– К ней много людей приезжали? – Приезжали сыновья и дочь, но они люди работающие, а времени всегда не хватает. Бовуар услышал несказанное: приезжали они не часто. – Но они часто наведывались, – сказала старшая сестра. – В отличие от некоторых наших обитателей, у мадам Баумгартнер явно имелась небезразличная семья. Просто они не могли приезжать так часто, как им хотелось бы. – А в день ее смерти? – Мне нужно посмотреть. – Будьте добры, – сказал Гамаш, и они последовали за ней к столу регистрации посетителей, на котором лежал журнал с записями. Она пролистала страницы до нужного дня – посетителей не было. – Джозеф! – окликнула она мужчину средних лет, и тот подошел к столу. – Эти люди из полиции. Они спрашивают про мадам Баумгартнер. – Графиню? – Баронессу, – поправил Бовуар, почти не веря, что защищает титул. – Вы исполняете обязанности вахтера? – Oui. – У нее часто бывали посетители? – Non. Ее семья время от времени. В основном на выходных. И молодая женщина, конечно. Она всегда хотела ее видеть. – Молодая женщина? – переспросил Бовуар. – У вас есть ее имя? – Да, конечно, – сказала сестра, когда они возвращались в ее кабинет. – Та женщина, которую мы вызвали, когда императрица… – Баронесса, – поправил Гамаш. – …умерла. Да, вот она. – Она уже снова сидела за компьютером. Кейти Берк. – Не могли бы вы по буквам? – попросил Гамаш, доставая блокнот. Он не мог себе представить, какое может иметь отношение смерть старой женщины в почтенном с виду доме престарелых к убийству ее сына месяц или более того спустя. И все же он принял информацию, которую она ему дала. – И почему вы ей позвонили, когда умерла мадам Баумгартнер? – спросил Гамаш. – Не могли дозвониться до семьи? – Мы и не пытались. – Почему? – Потому что имя мадемуазель Берк стояло первым в списке контактов. Прежде детей. Глава двадцать шестая – Ну, тупица, где твой босс? – Дома. Нянчит Рей-Рея, – сказал Жан Ги, передавая миску с салатом Оливье, который сидел рядом с ним за длинным кухонным столом Клары. Тот факт, что он стал откликаться на «тупицу», немного беспокоил Бовуара, хотя его называли и похуже. Делали это убийцы. Психопаты. Рут. – Нянчит? Эта работа для четырнадцатилетней девчонки, – сказала Рут. – Я вижу, он достиг уровня своей компетентности. Когда Клара пригласила к себе на обед, Бовуар поначалу хотел отказаться. Он устал, к тому же было холодно и темно. Он дал поручение инспектору найти Кейти Берк, потом сел читать поступавшие отчеты. Жан Ги собирался утром первым делом отправиться в Монреаль на работу. А теперь он хотел задрать ноги повыше и покемарить у огонька. Но потом Анни прошептала волшебные слова. Coq au vin[41]. По дому Гамаша прошел шальной слух, что Оливье приготовил свою знаменитую запеканку и принесет ее Кларе. – Не играйте со мной, мадам. – А на десерт… Коричневый, – она снова зашептала; он чувствовал ее свежее и теплое дыхание на своем ухе, – сахар… – Не-е-т! – застонал он. – …и мороженое с поджаренным инжиром. – Хорошо, я иду, – сказал он, вставая. – Шеф, ты идешь? – крикнул он в кабинет, направляясь к входной двери. Когда ответа не последовало, он вернулся. – Шеф? Арман сидел, вперившись в экран компьютера, на столе рядом лежала открытая книга. – Ты что делаешь? – Пытаюсь перевести кое-что, правда, mein Liebling? Он держал на коленях Оноре, читал, заглядывая в словарь, моргал, прогоняя муть из глаз, и делал записи в блокноте. – Coq au vin, – сказала Рейн-Мари, присоединяясь к Жану Ги у дверей. – Ага, значит, слухи не врут, – сказал Арман. – Но у нас ведь уже есть планы на обед, верно? – Он посмотрел на внука. – Батат. Вкуснятина. Может, немного авокадо. Ой, как вкусно! Немного серого вещества, которое называют мясом. Вы отправляйтесь, а мы уж тут как-нибудь. Верно я говорю, meyn tayer? – Вот вы где, – сказала Анни. Она уже надела пальто, а теперь подошла и поцеловала сына. – Не позволяй ему озорничать. – Это ты Оноре говоришь, да? – сказал ей отец. – Конечно ему. – Ты уверена, что не хочешь взять его к Кларе? – спросила Рейн-Мари. – Non, merci, – сказал Арман. – У нас весь вечер спланирован. Обед. Туалет. Кино. Книга. Борьба звезд высшей пробы… – У тебя не запланировано в какой-то момент уложить его спать? – В конечном счете – возможно. – Па, – сказала Анни. – Хорошо, но книгу мы почитаем, верно? – спросил он у мальчика. – И я буду декламировать «Крушение „Гесперуса“»: «Шхуна „Гесперус“ шла / По штормовому морю…» – Боже милостивый, – сказал Жан Ги. – Беги. Sauve qui peut[42]. – А как насчет Оноре? – спросила Анни с напускным ужасом. – Мы еще и не то можем. Беги, женщина, беги. Арман закатил глаза, а Рейн-Мари рассмеялась и подумала: что случится, если кто-нибудь раскроет блеф Армана и поймет, что дальше двух строчек он эту жуткую балладу не знает. – Работа? – спросила она, показывая кивком на компьютер. – Немного и работа. – Хочешь, чтобы я остался? – спросил Жан Ги. – И пропустил coq au vin? – Там будет Рут. Так что плюс на минус будет ноль. – Мирна приготовила свою «поротую» картошку, – сказала Рейн-Мари.