— Капитан Трёй, могу ли просить вас отпустить этих… кадетов с моей дочерью? Смогут ли они потом вернуться? — Будем верить, что через полгодика уляжется. У нас, — Трёй тяжело посмотрел на шеренгу. — Сын за отца не отвечает. Язвить по поводу манеры "не спрашивать за отца" отправляя на полгода черти-куда, Лилиан не стала. — Ответила ли я тебе, Элвин Матте? — Ответили, Ваше Сиятельство. — Что ж, жду вас в этом замке завтра — если вам нужно собраться. Если нет — вам предоставят ночлег и ужин тут. Капитан, могу просить вас отпустить дочь мою на сегодня? — Не возражаю. — Благодарствую. Он церемонно склонил голову, Лилиан холодно кивнула. Капитан вышел, Мири тихонько шипя стала выталкивать своих людей за дверь. — Мири. Когда устроишь свою… команду — зайди, пожалуйста. — Да, мама. Вот Эрик — огромный, с неизменной секирой, обветренным лицом шкипера. Улыбка — как будто разрыв в тяжком пасмурном небе. — Все, что смогу, госпожа Лилиан. Все, что только смогу. — А мне ты можешь дать клятву о дочери госпожи? — вдруг негромко спрашивает Лейф. Эрик остро взглянул на него. — Ты поумнел, брат. — В изгнании умнеешь. Или умираешь. — Могу. Я даже знаю, что ты хочешь услышать. Клянусь своей удачей и ветром в парусах "Сольвейг", что ни делом, ни бездельем не допущу вреда или ущерба чести дочери госпожи, что верну ее домой свободной и здоровой как только это станет возможным. И пока она под моей опекой и защитой — я буду растить ее как свою дочь. Я, Эрик, сын Свейна, сына Токи Худого, сказал — а ты, Лейф, сын Торвальда, сына Рагнара Волка, слышал. — Я слышал. Спасибо. Не прими за оскорбление, и госпожа и дочь ее мне не чужие. Я не хочу, чтобы они ошибались так же, как когда-то ошибся я. Эрик кивнул и ухмыльнулся. — Мне было легко дать эту клятву. Но я понимаю, почему ты ее попросил. Вирма есть Вирма… Лиля решила, что мебелью она при этом разговоре не будет. — А мне кто-нибудь объяснит? Зачем эта клятва? Эрик спокойно улыбнулся ей. — Лейф хочет защитить тебя и твою дочь от шантажа или кражи. Ты попросила меня принять твою дочь на время — но не сказала, когда ее вернуть. Попросила сохранить ей жизнь — но в качестве кого? Просила доставить к твоему отцу — но когда и не нужно ли будет подумать, способен ли он ее принять? Мне легко дать клятву — потому что и без этого я сделал бы для твоей названной дочери все, что только смог. Но мы с Лейфом и побратались, когда не взяли с одного ярла надлежащую клятву и бились за то, чтобы выйти живыми. Впрочем, не стоит тебе, почтенной женщине, вникать в эти дрязги. Лейф поехал проводить Эрика на корабль. К тому времени, когда они не спеша проехали примерно половину пути, разговор снова свернул на Лилиан, Миранду и клятву. — Зачем тебе это, брат? — Госпожа обязательно спросит меня об этом. И не только меня. Лучше знать, что ты сам ответишь. Эрик поерзал в непривычном ему седле. — Конунг Рагнар — помнишь его? — взял в наложницы какую-то бабу из Ивернеи, кажется… — Та самая, которая его и зарезала? — припомнил Лейф — Угу. Мать говорила, что она еще и плод от него вытравила. Лилиан же еще молода. Глупо считать, что она слабее или глупее той бабы. А ярл Иртон, как я узнавал, любит рисковать. Посмотрим еще, чья удача крепче. — Эрик ухмыльнулся. — Мне хочется спокойно находиться в своём доме, знать, что дети мои в крепких и надежных руках, под любящим взглядом. Можно ли на это надеяться, если ты берешь женщину силой или обманом?.. Я подожду. — А ты хитер, Эрик, сын Свейна. — Я — ярл, и у меня уже три корабля. Потихоньку все мы умнеем… — А-а-а… — протянул Лейф. — То есть это из-за мудрости своей ты проткнул новую дырку на ремне? Эрик расхохотался так, что кони