – Отпусти ее! – А теперь Искра узнала голос. Тео Эссен! Это был он, но как он сюда попал? – Оставь девушку и возвращайся в свои глубины. И тогда я не трону тебя, даю слово. Тео здесь! Но как? Неужели он примчался к домику паломников выручать Искру из беды? Невозможно! Человек, который отправил Искру на ферму, никогда не пришел бы ее спасать. «Все это мне мерещится, – тоскливо подумала Искра. – Отец Эжен, Тео – их на самом деле тут нет. Я просто умерла, и это мои последние угасающие мысли. Тео Эссену незачем спешить мне на помощь. Я задела его гордость, и он будет пестовать свою обиду, а не спасать обидчицу». – Нет, – вновь прошелестел шепот, и Искра почувствовала, как тугие гибкие кольца еще сильнее охватывают ее тело. Мучительное объятие выбивало дух, но теперь Искра окончательно убедилась в том, что пока еще жива. Жива, и ее держит какое-то существо, которое считает ее своей добычей. Кто он? Гигантский крокодил с дюжиной лап? Какой-нибудь болотник? Какие еще чудовища таятся в этих краях? – Обратись, – глухо произнес Эссен, и Искра невольно ощутила пронизывающий холод. Если бы таким тоном говорили с ней, она сделала бы все, что ей приказывают. Слишком уж было страшно представлять, что может с тобой сотворить человек, который может говорить вот так тяжело и властно. – Обратись, и мы поговорим. Тьма вокруг Искры наполнилась звонким шелестом. Откуда-то подул прохладный ветер, мягко скользнувший по горячим щекам, и Искра услышала смех. Легкий звонкий смех, который просто не мог принадлежать чудовищу. Так смеются только люди, которые молоды и счастливы. – Ну что ж, пусть так. Опусти меч, рыцарь, а то поранишься. В ту же минуту тьма развеялась, и Искра на мгновение ослепла от яркого солнца и свежего воздуха, который нахлынул на нее и опьянил. Жива, она была жива! Искре хотелось кричать от счастья, даже боль куда-то отступила. Чужие руки держали ее запястья, огонь, который бродил под кожей, казался осторожным и ласковым. Искре казалось, что он пытается вырваться, покинуть ее тело и никогда не вернуться. Что-то пыталось вытянуть из нее пламя. Искра зажмурилась, потом открыла глаза, и первым, что она увидела, было золото. Тонкая золотая завеса парила над ней и сквозь сверкающее марево Искра увидела белую свечу собора святой Катрины, отца Эжена и Тео Эссена. Мужчины держали в руках мечи, и было видно, что они готовы пустить их в ход. Вряд ли отцу Эжену когда-либо приходилось сражаться на мечах, но сейчас он выглядел не менее решительным и смелым, чем Тео. Поодаль толпились перепуганные прихожане. По их бледным лицам было понятно, что ничего подобного они прежде не видели. Кто-то шептал молитву, кто-то обводил лицо кругом благословения, кто-то просто стоял с разинутым от удивления ртом. Тео поймал взгляд Искры и некоторое время испытующе смотрел ей в глаза, словно пытался прочесть ее мысли. Неужели он волновался за нее? Да возможно ли это? – Все в порядке, – сказали откуда-то сзади. – Я не причиняю вреда своей добыче. Я не за тем летел сюда. Золотая пелена рассеялась, и Искра увидела, как по земле протянулся длинный хвост, покрытый множеством сверкающих чешуек – он прошелестел в пыли и убрался куда-то в сторону. Дракон? Искра видела дракона как раз с таким хвостом – картинка в книге народных сказок была настолько пугающей, что Искра и Лили несколько дней боялись спать без зажженной лампы. Помнится, отец не выдержал и кричал на бабушку: мыслимо ли показывать девочкам такие страшные вещи? А бабушка ответила: пусть знают, что мир больше гостиной мамаши и мачехи. – Она не твоя добыча, – твердо произнес отец Эжен, и обладатель хвоста звонко рассмеялся. – Конечно, она моя! – воскликнул он. – Все живое, в котором есть огонь, по праву принадлежит дракону. Значит, это все-таки дракон. Значит, страшные сказки стали былью. Бабушка была права. Лицо Тео заострилось, его выражение было таким, что на месте любой нечисти Искра бежала бы без оглядки. Она осторожно опустила голову, посмотрела на запястья – руки, которые держали ее, были холеными и гладкими, возле костяшек пальцев искрились крошечные золотые чешуйки. Искра бы ахнула, да голос где-то потерялся от страха. Она не знала, как до сих пор держится на ногах, почему не падает в обморок и не лишается рассудка. Девушки, которые попадали в такие ужасные приключения, жили только на страницах книг. Искра и подумать не могла, что с ней когда-нибудь случится что-то подобное. – Она принадлежит мне. – Слова Тео прозвучали холодно и тяжело. – Я не собираюсь ее отдавать. Каков наглец, а! «Она принадлежит мне». Ну надо же! Не ты ли отправил на ферму ту, что тебе принадлежит? А теперь послушайте его: «Не собираюсь отдавать». Искра почувствовала, как огонь в руках набирает силу и яркость. Дракон за ее спиной негромко усмехнулся. – Все живое, хранящее пламя, принадлежит дракону, – спокойно повторил он. – Таков закон, на котором стоит этот мир, и он возник задолго до вас, людей. Она пришла, я ее услышал и забрал. Ее появление разбудило меня в моем доме. Я взял то, что принадлежит мне по праву. Что-то не так, бокор? – Я не знал, что здесь есть дракон, – едва слышно повторил отец Эжен, а Тео шагнул вперед, не опуская меча, и спросил: – Давно ты спишь? – Давно, – беспечно ответил дракон. – Этой церкви тогда не было. Болота были другими, почти без людей. Небо пахло иначе, и облака в нем плыли по-другому. Но вы, люди, были такими же. Дерзкими и наглыми. Не желающими знать своего места и своего долга. Искра подумала, что Тео, должно быть, никогда не сталкивался с драконами. А ведь бросился ее спасать, открыл ларец и достал свой боевой меч, которым сокрушал злонамеренное колдовство. Он всегда выручал тех, кто нуждался в помощи, или хотел спасти именно ее, Искру? Девушку, которая несколько часов назад отвергла его предложение, девушку, которую ему навязали? – Сразимся, – твердо произнес Тео. – Победитель ее заберет. Он плавно провел мечом по воздуху, очерчивая круг, и лезвие вдруг ожило, наполнилось серебристым сиянием. Кто-то из прихожан ахнул и забормотал молитву. Кто-то всхлипнул. – Я с тобой, – с такой же решимостью сказал отец Эжен и тоже очертил круг своим мечом. – Не убоюсь я зла и сокрушу его, Господь со мной и кто против меня? – Нет! – Голос наконец-то вернулся к Искре, и она испугалась так, что у нее похолодело в животе. – Нет, он убьет вас! Дракон рассмеялся и разжал руки – Искра отшатнулась, обернулась к нему, и на мгновение в глазах возникла нестерпимая резь от золотого сияния. Она проморгалась, всмотрелась в него: молодое красивое лицо с острыми скулами и темными глазами, тонкогубый улыбчивый рот, рыжие волнистые волосы, вольно рассыпанные по плечам… Дракон совсем не выглядел страшным, и вот это казалось Искре самым жутким. Люди с такими светлыми лицами не могут быть злыми и совершать что-то плохое. А от дракона не приходилось ждать ничего хорошего.