Насколько я знала, Риз совершит переброс и доставит нас к невидимой черте, разделявшей миры. На расстоянии в четверть лиги от берега имелся такой же невидимый «пролом» в стене, через который мы и проникнем в мир смертных. Мы вышли в переднюю. Все трое оделись в боевые кожаные доспехи, а меня закутали в тяжелый плащ на меху. Я шагнула к Ризу и вдруг снова почувствовала у себя на бедрах его руки. Я как будто снова заглянула в его разум, ощутила его холодный гнев. В его арсенале была громадная сила и… маски. То и другое помогало Ризу защищать себя, своих друзей и свой народ. Он повидал и выдержал столько всего невыразимо ужасного и отвратительного, однако… я помнила его нежное прикосновение. Оно было похоже на… Усилием воли я оборвала воспоминание и объявила: – Я полечу с Азриелем. Риз и Кассиан переглянулись. Оба посмотрели на меня так, будто я объявила о желании прогуляться по Веларису голой. «Певец теней» лишь склонил голову и сказал: – Конечно. Спасибо, что он ограничился одним этим словом. Перебросить всех сразу Риз не мог. Первым он перебросил Кассиана и вскоре вернулся за Азриелем и мной. Главный шпион Ризанда ждал молча. Я старалась не выглядеть слишком уж несчастной, когда он подхватил меня на руки и его тени коснулись моей шеи и щек. Риз слегка нахмурился. Я сурово посмотрела на него и сказала: – Постарайся, чтобы ветер не растрепал мою прическу. Риз усмехнулся, схватил Азриеля за руку, и мы трое исчезли в темном вихре. Нас окружали звезды и темнота. Изуродованные руки Азриеля крепко сомкнулись у меня на талии. Мои руки обвили его шею. Я напряглась в ожидании, считая секунды до окончания переброса. Нас вынесло в пространство, полное ослепительного солнечного света и ревущего ветра. Началось знакомое падение камнем вниз. Потом Азриель расправил крылья, изменив направление полета. Его мускулистое тело напоминало теплые камни. Руки, испещренные шрамами, держали меня крепко, но с величайшей осторожностью. И шлейф теней за нами не тянулся, словно Азриель оставил их в Веларисе. Под нами, впереди и позади, простирались воды громадного синего моря. Вверху неторопливо плыли причудливые крепости, построенные из облаков. А слева… Темная полоска на горизонте. Земля. Земля Двора весны. Может, Тамлин и сейчас торчал на западной морской границе? Помнится, однажды он вскользь упомянул о каких-то «сложностях» там. Если да, способен ли он почуять меня? Почуять всех нас? Я быстро отогнала эти мысли. Сейчас они только мешали, поскольку я почувствовала стену. Будучи смертной, я ощущала ее лишь как невидимую преграду. Став фэйри… я по-прежнему не видела стену, зато слышала, как она потрескивает от наполняющей ее магической силы. Привкус этой силы я ощущала и на языке. – Противное местечко, – сказал Азриель. Говорил он тихо. Я едва слышала его сквозь гул ветра. – Теперь я понимаю, чем вас… нас удерживали все эти столетия, – сказала я. Каждое мгновение приближало нас к невидимому источнику гигантской силы. – Ты привыкнешь к словам, – ответил Азриель. Мое лицо утыкалось в его доспехи. Его лица я не видела. Зато видела, как причудливо меняется свет внутри синего сифона. Камень сейчас напоминал глаз дремлющего зверя из тех, что обитали в холодных краях. – Я сама толком не знаю, кем себя считать, – призналась я. Возможно, при других обстоятельствах я бы не произнесла этих слов, но, кроме Азриеля и завывающего ветра, их больше некому было слышать. Риз успел перебросить себя через стену. Там же находился и Кассиан. – Я живу побольше твоего – пять с половиной веков, – но тоже не знаю, кем себя считать, – ответил мне Азриель. Мне все-таки хотелось взглянуть на его красивое ледяное лицо, однако Азриель плотнее сжал меня, напоминая, что мы в воздухе и я могу упасть. Как он сумел почуять «пролом» в стене – я и понятия не имела. Для меня стена оставалась невидимой. Но когда мы проскользнули в «пролом», я почувствовала. Мне показалось, что стена ударила по мне, досадуя на наш дерзкий полет. Невидимые потоки силы пытались заделать брешь и не могли. Мы оказались по другую сторону стены. Ветер вдруг сделался колючим. Теперь он не обдувал лицо, а норовил укусить. Заметно похолодало. В мире смертных еще царила зима, а я успела забыть, какими