стали нервно стричь ушами. Отсмеявшись, он спросил: — Если с ярлом Иртоном что-то случится, или твоя нанимательница поменяет свое мнение — дашь мне знать? — Дам. Скажи, а что ты думаешь о бонде Брокленде? Ты много общался с ним в последние полгода. Показались пирсы и костры вечернего лагеря. Эрик помолчал, и сказал так: — Когда мы с тобой впервые вышли в море — никто на Вирме не знал его имени. Через три года, я встретил первый корабль, о котором мне сказали "Работа мастера Брокленда." Последние два года я не помню пути, на котором бы я не встретил корабля его постройки — и вижу это даже не спрашивая "Кто мастер?". И это при том, что сам он в море не ходит. Я говорил с ним — и видел, что он не забывает ничего. Тогда почему человек, который строит корабли половине мира, не нашел людей и корабля, чтобы проведать дочь в своей же стране? — Вот и я думаю — почему? Следи за ветром, жди течения Самой Лилиан план отъезда казался параноидальной беготней. Ганцу и Лейфу — почему-то нет. Часть каравана затемно подходила к пирсам. Оттуда они, не зажигая огней, оставляя карету на берегу, шли дальше. Миранду с ее "конными орлами" при этом отправляли не с пирсов, а с берега на лодке, причем заранее… В-общем, мешанина какая-то. О чем она им и сказала. — Госпожа, — вежливо сказал Лейф. — Тебе не нужно беспокоиться о мелочах. — Действительно. — поддержал его Ганц. — Лилиан, у вас ведь нет ни опыта ни знаний в этих делах? Ну и не беспокойтесь. Лейс Антрел должен был встретить их со второй частью каравана, которую сам и формировал, в одном дне пути от Тараля и уже уехал. — Вы без меня все решили?! — Отчего же все, госпожа? Ты сказала — куда и зачем. Разве ты не сама требовала от всех, чтобы они делали свою работу? — Действительно, Лилиан. — примиряюще сказал Ганц. — Давайте вы оставите эти сложности нам? Ну будем мы дураками и воронами, шарахающимися от теней — в первый раз, что-ли? Крыть было нечем. Лиля занялась Мири — насколько та оказывалась рядом и, как она грустно шутила сама с собой, своими собственными тенями в лаборатории. Мири тоже кипуче собиралась, моталась туда-обратно в лагерь, а прибегая делала вид что она взрослая-взрослая. Иногда бывало смешно, а иногда нет. Лилиан постоянно хотелось все сделать за нее, все сделать правильно и умно — а Мири ершисто отбивалась. А потом вешалась ей на шею и говорила, что она ее очень любит. Иногда — совсем, вроде-бы, и не к месту. Странное было чувство. Влезая в те мелочи, в которые ее пускали, Лиля с интересом узнала, что поскольку системы "почтовых станций" в Ативерне не существовало (точнее, она не знала слова как перевести слово "станция"), то двигаться предполагалось по постоялым дворам и деревням. К сожалению, часть постоялых дворов закрывалась, и это означало, что питаться придется время от времени сухим пайком… Но тут уж Лиля восстала. — А что мешает нам самим готовить? — Да ничего, только это ведь надо встать, где-то найти дрова, разложить костры… — Ну так давайте по дороге готовить! — ?! — Все понятно. Никому в голову не приходило, что огню все равно где гореть? Пришлось, правда, признать что КП-130 у нее явно не вышла. Но что-то получилось. Вместо термоса — толстый войлок, котлы не слишком большие… Но, в принципе, оно даже работало — то есть каша, в среднем, сварилась. Кузнецы, правда, мягко выражаясь удивились такой переделке доспехов. И вышло очень недешево. К концу десятинки все было готово. Ну, насколько это все вообще могло быть готово. Лилиан было плохо и тоскливо. В столицу они помнится собирались дольше, сложнее — но там была не просто неизвестность, а планы и надежная база. А тут — только надежда. Без особых оснований.