Этих слов я не произносила вслух с того самого дня. – Я знаю, – сказал Кассиан и поджал губы. Ни осуждения. Ни похвалы. Только суровое понимание. Я опустила руки, содрогнулась всем телом и сказала, захлебываясь подступившими слезами: – На их месте должна была быть я. Вот так. Я стояла под безоблачным небом, под ярким зимним солнцем, окруженная сплошным камнем. Ни единой тени, чтобы спрятаться. Ничего, за что можно бы уцепиться… Вот так. Затем откуда-то появилась темнота. Нежная, успокаивающая темнота. Нет – тень от могучей мужской фигуры, густо покрытой потом. Нежные пальцы приподняли мой подбородок… Рядом стоял Ризанд. Его крылья обвили нас, закрыв от окружающего мира. Солнечный свет окрашивал перепонки крыльев в красное и золотистое. Где-то в ином, далеком мире слышался звон стали. Кассиан и Азриель начали поединок на мечах. – Это ощущение будет приходить к тебе каждый день, в течение всей жизни, – сказал Ризанд. Я вдыхала запах его пота, сквозь который пробивался другой – знакомый запах морской соли и лимона. Его глаза смотрели непривычно мягко. Я хотела отвернуться, но он крепко держал мой подбородок. – Мне знакомо это чувство. Оно живет во мне с тех пор, как убили мою мать и сестру. Я сам их хоронил. Даже возмездие ничего не изменило. Он вытер слезы с одной моей щеки, затем с другой. – Это чувство может тебя разрушить и даже убить, что почти и случилось во время твоего поединка с Ткачихой. Либо ты можешь научиться с ним жить. Я долго смотрела на его открытое, спокойное лицо. Возможно, сейчас я видела настоящее лицо Риза, свободное от всех масок, которые он надевал ради благополучия подданных. – Мне тяжело слышать о том, что случилось с твоей семьей, – хрипло прошептала я. – Я сожалею, что не нашел способа уберечь тебя от мерзостей Подгорья, – таким же спокойным голосом произнес Риз. – От тех страшных дней, когда ты медленно умирала. От желания умереть. Я замотала головой, но его пальцы сильнее сжали мне подбородок. – У меня бывают два вида кошмарных снов. Первый – когда я снова вижу себя шлюхой Амаранты или когда она истязает моих друзей… И второй – когда я слышу хруст твоей сломанной шеи и вижу гаснущие глаза, из которых неумолимо уходит жизнь. Мне было нечего ему ответить. В его голосе проскальзывали интонации, которых я не слышала прежде. Я просто разглядывала узоры татуировки на его груди и руках. От его кожи исходило мерцание. Представляю, как истосковалась его кожа по солнцу за долгие годы безвылазной жизни в Подгорье. Мои созерцания кончились, когда я дошла до его брюшных мышц и их продолжения, уходившего под кожаные штаны. Мои руки все еще не остыли от жара, прожегшего перчатки. – Вот оно что, – усмехнулся Риз и сложил крылья. Я сощурилась от хлынувшего солнца. – Подарок Двора осени? – спросила я. Риз взял мою руку, рассмотрел покрытую ссадинами кожу – результат неумелых ударов. – Да. Подарок их верховного правителя Берона. Отца Ласэна. Как сам Ласэн отнесся к случившемуся? Скучал ли он по мне? Продолжала ли Ианта домогаться его внимания? Кассиан и Азриель продолжали поединок, усердно делая вид, что не подслушивают. – Я не очень сведущ в особенностях магических дарований других верховных правителей, – признался Риз. – Но если понадобится, мы сможем в этом разобраться. Постепенно. День за днем. – Если ты – самый могущественный верховный правитель за всю историю Притиании… значит ли это, что от тебя мне досталось больше способностей, чем от остальных правителей. Почему я тогда сумела проникнуть в его мозг? – А давай проверим, – подзадорил меня Риз. – Попробуй вызвать тьму. Не бойся, я не стану просить тебя совершить переброс, – добавил он и усмехнулся. – Начнем с того, что я не знаю, как это получилось у меня вчера. – Пожелай, чтобы получилось снова. Я тупо посмотрела на него. – Попробуй думать обо мне, – предложил Риз. – О том, какой я обаятельный. Какой талантливый. – И какой самонадеянный. – Это тоже есть. Он скрестил руки на голой груди, отчего его брюшные мышцы слегка напряглись. – Ты бы хоть рубашку надел, – проворчала я. – А тебе неприятно смотреть на мой голый торс? – спросил Риз, хитро, по-кошачьи улыбаясь. – Меня удивляет, что здесь так мало зеркал. Ты ведь обожаешь на себя любоваться. Азриель закашлялся. Кассиан же отвернулся, зажав ладонью рот. – Я обожаю Фейру, когда она такая. Я не попалась на комплимент. Нахмурившись, я закрыла глаза и попыталась заглянуть внутрь себя. В любой темный угол, какой смогу найти. Их оказалось много. Даже слишком много. И сейчас в каждом лежало письмо, написанное вчера. Письмо-прощание. Ради сохранения моего рассудка, ради моей безопасности. – Существуют разные виды темноты, – вновь заговорил Риз. Я по-прежнему не открывала глаз. – Есть темнота пугающая, темнота успокаивающая, темнота, дарующая отдых. Я мысленно представила их все. – Есть темнота влюбленных и темнота наемных убийц. Она становится такой, какой ее хочет видеть взывающий к ней. Или какой она ему нужна. Сама по себе темнота не является ни абсолютно плохой, ни абсолютно хорошей. Я видела темноту камеры в Подгорье. Совсем недавно я столкнулась с похожей темнотой, побывав в логове Костореза. Кассиан выругался. Азриель что-то пробормотал, и их мечи опять зазвенели. – Открой глаза, – попросил Риз. Я открыла. Меня окружала темнота, созданная не мною, а Ризом. Площадка для упражнений исчезла. Я словно попала в начало сотворения мира. Меня окутывал покой. Нежность. Умиротворение. Вокруг замелькали звездочки, словно распускались синие, пурпурные и белые ирисы. Я потянулась к одной. Кончики пальцев окунулись в звездный свет. Где-то очень далеко, возможно в другом мире, Азриель и Кассиан продолжали поединок. Наверное, и они сражались в темноте, сделав ее дополнительным условием упражнения. Я двигала звездочку между пальцами, как цирковые фокусники катают монету. Темнота вокруг меня сверкала звездами и дарила умиротворение. Легкие наполнялись прохладным воздухом. Я не помнила, когда в последний раз дышала так свободно. Потом темнота раскололась и исчезла быстрее, чем дым, унесенный ветром. Вернулось ослепительное солнце. Я увидела, что по-прежнему стою вытянув руку. А рядом стоял Ризанд. По-прежнему без рубашки. – Мы потом с этим разберемся. А сейчас… – Риз принюхался. – Тебе не помешает помыться. Я наградила его гневным вглядом и попросила Кассиана доставить меня домой. По воздуху. Глава 31 – Да не танцуй ты так долго на пальчиках, – сказал мне Кассиан четыре дня спустя.