В свете шаров его волосы отливали серебром. – Фей-ра, – повторил Косторез, словно пробуя мое имя на вкус. Затем, опустив голову, спросил: – Куда ты попала, когда умерла? – Твой вопрос в обмен на мой вопрос, – ответила я, вспомнив другое наставление, полученное от Риза за завтраком. Косторез наклонил голову в сторону Ризанда: – Ты всегда был смышленее своих предшественников. Затем его пронзительно-синие глаза снова взглянули на меня, и мне показалось, что в них вспыхнул огонь. – Расскажи, куда ты попала и что видела, и я отвечу на твой вопрос. Риз едва заметно кивнул, однако взгляд у него был тревожным. То, о чем спрашивал Косторез… Я заставила себя успокоить дыхание, чтобы обдумать ответ. Чтобы вспомнить. Чтобы снова пройти через кровь, боль, крики и медленную смерть… Амаранта ломала мне тело, убивала медленно, не спеша. Риз стоял неподалеку, рыча от бессильной ярости и глядя, как я умираю. Тамлин ползал на коленях перед троном, умоляя меня пощадить… Но мне было так невыносимо больно, что я сама хотела поскорее оборвать свое мучительное существование. Риз застыл, внимательно следя за каждым движением Костореза, словно мои воспоминания свободно проходили через заслоны в разуме. Еще утром я не сомневалась в их прочности. Может, он подумал, что сейчас я позволила им упасть? Мои пальцы сжались в кулаки. Я выжила. Я выбралась из Подгорья. И отсюда сегодня выберусь тоже. – Я услышала хруст, – начала я рассказ, и Риз повернулся ко мне. – Этот хруст я услышала, когда она сломала мне шею. Я слышала не только ушами. Изнутри тоже. Костями черепа. Я умерла, едва успев испытать первую волну боли. Глаза Костореза из синих сделались фиолетовыми и вспыхнули ярче. – А затем наступила темнота. Не такая, как здесь. Но в темноте была… нить. Может, это называлось по-другому. Я потянула за нить и вдруг снова обрела способность видеть. Не своими глазами. Его. – Я кивнула в сторону Риза, потом разжала татуированные пальцы левой руки. – Я знала, что мертва. Крошечный кусочек души – это все, что от меня осталось. Тот кусочек цеплялся за нить, соединяющую наш уговор. – А во тьме был еще кто-то? Ты что-нибудь видела? – Только ту нить. Больше ничего. Ризанд побледнел, губы его плотно сжались. – Когда меня воссоздали заново… воскресили… я вернулась по той нити. Я знала: на другом конце – дом. Там был свет. Это напоминало плавание сквозь искрящееся вино. – Ты боялась? – У меня тогда было единственное желание – вернуться в мир, откуда меня вырвала смерть. Я так этого хотела, что для страха не оставалось места. Худшее уже произошло. Темнота вокруг меня была тихой, спокойной. Пожалуй, я могла бы в нее погрузиться. Но я хотела вернуться в знакомый мир. И я выбрала нить. – И что же, никакого другого мира там не было? – допытывался Косторез. – Возможно, и был, но я его не видела. – Ни света, ни портала? «Ты сам-то куда жаждешь вернуться?» – вопрос был готов сорваться у меня с языка, но я удержалась. – Только темнота и ощущение покоя. – У тебя в тот момент было тело? – Нет. – А ты… – По-моему, хватит твоих вопросов, – перебил Костореза Ризанд. Его бархатный голос словно бы скользил по кромке невероятно острого лезвия. – Вопрос в обмен на вопрос. А ты задал… – Риз загибал пальцы, ведя мысленный подсчет. – Ты задал целых шесть. Косторез привалился к стене и медленно сполз на пол. – Так редко встретишь того, кто по-настоящему умер, а потом вернулся в мир живых. Простите мое желание приоткрыть занавес и глянуть чуточку дальше. – Он махнул худенькой детской ручкой в мою сторону. – Спрашивай, девочка. – Если от человека остался лишь кусочек кости… – Я старалась говорить как можно увереннее. – Существует ли способ воскресить этого человека? Вырастить новое тело и вложить туда душу? Глаза Костореза сверкнули. – А душа, значит, где-то хранилась? До поры до времени? Я старалась не думать про жуткое кольцо Амаранты, в камень которого она поместила глаз и душу Юриана, чтобы та видела все творимые