"Мой досточтимый муж! Пребывая в это промозглое время в нашем имении под столицей, я почтительно испрашиваю вашего позволения как главы рода на наём и содержание некоторого количества вооруженных слуг чести, из числа вассалов и соседей нашего рода, дабы не понесла убытка Ваша честь. Сын и наследник наш, в сопровождении людей верных, должен доставить Вам это письмо безотлагательно. Искренне надеюсь я, верная Ваша супруга, на Ваше легендарное благоразумие и в этом, и во всех прочих трудах и заботах Ваших. Верная слуга Ваша и Его Величества Короля Ричарда Амалия." — Мадам? — Да, де Вильем, пройдите. Я прошу вас сопроводить моего сына в Зуб. Вы подробно опишете моему мужу наше положение. Полагаю, вести уже дошли и туда. — Как вам будет угодно, мадам. Отдав распоряжения слугам, подведя итоги своим трудам на сегодня и раздав распоряжения на завтра, собрав маленький караван и тихонько поговорив с капитаном стражи (недолго каравану предстояло быть маленьким), она прошла в спальню. Там, пользуясь своей властью в этом маленьком — но все-таки ее собственном! — мирке, она с удовольствием выпроводила служанок и потянулась. Все-таки, в статусе и власти есть свои прелести. Альтерс Лорт вернулся в свои комнаты, сел в кресло и глубоко задумался. Положение было странным — вместо нервных и активных действий король Ричард и граф Иртон, похоже, планомерно сжимали вокруг него кольцо. Нужно было… впрочем, что именно нужно в голову не приходило. Шут снова взялся перерывать и перечитывать документы, в надежде что-то найти. Часа через два он сложил все пергаменты, свернул… и вдруг развернул пакет, который просмотрел два раза когда получил — и больше не трогал. Зачем Стеклянный Дом так много уделял внимания этой дурацкой переписке? Кое-что он к ней добавил, из того что проходило через него, но это в целом была задачка для мирного времени — вот для разговора с графиней некоторые из этих писем вполне годились. Но что-то его цепляло. Перечитав, Шут мерзко ухмыльнулся. Может, это и "не то", но шуточка выйдет знатная. Значит, граф Иртон не узнает свою супругу? Не понимает, о чем это ему пишут? Что-ж, мало ли девушек хороших, которые бы желали бы, так сказать, обновить ему память? Опять таки, прекрасная возможность "поработать с репутацией оппонента". Сборы и хлопоты Лиля собиралась почти десятинку. И все время сборов постоянно чувствовала, что живет "кусочками". Вот она сидит с Ингрид и Вандис составляя раскладку. Что было за час до этого?.. Вот она что-то считает — что это за таблица? Ах да, это же расчет материалов на заказы. И так — все время. Некоторые разговоры и события выделились, и поэтому она могла их вспомнить. Вот разговор с Ганцем. — Ганц, как нам стоит добираться? — Быстро. Ваше самое удивительное свойство — вы очень быстро решаете и делаете. За вами очень трудно успеть. Так что я советую вам ехать как угодно — но быстро. Используйте свои сильные стороны. — А вы уже собрались? Возникла пауза. — Ваше Сиятельство, я не еду. Его Величество мне никакого приказа не отдавал, кроме приказа следить за предприятиями в Тарале. Лилиан попыталась собрать мысли во что-то внятное. Тоска за время сборов стала уже привычной, так что нельзя сказать, что что-то изменилось. — Что ж, тогда может быть вы не откажете проследить за делами? — Всенепременно. Сделаю все, что смогу. Буду ждать вас назад в добром здравии. Можно вам дать еще совет? — Давайте. — Вы не волнуетесь о статусе и приличиях. Используйте и это — не надо карет. Не надо пышного конвоя. Не надо важных слуг. Поверьте моему опыту — серую, незаметную, быструю группу почти невозможно выследить и еще труднее догнать и перехватить. А вот капитан Трёй показал "зубки". Она ему вообще не понравилась, наверное. Стоит, выпятив тяжелую челюсть, и смотрит прозрачными глазами чуть на выкате. — Имею, Ваше Сиятельство, условие. — Условие?! — Именно. По именному повелению учится Миранда Кэтрин, виконтесса Иртон. Нет на то королевского соизволения, из полка ее отпускать. Так что — условие. Отправлю я в учебный марш часть пятого взвода второй роты… с дочерью вашей названой. И вот коли возьмут эти вот ваши разбойники эту часть — так тому и быть. Лилиан вдохнула. Выдохнула. И спросила не "Да ты в уме ли, пробка серая?!", а нечто более осмысленное: — Отцы детей этих служат в полку? — Пожалуй, что и нет. — "Пожалуй", значит. В какой же роте они теперь, пожалуй, и не служат? Возникла пауза. — В первой. — нехотя сказал все-таки Трёй. — Я желаю с ними говорить. А потом скажу свое решение. Капитан коротко кивнул, развернулся через левое плечо и вышел. Лилиан осталась в кабинете. Условие, значит… Через пятнадцать минут в кабинет заглянул вирманин с недоумением на лице. — Запускай. — сказала она даже не спрашивая что там такое. Они были разные. Кто повыше, кто пониже. Пять человек. И Мири. Капитан вошел за ними и закрыл дверь. Строй получился кривоватый, но они постарались. Просто как-то слишком сбивались у двери. — Виконтесса Иртон, Миранда? Что скажете? — Мам, я… То есть Ваше Сиятельство. Их же тут убить могут! Пусть они тоже! — Понятно. — Лилиан оглядела шеренгу. Кто-то смотрел в пол, перед ее столом, кто-то гордо задрав нос на потолок над ней. А один прямо на нее. — Вам известно, почему вы тут? — Им известно. — При всем уважении, капитан Трёй. Я спросила не вас. — За измену, вот, моего папаню. А нас тут, значит, пинком под… — нахал сдержался. — Их измена — это попытка захватить меня. И заставить платить, в частности удерживая мою дочь. Глаза поднимите, орлы-кавалеристы. Я сейчас думаю, не придет ли кому-то из вас идея винить меня и Миранду… — Мама, ну парни ж не могли!.. — Миранда Кэтрин, я не закончила! — Мама это мои люди! И мне за них отвечать! Даже если я и дура, ты сама говорила — отвечать надо самой!!! Строй не знал куда девать глаза. Трёй всем своим видом показывал, что бабы могут выяснять свои дела сами. Раз такие умные. — А вы, мадам графиня… — перевел таки на неё глаза темно-русый крепыш лет пятнадцати, с зелеными от волнения глазами. — Ваше Сиятельство. Так обращаются, говоря с графиней. — Ваше Сиятельство. Зачем это вот нам сказали, а? Чтоб, значит, знали что в долгу? — Лилиан подумала, что в чем-то с подростком легче, чем с вежливыми взрослыми. — Как зовут тебя? — Элвин. Элвин Матте. — Я, Элвин Матте, говорю это по трем причинам: во-первых, чтобы не было это поганой тайной, которая всплывет в самый ненужный момент. Во-вторых, чтобы видеть, что никто себя подарочком не считает и каждый понимает почему и куда идет. И третья — что ты, Миранда Кэтрин Иртон, виконтесса, понимаешь, кого берешь с собой и почему. Они — твои люди, если ты их берешь. — Беру.