Азриель тихо усмехнулся и тоже взялся за вилку. Я последовала его примеру, однако подождала, пока он откусит и прожует первый кусок. На всякий случай. Еда была вкусной. Даже очень. А вино… Я не успела заметить, как Мор налила мне бокал и чокнулась со мной. – Не позволяй этим старым занудам верховодить тобой. – Кто бы говорил, – пробормотал Кассиан. Он хмуро взглянул на Амрену. Та почти не притронулась к еде на своей тарелке. – Всегда забываю, как это жутко, – произнес он совершенно непонятную мне фразу, после чего бесцеремонно взял тарелку Амрены, переложил половину содержимого на свою, а остальное передал Азриелю. – Я постоянно говорю ему, чтобы вначале спрашивал разрешения, – сказал Азриель, перекладывая себе оставшуюся часть с тарелки Амрены. Амрена щелкнула пальцами, и пустая тарелка исчезла из покалеченных рук Азриеля. – Если, парень, ты не сумел воспитать его за столько веков, сомневаюсь, что это получится у тебя теперь. Она аккуратно разложила ненужные ей столовые приборы. – Ты совсем не ешь? – спросила я Амрену. Это были мои первые слова с тех пор, как я села за стол. – Такую пищу – нет, – ответила она, блеснув раздражающе-белыми зубами. – Чтоб мне свариться в Котле, – воскликнула Мор, залпом опрокидывая в себя вино. – Может, не будем вдаваться в подробности? Мне почему-то тоже совсем не хотелось выяснять, чем питается Амрена. – Напомни, чтобы я почаще устраивал семейные обеды, – усмехнулся Риз. Семейные обеды, а вовсе не чопорные придворные собрания. А сегодня… либо они не знали, что я появилась здесь, дабы решить, действительно ли хочу помогать Ризу. Либо они не собирались «играть в приличия» и предстали передо мной такими, какие есть. Они одевались, во что им хотелось. Я все больше убеждалась: явись я сюда в ночной сорочке, их бы это не удивило и не возмутило. И впрямь редкое сообщество. А в войне с Сонным королевством… кем они окажутся для Ризанда и для его противников? Все, кроме Амрены, сосредоточились на еде. Мне показалось, что Азриель окружил себя коконом тишины. Он потягивал вино, а я вновь разглядывала странный камень у него на рукаве. Азриель это заметил. У меня возникло ощущение, что он подмечает и запоминает все мои движения, слова и даже вдохи и выдохи. Почувствовав мой интерес к странным камням, он поднял обе руки, чтобы я лучше видела синие овалы. – Эти камни называются сифонами. Они собирают в себя магическую силу и потом направляют в нужное место. Мы пользуемся ими во время сражений. Из всех присутствующих такие камни были только у него и Кассиана. Отложив вилку, Риз дополнил слова Азриеля: – Сила могучих иллирианских воинов обычно подчиняется правилу: «Вначале сжечь дотла, а потом задавать вопросы». Они наделены силой убивать, но почти лишены других магических дарований. – Это дар жестоких, воинственных существ, – добавила Амрена. Азриель кивнул. Сейчас тени клубились вокруг его шеи и запястий. Кассиан сердито поглядел на него, однако Азриель словно не видел ни взгляда, ни напряженного лица Кассиана. Риз продолжал объяснения, хотя я чувствовала, что одновременно он подмечает все происходящее между его главным разведчиком и главнокомандующим армией. – Иллирианцы выпестовали эту силу, чтобы получить преимущество в сражениях. Но она достаточно груба и необузданна. Сифоны пропускают ее через себя, что позволяет Кассиану и Азриелю получать… разновидности силы. Она разнится и по мощи, и по проявленному воздействию. Так получается оружие, щиты, стрелы и копья. Представь, что тебе понадобилось покрасить стену. Одно дело – плеснуть на нее краской из ведра, и совсем другое – взять кисть. Во время сражений сифоны делают магическую силу более точной и менее заметной. Без их помощи все происходило бы куда грубее и опаснее. Особенно когда в сражении не очень-то развернешься. Сколько же такой силы протекло через Кассиана и Азриеля и не она ли оставила эти страшные отметины на руках последнего? Кассиан согнул пальцы, любуясь прозрачными красными камнями: – До чего они красивы. – Одно слово – иллирианцы, – пробормотала Амрена. Кассиан оскалил зубы, показывая напускное удивление, затем допил вино в своем бокале. И вот с этими… хм, соратниками Риза мне предстояло познакомиться поближе и решить, смогу ли я работать с ними, смогу ли рассчитывать на их помощь, если война с Сонным королевством все-таки начнется… О чем бы их спросить? Я изо всех сил соображала, глядя, как тени вокруг Азриеля снова исчезают. – Как ты… я хотела сказать, как вы оба – ты и правитель Кассиан… Кассиан взвыл от смеха, расплескав вино и забрызгав