Словно он, как Гамаш ранее этим днем, перешел на язык, которого не существовало в природе. – Тони? – переспросила Адриенна. – Воровал у клиентов? – Она почти рассмеялась. – Нет, конечно! Она посмотрела на Кэролайн и Гуго – те тоже отрицательно качали головой. – Вы не знали моего брата, – сказала Кэролайн. – Он был не способен на такое. Да бога ради, он в хосписе волонтерствовал. Вряд ли это что-то доказывало, хотя какой-то смысл в себе и несло. Гамаш понимал, что пыталась донести до него сестра покойного. Только самый ужасный человек станет красть у клиентов. Ее брат поступал достойно, волонтерствуя в хосписе. Значит, он не был ужасным человеком. Конечно, из этого ничего не следовало. Огромное число преступников в других сторонах своей жизни оставались примерными гражданами. – Месье? – обратился Бовуар к Гуго Баумгартнеру. Гамаш слушал и наблюдал. Сосредоточенно. – Я бы скорее поверил, что я сам сделал что-то в таком роде, но не Тони. Он категорически не мог совершить ничего неэтического. Я уж не говорю – криминального. – Просто из интереса, – сказал Бовуар, обращаясь к Кэролайн. – До того как он сам сказал, вы знали, что он гей? Она отрицательно покачала головой, ошеломленная такой переменой темы. Бовуар посмотрел на Адриенну и Гуго – те тоже покачали головой. – Можно ли тогда сказать, – тихо проговорил он, – что вы не знали брата так хорошо, как вам казалось? Щеки Кэролайн тут же покрылись румянцем, а на лице Гуго впервые появилось рассерженное выражение. – Это разные вещи, – сказал Гуго. – Одно дело природа – она никак не сказывается на свойствах личности. А другое дело – сознательный выбор. Люди сами идут на нарушение закона. А быть геем или нет, они не выбирают. То, что мой брат родился геем, не делает его преступником. – Я не говорил ничего такого, и, подозреваю, вы это знаете, – сказал Бовуар ровным голосом, хотя и не без некоторого раздражения. – Я только хотел подчеркнуть, что ваш брат очень хорошо умел хранить тайны. Он жил двойной частной жизнью, так почему в профессиональной сфере не мог делать то же самое? И так, чтобы вы ни о чем таком и не догадывались? – Тогда почему вы спрашиваете? – подала голос Адриенна. Но Гамаш знал ответ на ее вопрос. Бовуар спрашивал, потому что знал: ответ скажет им больше о семье, чем о жертве. Гуго посмотрел в коридор. Потом снова на Бовуара. – Вы нашли что-то в его кабинете, да? Дайте мне взглянуть. Я помогу вам разобраться. Объясню все, что вам кажется странным или криминальным. Старший инспектор Бовуар задумался на секунду, потом сказал: – Идемте. Они пошли все. Возглавляла стаю Кэролайн. – Минуточку, мадам. Бовуар остановил ее у дверей кабинета. Он вошел первым, обменялся несколькими словами с агентом Клутье, которая разговаривала по телефону. Она кивнула и сразу же вышла. Кэролайн и Гуго вошли к Бовуару, но Адриенна остановилась в дверях, вероятно не отдавая себе отчета в том, что за ней следовал Гамаш. Здесь было частное пространство Энтони Баумгартнера. Его святилище. Кресло с потертой кожей перед камином давно приняло форму его тела. Ноутбук на столе. Книги на полках. Фотографии сокровенных семейных событий и достижений в бизнесе. Эта комната в каком-то смысле походила на него. Элегантная. Мужественная. Удобная. Слегка игривая со своим оранжевым мохнатым ковром. Наблюдая за реакцией Адриенны, Гамаш поражался тому, как эта женщина в самом деле любила мужа. Он подумал, что она любила его такой любовью, которая может вывернуться наизнанку и обратиться в ненависть. – Это все, что у вас есть? – спросил Гуго, показывая на бумаги рядом с ноутбуком. – Да, – ответил Бовуар, не устрашенный его тоном. – Он работал со счетами клиентов – не более. – Дома? – спросил Бовуар. – Это не такое уж необычное дело, – ответил Гуго. – Но вы с таким же успехом могли бы допустить, что это свидетельствует о высокой степени его ответственности. Он работал на клиентов в свое личное время. Это не свидетельствует о преступлении. Напротив. – А почему бумага? – Что – бумага? – Если он работал с отчетами для клиентов, то почему не на компьютере? – Некоторые предпочитают распечатки, – сказал Гуго. – В особенности те из нас, кто постарше. Я тоже часто пользуюсь распечатками сводных ведомостей. Их легче читать. – Ведомости – да, – сказал Бовуар. – Но не отчеты. Разве это приемлемо? Гуго пожал плечами: – У каждого свой подход. Как вы можете посмотреть на эти несколько страниц и сказать, что мой брат воровал, вот это… я бы сказал, неприемлемо. Он жертва. Не преступник. – Merci, monsieur, – сказал Бовуар. – Теперь ноутбук. Вы знаете его пароль? Баумгартнеры переглянулись и отрицательно покачали головами. – Имена детей? – предположила Адриенна. – Номер дома? – сказала Кэролайн. Бовуар, даже не отдавая себе в этом отчета, подумал, что они только что выдали собственные пароли. Гуго опять хранил молчание. Но его глаза все время возвращались к стопке документов. – У меня есть вопрос, – сказал Гамаш от дверей и увидел, как вздрогнула Адриенна при звуке голоса за ее спиной. – Ваши счета. – Он посмотрел на Кэролайн. – Где они теперь? Он уже некоторое время хотел задать этот вопрос и теперь внимательно вглядывался в нее. Наступила долгая пауза. – Они у меня, старший суперинтендант, – сказал Гуго. – Почему вы на самом деле забрали счета у Энтони? – Гамаш продолжал сверлить Кэролайн взглядом. – Вы сказали, что не хотели путать семью и бизнес. Это явно не отвечает вашим истинным принципам. – Мы с Гуго всегда были ближе, – сказала она. – Мне казалось естественным, что я перевела деньги к нему. – Это имело бы смысл, если бы вы начали с Гуго, но вы начали с Энтони. Сначала вы поручили свои деньги ему, но что-то заставило вас поменять решение. В его словах была логика, хотя он никоим образом не давал понять, что загнал ее в угол. – Мы с Энтони рассорились, – сказала она. – И по какому поводу? – Разве это имеет значение? – спросил Гуго. – Вы знаете, почему ваша сестра перевела свои деньги от брата к вам? – спросил Гамаш, направляя проницательный взгляд на Гуго, который тут же пожалел, что ввязался в разговор. – Она сама приняла такое решение. Я не имею к этому никакого отношения. И я, конечно, не задавал ей никаких вопросов. – Мой вопрос заключался не в этом, – сказал Гамаш, хотя услышанный им ответ и показался ему интересным. – Сэр? Агент Клутье вернулась. Она прижимала к ладони телефон, приглушая звуки. – Не сейчас, – сказал Бовуар. – Подождите нас в гостиной. – Да, сэр. Она вышла, держа телефон перед собой, словно тот мог взорваться. – Итак, – обратился Бовуар к Баумгартнерам, – старший суперинтендант Гамаш задал вам вопрос.