ею ужасы и непотребства. – Да, – ответила я. – Нет такого способа. Я уже хотела облегченно вздохнуть. – Если только… Большим пальцем правой руки мальчишка провел по ладони. Его рука напоминала жука, сучащего лапками. – Давным-давно, когда не было ни фэйцев, ни людей, уже существовал Котел… Говорят, его наполняла чистая магия. Из этого Котла появился наш мир. Но затем Котел попал в нечестивые руки и стал служить силам зла, творя зло и сея беды. С его помощью не раз менялся естественный ход событий. Когда положение стало совсем невыносимым, Котел выкрали, заплатив громадную цену. Его нельзя было уничтожить, ибо от него зависело существование нашего мира. Котел спрятали и о нем забыли. Остались лишь обрывочные сведения, будто Котел способен мертвое вновь делать живым. Лицо Ризанда вновь стало маской спокойствия. – И где же спрятали Котел? – Повелитель ночи, расскажи мне тайну, которую никто не знает, и я тебе поведаю свою. Я подобралась, приготовившись услышать нечто ужасное. Но я ошиблась. – Перед дождем у меня ломит правое колено, – сказал Ризанд. – Я повредил его во время Войны, и с тех пор оно дает о себе знать. Косторез расхохотался. Я удивленно посмотрела на Риза. – Я к тебе всегда благоволил, – объявил мальчишка и улыбнулся совсем не детской улыбкой. – Теперь слушай. Котел спрятали в Лапплунде, на дне замерзшего озера. Голова Ризанда поворачивалась ко мне, словно он собирался без промедления отправиться в Лапплунд, о котором я слышала впервые. Однако рассказ Костореза продолжался: – Только со дна того озера он исчез давным-давно. Риз замер. – Я не знаю, куда утащили Котел и где он теперь. За несколько тысяч лет до твоего рождения три опоры, на которых он стоял… три его ножки… кто-то сумел отсечь их в попытке заполучить часть силы Котла. На самом Котле это почти не отразилось. Отломать у него ножки – все равно что отрезать первую фалангу пальца. Тяжеловато, но потом можно приспособиться. Ножки спрятали в трех разных храмах – в Сезере, Сангравахе и Итике. Если они пропали, значит Котел снова в действии, и тот, кто им владеет, хочет, чтобы Котел обрел прежний облик и, стало быть, прежнюю силу. Так вот почему храмы подверглись варварскому нападению. Цель была простой – захватить ножки, на которых когда-то стоял Котел, и вернуть ему прежнюю силу. – Вряд ли ты знаешь, кто сейчас владеет Котлом, – сказал мальчишке Риз. Косторез ткнул пальчиком в мою сторону: – Обещай, что, когда она умрет, ты отдашь мне ее кости, и я подумаю. Я оцепенела, а мальчишка засмеялся: – Такого даже ты, Ризанд, не согласишься обещать. Я взглянула на Риза. Судя по его лицу, он предостерегал меня от дальнейших разговоров с Косторезом. – Спасибо тебе за помощь, – сказал он мальчишке и коснулся моей спины, показывая, что мы уходим. Но если Косторез действительно знал… Я повернулась к странному мальчишке. – Там, в состоянии смерти, у меня был выбор, – сказала я. Глаза Костореза, вновь ставшие кобальтово-синими, засветились. Пальцы Риза прижались к моей спине. Теплые, успокаивающие. Наверное, сейчас он успокаивал не столько меня, сколько себя. Хотел убедиться, что я никуда не исчезла и по-прежнему жива. – Я знала, что могу не возвращаться в мир живых, а уйти в темноту. Раствориться в ней. Но я не хотела сдаваться. Я держалась за жизнь. И тем не менее знала: стоит только пожелать, и я исчезну из этого мира, перемещусь в другой. В какой-то новый для меня мир, без опасностей и тревог. Однако я не была готова идти туда одна. Я знала, что должна вернуться в прежний мир, где меня ждет что-то хорошее. Синие глаза Костореза вспыхнули еще ярче. – Ризанд, а ты и сам знаешь, кто сейчас владеет Котлом. И кто разграбил храмы, тоже знаешь. Ты явился сюда за подтверждением давних догадок. – Правитель Сонного королевства. Мне показалось, что в моих жилах струится не кровь, а страх. Страх ощущался в каждом уголке тела. Наверное, и я не должна была этому удивляться. И я могла бы догадаться, но…