платье Мор. Та вскочила и, бормоча ругательства, схватила салфетку, чтобы не дать вину впитаться в ткань. Кассиан продолжал выть. Азриель лишь слегка улыбался, беспокойно наблюдая, как Мор взмахнула рукой и все капли пролитого вина оказались на боевых доспехах Кассиана. Наверное, эти же доспехи служили ему во время полетов. У меня пылали щеки. Сама того не зная, я что-то нарушила. И хорошо еще, что ответом на мою глупость был смех. – Кассиан – вовсе не правитель, – пояснил Риз. – Но я уверен, ему очень лестно, что ты поставила его столь высоко. – Он оглядел свой внутренний круг. – Раз уж речь зашла о том, кто есть кто, Азриель тоже не является правителем. И Амрена. Хочешь – верь, а хочешь – нет, но Мор здесь единственная чистокровная фэйка, достойная высокого титула. Почему же Риз не упомянул себя? Уловив мой вопрос, он сказал: – Я наполовину иллирианец. Во всем, что касается чистопородных фэйцев, я сознаю: полукровкой был, полукровкой и останусь. – Значит, вы трое не принадлежите к фэйской знати? – спросила я. Кассиан перестал смеяться: – Иллирианцы никогда не были фэйцами – ни знатными, ни обыкновенными. И рады этому. Он закинул прядь черных волос за ухо. Круглое, какими когда-то были и мои уши. – И к фэйри мы тоже не имеем никакого отношения, хотя некоторые и пытаются нас так называть. Мы просто-напросто иллирианцы. В лучшие времена нас считают невосполнимой воздушной кавалерией Двора ночи, а в худшие – безмозглой солдатней. – Добавлю, что худшие времена значительно протяженнее лучших, – пояснил Азриель. Я уже не стала спрашивать, являются ли и тени отличительной чертой иллирианцев. – Я вас обоих не видела в Подгорье, – сказала вместо этого. И нет, эти слова не вырвались у меня случайно. Я должна знать наверняка, были ли они там и видели ли меня и мое «сотрудничество» с… За столом стало тихо. Никто не решался взглянуть на Ризанда. Даже Амрена. – Никого из нас там не было, – ответила Мор. Лицо Риза превратилось в ледяную маску. – Амаранта не подозревала об их существовании. А когда некоторые услужливые прихвостни хотели выдать ей тайну, у них начисто отнимался разум. Меня прошиб холодный пот. Не из-за того, что Ризанд проделывал с болтунами своего же двора, а… – И вы целых пятьдесят лет скрывали от нее этот город и его жителей? Кассиан уткнулся в тарелку. Казалось, ему хочется вывернуться из кожи вон. – Мы и дальше будем хранить в тайне существование Велариса и всех, кто его населяет. Пятьдесят лет или пятьсот – значения не имеет, – сказала Амрена. Уклончивый ответ, если ее слова вообще можно назвать ответом. Когда Амаранта утащила Риза в Подгорье, он не ожидал, что однажды снова увидит свой внутренний круг. Но даже там он заботился об их безопасности. А по оставшимся это ударило очень больно. Им было тяжело жить с осознанием жертвы, на которую ради них пошел Ризанд. Даже Амрене. Возможно, их совесть будоражила не только судьба Риза, который десятки лет мучился в подземных лабиринтах Амаранты. Ведь не все подданные Двора ночи оказались счастливыми жителями Велариса. Кто-то остался за пределами города. Это тоже больно било по душам четверых соратников Риза. И все же выбрать один город, одно место и сберечь его – это лучше, чем ничего. Возможно… сама мысль о том, что в Притиании остался уголок, не затронутый зверствами и жестокостью… эта мысль давала им утешение. Потом заговорила Мор слегка хриплым голосом. Она кивала в такт словам, и свет играл на ее золотых гребнях. – Среди жителей Велариса ты не найдешь никого, кто бы не знал о том, что творилось за пределами. Или кто бы не знал, какой ценой оплачена их спокойная и благополучная жизнь. Я не хотела спрашивать о цене. Глубокая, пронизанная болью тишина сказала мне достаточно. И тем не менее если они смогли пережить эту боль и не утратили способности смеяться… У меня появился вопрос, который я решила задать Азриелю. Даже со своими тенями он почему-то казался мне не столь опасным, как Кассиан. Впрочем, я могла и ошибаться. Откашлявшись, я спросила: – А как вы все встретились? Вполне невинный вопрос, который позволит мне прочувствовать возможных соратников и узнать, из какого теста сделан каждый. Азриель не ответил, повернулся к Кассиану. Тот же смотрел на Риза, и его лицо выражало такую любовь и одновременно такую вину, что я едва не поддалась интуитивному порыву и не протянула к нему руку. Кассиан, конечно, услышал мой вопрос и понял молчаливую просьбу друга рассказать вместо него историю их встречи. – Поначалу каждый из нас ненавидел остальных, – слегка улыбнувшись, сказал он.