Я стала наполнять тарелку. Мои сестры и спутники делали то же самое. Все молчали. Едва откусив кусочек жареного мяса, я поморщилась… Год назад такой обед показался бы мне пределом мечтаний. Немыслимым деликатесом. Сейчас ощущение было иным. Будто бы я ем угли и пепел. Риз отважно поддел на вилку кусок курятины и принялся жевать. Кассиан и Азриель уписывали еду за обе щеки, словно их не кормили месяцами. Наверное, жизнь воинов и сражения научили их видеть в пище прежде всего источник пополнения силы и не особо обращать внимание на вкус. Я поймала на себе взгляд Несты. – Тебе чем-то не нравится наше угощение? – сухо спросила она. – Нет, – торопливо ответила я, заставляя себя откусить второй кусок. Мне свело челюсти, и я поторопилась запить кушанье водой. – Ты что же, больше не в состоянии есть обычную пищу? Или она не в состоянии удовлетворить твой утонченный вкус? Это был не только вопрос. Неста бросала мне вызов. Риз звякнул вилкой по тарелке. Элайна шумно вздохнула. Неста позволила мне привести иллирианцев сюда. Я помнила, как после похищения меня Тамлином она отправилась на мои поиски и пыталась перебраться через стену. Мы заключили с нею хрупкое перемирие… и все равно она не могла скрыть свое недовольство. Свое отвращение. Я уперлась ладонью в стол. – Я по-прежнему способна есть, пить, совокупляться и сражаться. Пожалуй, даже лучше, чем раньше. Кассиан поперхнулся водой. Азриель заерзал на стуле, готовый, если понадобится, вклиниться между мною и Нестой. Неста тихо засмеялась. А во мне бушевал огонь. Я слышала его гудение, все мои жилы охватило пламя, рвущееся наружу. Потом я почувствовала резкий внутренний толчок. Моя связующая нить натянулась, и откуда-то хлынула прохладная темнота, гасящая и огонь, и мое раздражение. Я проверила заслоны в мозгу. Все они были на месте. Риз едва заметно подмигнул мне, затем, сохраняя прежнюю невозмутимость, обратился к Несте: – Если тебе когда-нибудь захочется посетить Притианию, ты поймешь, чем ваша пища отличается от нашей. Неста наградила его презрительным взглядом: – Вот уж куда я не рвусь, так это в ваши земли. Так что готова поверить на слово. – Неста, зачем ты так? – вырвалось у Элайны. Кассиан рассматривал Несту. Судя по блеску его глаз, я поняла: он нашел себе достойную противницу. Неста заметила его взгляд и приняла вызов: – Что смотришь? Нашел во мне интересный предмет для созерцания? Брови Кассиана поднялись, но уже не от удивления. – Да вот, смотрю на особу, которая спокойно позволяла младшей сестре рисковать жизнью в лесу, а сама палец о палец не ударила, чтобы изменить бедственное положение вашей семьи. Четырнадцатилетняя девчонка, по сути еще ребенок, бродила по вашим лесам, совсем близко от стены. Кровь прилила к моему лицу. Я открыла рот, приготовившись сказать… Но что? У меня не нашлось слов. – Прежней Фейры нет. Она погибла, спасая Притианию. Спасая всех нас. По вашим понятиям, с ней произошло чудо. Ее воскресили. Но у нее сохранилась память. И как раньше, спасая вас от голода, она готова пожертвовать собой, чтобы спасти и вас, и остальных смертных от ужасов войны. И потому не жди, что я буду сидеть и вежливо молчать, пока ты насмехаешься над Фейрой за выбор, перед которым ее поставила жизнь. И мои соплеменники ни лично тебе, ни твоей семье не сделали ничего дурного, чтобы вот так, походя, нас оскорблять. Неста мельком взглянула на его мужественное лицо, полное сурового обаяния, на мускулистое тело. Затем, начисто позабыв о нем, она повернулась ко мне. Взгляд Кассиана стал хищным. Волк, круживший вокруг косули, вдруг столкнулся с дикой кошкой, скрывавшейся в ее обличье. Элайна тоже заметила эту перемену. Торопливо, срывающимся голосом она произнесла, обращаясь к Кассиану: – Пойми… нам очень… трудно… это принять. Я поняла, из какого металла сделано подаренное ей кольцо. Из железа. Сколько я ни пыталась убедить сестер, что железо не действует на фэйри, они цеплялись за старые верования. Сначала железные браслеты, теперь – подарочек от семьи будущего мужа, чей отец смертельно ненавидел фэйцев, фэйри и вообще всех, кто жил по ту сторону стены. Элайна умоляюще посмотрела сначала на Риза, потом на Азриеля. Я чувствовала ее смертный страх. Мои ноздри даже ловили запах этого страха. – Мы так воспитаны, – словно оправдывалась Элайна. – Нам с детства внушали, что фэйри опасны. Мы слышим истории про ваш народ… про тех, кто пересекает стену, чтобы причинить нам зло. Не далее как прошлым летом фэйри похитили нашу соседку Клеру Бадор, а всю ее семью убили. Тело, пригвожденное к стене. Изуродованное. Мертвое. Висящее там не один месяц. Риз уставился в тарелку и замер. Даже моргать перестал. Это он назвал Амаранте имя Клеры. Назвал, зная, что я ему соврала. – Все это… сбивает с толку, – словно оправдываясь, добавила Элайна. – Могу представить, – ответил ей Азриель. Кассиан зыркнул на него, но Азриель смотрел на Элайну и вежливо улыбался. Он даже слегка расслабил плечи. Наверное, главный шпион Риза добывал сведения не только прячась в укромных углах, но и пуская в ход холодноватые, безупречно вежливые манеры. Элайна почувствовала себя увереннее. – А что касается всех лет, что Фейра охотилась, добывая нам пропитание, – сказала она Кассиану, – упреки нужно предъявлять не только Несте. Я была ничем не лучше. Мы обе боялись даже подойти к лесу. Нас никто не учил держать в руках лук. Когда отец разорился, мы не жили, а влачили жалкое существование. Но ничего не делали, чтобы изменить свое положение. Так что мы обе виноваты перед Фейрой. Да и наш отец – тоже. Неста не произнесла ни слова. Она сидела как изваяние. Риз предостерегающе посмотрел на меня. Я схватила Несту за руку, заставив повернуться ко мне: – Не будем ворошить прошлое. Мы можем всё начать сначала? Я ощущала острый привкус ее гордости. Гордость бурлила во всех ее жилах, требуя не уступать. Кассиан ухмылялся, словно подзадоривая Несту на новый выплеск. – Ладно, – прошипела Неста, возвращаясь к еде. Кассиан следил за каждым проглоченным ею куском, за каждым движением ее горла. Я заставила себя доесть все, что было на моей тарелке. Я чувствовала: Неста внимательно следит за моей трапезой. Их всех, кто сидел за столом, пожалуй, только Элайна и Азриель вели себя более или менее учтиво. – А ты взаправду можешь летать? – с детской непосредственностью спросила она у Азриеля. Тот удивленно заморгал, даже вилку положил. Можно сказать – застеснялся. – Мы с Кассианом – из породы фэйри, которых называют иллирианцами. Мы рождаемся под пение ветра. – Как красиво, – искренне восхитилась Элайна. – А это не страшно? Летать так высоко? – Иногда страшно, – ответил Азриель. Кассиан, неусыпно пасущий Несту, на мгновение оторвал от нее взгляд и кивнул, подтверждая слова Азриеля. – Особенно когда попадешь в бурю. Или когда воздушный поток вдруг исчезнет. Но нас учат чуть ли не с пеленок, и учат так основательно, что мы уже в детстве не боимся подниматься высоко. Азриель умолчал, что его обучение началось далеко не с пеленок. «Ты привыкнешь к словам», – сказал он мне сегодня, когда мы летели сюда. Интересно, часто ли ему приходилось напоминать это себе? Ощущал ли он чужеродный привкус слов «мы», «наш», «нам», как ощущала его я? – Внешне ты похож на фэйца, – произнесла Неста. Что ни слово – то взмах остро отточенного лезвия. – А ведь ты не фэец? Кассиан указал на нас с Ризом и, нарочито растягивая слова, ответил: – Только те, кто выглядит, как они, и являются настоящими фэйцами. Все остальные – а разновидностей у нас предостаточно – называются фэйри. Или даже малыми фэйри. Советую запомнить. – За всеми этими названиями кроется очень долгая и кровавая история притеснений и несправедливости, – включился в разговор Риз. – Многим малым фэйри такое название оскорбительно, и они требуют, чтобы у всех было одно общее название. – Именно, – подхватил Кассиан, осушив полстакана воды. – Но уж ты-то точно не фэйка, – сказала Неста, с пристрастием вглядываясь в мое лицо. – Как тебя там называют?