Он на мгновение представил себе кухню такой, какой она, вероятно, была прежде. Сверкающая, не новая, но чистая, ухоженная. Двигаются люди, они готовятся ко Дню благодарения или к рождественскому обеду. Дети, гоняющиеся друг за другом, как дикие жеребцы, а родители пытаются их приручить. А потом сдаются. Гамаш отметил прорези на дверном косяке. Отметки роста. А потом время остановилось. «Да, – подумал он, – эта комната, этот дом когда-то были наполнены счастьем. Весельем». Он снова посмотрел на мэтра. Нотариус, который существовал, хотя и умер. Может быть, этот дом был его домом? Был ли он когда-то счастливым, веселым? Если так, то никаких признаков этого Гамаш не видел. Все с него было содрано. Мэтр Мерсье сделал пригласительный жест в сторону кухонного стола. Они сели. – Прежде чем мы начнем, я бы хотел, чтобы вы подписали это. Мерсье пододвинул по столу лист бумаги Гамашу. Арман откинулся на спинку стула, подальше от документа. – Прежде чем мы начнем, – сказал он, – я бы хотел знать, кто вы и почему мы здесь. – И я тоже, – произнесла Мирна. – В должное время, – ответил Мерсье. Странно было услышать такие слова – и потому, что такой оборот вышел из употребления, и потому, что он полностью отвергал их требование. Причем весьма обоснованное и исходящее от людей, которые вовсе не были обязаны приезжать сюда. Мерсье выглядел и говорил как диккенсовский персонаж. Причем отнюдь не героический. «Интересно, – подумал Гамаш, – чувствует ли Мирна то же самое». Нотариус положил авторучку на лист бумаги и кивнул Гамашу, который и не собирался прикасаться к ней. – Послушайте… – сказала Мирна, положив большую руку на руку Мерсье: она почувствовала, как дернулась его рука под ее ладонью. – Дорогой… – Ее голос звучал спокойно, тепло, ясно. – Либо вы отвечаете на вопрос, либо я ухожу. А я предполагаю, вы этого не хотите. Гамаш оттолкнул лист назад к нотариусу. Мирна похлопала Мерсье по руке, и тот уставился на нее. – А теперь скажите, как вы воскресли из мертвых? Мерсье посмотрел на нее так, словно сумасшедшей была она, потом отвел глаза, и Гамаш и Мирна, проследив направление его взгляда, увидели, что он смотрит в окно. Подъехала еще одна машина. Маленький грузовичок. Из двери выпрыгнул молодой человек, уронил рукавицы в снег. Но быстро наклонился и поднял их. Арман перехватил взгляд Мирны. На новоприбывшем была высокая шапка в красно-белую полоску. Ее конус заканчивался хвостообразным помпоном, который доходил до самой земли и потащился за ним по снегу, когда он двинулся от машины. Заметив это, молодой человек поднял «хвост», один раз обернул им шею, словно шарфом, а потом набросил на плечо таким щеголеватым движением, что Мирна не смогла сдержать улыбки. Кто бы он ни был, он излучал энергию в той же мере, в какой от мертвого Мерсье исходило бессилие. Доктор Сьюз[7] встречается с Чарльзом Диккенсом. Кот в шляпе собирается войти в Холодный дом[8]. Раздался стук в дверь, потом он вошел. Огляделся. Его взгляд задержался на Гамаше, который встал со стула. – Allo, bonjour, – сказал веселый молодой человек. – Месье Мерсье? Он протянул руку, и детектив пожал ее. – Non. Арман Гамаш. Рука у пришедшего была мозолистая, сильная. Рукопожатие твердое, дружеское. Уверенное, без принуждения. – Бенедикт Пулио. Salut. Надеюсь, я не опоздал. Трафик на мосту просто ужас. – Это мэтр Мерсье, – сказал Арман, отходя в сторону, чтобы новоприбывший увидел нотариуса. – Здравствуйте, сэр, – сказал молодой человек, пожимая руку Мерсье. – А я – Мирна Ландерс, – представилась Мирна, пожимая руку молодому человеку и улыбаясь слишком уж, на взгляд Армана, широко. Хотя, глядя на миловидного молодого человека, всякий улыбнулся бы. Не потому, что он вызывал смех. Просто он казался любезным и вел себя без всякого кривлянья. Пулио смотрел на них задумчивыми яркими глазами. Бенедикт снял шапку, прошелся пятерней по светлым волосам, подстриженным на манер, какой Мирна никогда прежде не видела и надеялась, что больше не увидит. Спереди волосы у него были выстрижены чуть не под машинку, а к ушам становились длинными. Очень длинными. – Итак, – сказал он, потирая руки в предвкушении и, возможно, из-за холода. – С чего мы начнем? Они все посмотрели на Мерсье, который не отрывал взгляда от Бенедикта. – Что – прическа? – спросил молодой человек. – Это сделала моя подружка. Она учится на стилиста, и выпускной экзамен у нее – создание уникальной стрижки. Что вы скажете? Он провел рукой по волосам, остальные тем временем помалкивали. – Вид великолепный, – сказала Мирна наконец, лишний раз подтверждая для Армана истину, согласно которой любовь или обольщения воистину слепы. – Она вам и шапку сделала? – спросил Арман, показывая на удивительный головной убор, лежавший в конце стола. – Да. Выпускные отметки в ее дизайнерском классе. Вам нравится? Арман издал нечто, как он хотел думать, похожее на уклончивое мычание. – Вы прислали письмо, верно, сэр? – спросил у Мерсье Бенедикт. – Что теперь? Вы хотите устроить мне экскурсию или мы посмотрим планы? Это ваш дом? – спросил он у Армана и Мирны. – Если откровенно, то я не уверен, что его можно спасти. Он в крайне бедственном состоянии. Гамаш и Мирна переглянулись, поняв, что говорит Бенедикт. – Мы не вместе, – со смехом сказала Мирна. – Мэтр Мерсье пригласил нас так же, как и вас. Она, как и Арман, вытащила письмо и положила его на стол. Бенедикт наклонился над письмами, потом выпрямился: – Я в недоумении. Я думал, меня пригласили с намерением предложить работу. Он положил на стол и свое письмо. Оно было идентично двум другим, исключая адрес и получателя. – Чем вы занимаетесь? – спросила Мирна, и Бенедикт протянул ей свою визитку. Она была кроваво-красного цвета, имела форму алмаза и какое-то невообразимое тиснение. – Это ваша подружка? – спросила Мирна. – Да. Ее визитка. – Выпускные отметки? – Oui. Мирна протянула карточку Гамашу, который надел очки для чтения, понес визитку к окну, чтобы лучше видеть, покрутил в руках. – Тут нет ни телефона, ни адреса электронной почты. – Да. Они опущены. Так меня пригласили ради работы? – Нет, – сказал Мерсье. – Садитесь. Бенедикт сел. «Скорее щенок, а не кот», – подумал Гамаш, садясь рядом с Бенедиктом. – Тогда зачем я здесь? – спросил Бенедикт. – Мы хотим знать то же самое, – сказала Мирна, оторвав глаза от Бенедикта и уставившись на нотариуса. Глава третья