жгучими и холодными бывали зимние ветры. Азриель развернулся и полетел к берегу, над которым уже летели Риз и Кассиан. Я дрожала даже в меховом плаще. Если бы не тепло Азриеля, я бы уже окоченела. Мы подлетели к песчаному берегу у подножия белых скал, за которыми расстилалась заснеженная равнина с темными пятнами стылых зимних лесов. Земли людей. Мой бывший дом. Глава 23 Прошел всего год. Всего год назад в замерзшем лесу, блуждая среди снежного лабиринта и обледенелых деревьев, я убила фэйри. Убила, не испытывая к нему ничего, кроме глубокой ненависти. Изумрудно-зеленая крыша отцовского особняка и зимой была не менее красивой, чем летом. А вот мраморные стены, казавшиеся тогда прохладными, теперь, на фоне снежного покрывала, наоборот, воспринимались теплыми. Окна, двери и фонарные столбы украшали ветви остролиста и вечнозеленых кустарников. Единственные украшения, которые признавали люди. После Войны они отвергли и запретили все праздники, ибо те напоминали им о бессмертных хозяевах. Три месяца «общения» с Амарантой разрушили меня. Но я и сейчас не могла представить, что́ способны сделать тысячи лет, проведенные рядом с такими, как она, какие шрамы оставить в душах смертных людей и в укладе их жизни. В душах моих, пусть и бывших, соплеменников. Капюшон моего плаща почти скрывал лицо. Руки я держала в карманах с меховой подкладкой. Я стояла на крыльце особняка, перед двустворчатыми дверями, и ждала. Шнурок звонка еще раскачивался, а звон колокольчика только что стих в недрах дома. У меня за спиной замерли трое моих спутников. Магический покров, наброшенный Ризом, делал их невидимыми для смертных глаз. Я сумела их убедить, сказав, что поначалу мне лучше встретиться с родными одной. Я дрожала от холода, вспоминая мягкую зиму Велариса. И почему там, на далеком севере, теплее, чем здесь? Впрочем, в Притиании все странное. Возможно, еще до стены магия свободно распространялась по всему острову и сглаживала различия во временах года. Дверь приоткрылась. На пороге стояла толстенькая улыбчивая домоправительница – госпожа Ларэна. Я помнила ее по прошлому визиту. Уставившись на меня близорукими глазками, она спросила: – Что вам… И застыла с открытым ртом, узнав меня. Капюшон скрывал и диадему, и заостренные уши, однако не мог скрыть свечения и недосягаемой для смертных способности неподвижно застывать на месте. Дверь так и осталась слегка приоткрытой. – Я приехала навестить родных, – сдавленно произнесла я. – Ваш… ваш отец уехал по делам, а ваши сестры… Домоправительница снова замолчала. Она стояла, не зная, как ей поступить. Она догадалась. Каким-то чутьем поняла: что-то здесь не так. Что-то со мною не так. Госпожа Ларэна беспокойно выглянула за порог. Ни кареты, ни даже верховой лошади. Более того, никаких следов возле крыльца. Круглое лицо домоправительницы побледнело. Я отругала себя за забывчивость. – Госпожа Ларэна, к нам кто-то пришел? Элайна. От ее голоса у меня в душе что-то надломилось. Милая, добрая, приветливая Элайна, не затронутая миром Притиании и даже не догадывающаяся, что́ успела натворить ее младшая сестра и в кого превратиться. Я попятилась. Я не могла, не имела права вторгаться в их мир, в их жизнь. Не дождавшись ответа, Элайна подбежала к двери и теперь смотрела поверх круглого плеча госпожи Ларэны. До чего же она красивая. Из нас троих Элайна всегда была самой красивой. Нежной и прекрасной, как летнее утро. Элайна ничуть не изменилась. Такой я запомнила ее, уезжая отсюда в прошлый раз. Такой я вспоминала ее, томясь в застенках Подгорья. Тогда я постоянно твердила себе: «Если проиграю, если Амаранта ворвется за стену, следующей жертвой станет Элайна». Следующей жертвой она может стать и в том случае, если правитель Сонного королевства разрушит стену. Если я не сумею отыскать обе половины Книги Дуновений. Золотисто-каштановые волосы Элайны стали еще длиннее, на кремовых щеках играл румянец. При виде меня ее сочные карие глаза широко распахнулись. В следующее мгновение они наполнились слезами, и соленые ручейки беззвучно покатились по румяным щекам. Госпожа Ларэна не собиралась сдавать позиций. Любой мой вздох, который ей покажется подозрительным, и она захлопнет дверь перед самым моим носом.