– Руки-ноги слушают. Имей в виду, голова: мы лежим в ванной и временно нетрудоспособны. – Чего? – удивился Саша. – Ой. Это ты… – Вероника потянулась. – Ничего, не обращай внимания. – Не отвлекаю? – Еще как отвлекаешь. Задремала в ванной. В надежде хотя бы остаток дня провести по-человечески. – О… – Что? – Да так, – ухмыльнулся он. – Воображение разыгралось. – Зря, – отбрила Вероника. – Пусть обратно отыгрывается. Тут полная ванна пены и все равно ничего не видно. – О! Так даже интереснее. – Слушай. Ты чего звонишь? – Вероника проснулась окончательно. Села. – О воображении рассказать? – Да нет. – Саша посерьезнел. – Скорее, о твоих фантазиях расспросить. – Это в каком смысле? – В том смысле, что перед тем, как пулей вылететь из квартиры Соколовой, ты мне сказала, что Корсаков ни в чем не виноват. – Э-э… Да? – Вероника мучительно пыталась вспомнить, что она сказала. – Угу. Я, в отличие от некоторых, на память не жалуюсь. Подробностями поделиться не хочешь? – А сам Корсаков? – мгновенно перешла в наступление Вероника. – Неужели до сих пор не поделился? Ты ведь их с Агнией еще утром увез. – Увез, – подтвердил Саша. И контратаковал: – Так почему ты оказалась в квартире подозреваемой? – А Агния – уже тоже подозреваемая? – Конечно, я же сказал. В укрывательстве. Корсаков оставил нам для связи свой красноярский адрес. О том, что собирается задержаться в Москве, словом не обмолвился. И к телефону не подходил. – А как же вы его нашли? – заинтересовалась Вероника. Рассказанное Сашей все больше напоминало ситуацию, в которой оказались они с Тимофеем, потеряв Леопардиху. – Да как положено, схема отработанная. Отследили по номеру, где находится, а дальше ты видела. Теперь расскажешь, наконец, что делала в квартире Соколовой? – Расскажу, – пообещала Вероника. – А тебя можно будет попросить об услуге? – Ну… Расценки ты знаешь. Смотря какая услуга. – Ты можешь вот так же, как про Корсакова, узнать, где находится Леопардиха? – Кто? – обалдел Саша. – Блин. То есть Сабина Измайлова. Третья участница шоу, у которой был торт в виде снеговика. – Он же – единственный не отравленный? – уточнил Саша. – Ага. – Ну, допустим, могу. А зачем тебе? – Да понимаешь, – принялась сочинять Вероника, – я собиралась и у нее взять интервью. Нашла на сайте Измайловой телефон, но он выключен. А мне прямо очень надо! Можешь подсказать, как с ней связаться? – Попробую. – О, спасибо! – «Спасибо» в стакан не нальешь, – усмехнулся Саша. – Ты там долго еще будешь плавать? Давай, может, встретимся через пару часов? У меня как раз дежурство закончится, и информация уже будет. А ты про Соколову расскажешь. – Давай, – обреченно сказала Вероника. С тоской посмотрела на осевшую пену. И выдернула из ванной пробку. 43 Когда в дверь постучали, Смуров сидел за столом и вертел в руках пакетик с камерой. – Войдите! – просипел он. Дверь открылась, и вошел ничем не примечательный с первого взгляда парень. Черная футболка, джинсы, коротко остриженная голова. – Бурлаков Тимофей? – спросил Смуров. – Да. – Парень подошел к столу и без приглашения сел. Уставился на Смурова пытливым взором. – Адвокат? – уточнил Смуров. За долгую карьеру бывали курьезные случаи с полными тезками. Иногда – даже трагические. – Да, адвокат Загорцева Андрея Валентиновича, – кивнул парень. – Мне вас иначе описывали. – А я здесь не как адвокат. – Почему? – Потому что мой клиент погиб, и ему больше не нужна защита. Вот теперь Смуров понял то, что сбивчиво пытался объяснить ему Долинин. Действительно, от присутствия рядом этого парня делалось не по себе. – Вините себя? – спросил Смуров. – За что? – Парень продемонстрировал первую эмоцию с начала разговора, и это оказалось удивление. – Сидел бы Загорцев, – пояснил Смуров, – был бы жив. Парень пожал плечами. – Так можно сказать о любом человеке. Вопреки расхожему мнению, статистика утверждает, что в армиях и тюрьмах смертность в результате неестественных причин гораздо ниже, чем на свободе. – Это голова, – постучал себя Смуров по виску. – А вот… – А больше у меня ничего нет, – отрезал Тимофей. Смуров кивнул. Крепкий орешек, судя по всему. Хотя раскалывать его пока не надо, но попытаться-то можно. Испугается ли он? Начнет ли паниковать и путаться? – Зато у нас есть. – Смуров выверенно небрежным, за долгие годы отшлифованным до миллиметра движением бросил на стол перед собой пакет с камерой. – Что об этом скажете? Тимофей посмотрел на пакет. – Похоже на камеру. – Камеру для скрытого наблюдения, – уточнил Смуров. – Вещь незаконная. Как вы ее добыли? – Полагаю, так же, как все. Заказал в интернет-магазине. – Вы нарушили закон. – Я должен испытать чувство вины? – Вы не имели права покупать такие вещи. – Это хорошо. – Серьезно? – Абсолютно. Я давно планирую серию видеороликов о том, как полиция, вместо того чтобы бороться с преступниками, борется с обычными гражданами, совершающими покупки в разрешенных, вполне легальных интернет-магазинах. Что проще – найти одного убийцу или схватить десятерых человек, которые ни от кого не скрываются? А статистика – дама беспристрастная. То, что я смогу показать картину происходящего изнутри, добавит материалу достоверности. – И парень впился в Смурова взглядом своих жутковато светлых, почти прозрачных глаз.