А сколько можно сидеть в убежище, а? Она всю жизнь в нем сидела, за спиной у мамы, в безопасности. Теперь пора выйти наружу и – бороться, несмотря на то, что коленки дрожат и нет даже отдаленного понимания, что делать. Телефон Софьи с утра был недоступен. На работе, наверное. Она предупреждала, что не всегда может ответить. Да и вообще. Даже если не на работе, а просто не хочет подходить, – разве Софья Полине чем-то обязана? Нет. Помогла, поддержала – и на том спасибо. А теперь надо брать жизнь в свои руки, а не тыкаться в ненасытный экран смартфона, за функционирование которого, к слову сказать, скоро нужно будет чем-то заплатить. Полина швырнула телефон в угол дивана и, как это часто бывает, как только собралась встать и сделать что-то решительное, телефон пиликнул, уведомляя о сообщении. Там ведь может быть что-то важное! Выругавшись сквозь зубы, Полина схватила телефон и прочитала уведомление. «Здравствуй. Соболезную твоей утрате. Нам нужно поговорить. Напиши в ответ любое слово, если ты открыта для диалога». Из ряда вон странное сообщение, к тому же отправлено от человека с ником Neон. А эмблема на аватарке была та самая, знакомая по каналу видеохостинга… Кровь прилила к лицу, сердце забилось чаще. Полина стиснула зубы и забарабанила большими пальцами по виртуальной клавиатуре: «Как ты смеешь мне писать?! Этот человек убил мою маму, а ты его защищаешь! Я ненавижу тебя, мразь!!!» Отправить. Ждать, затаив дыхание. Сообщение сразу же отметилось как прочитанное – значит, он не переключался на другие вкладки, сидел и ждал, пока она ответит. Секунда, две, три… И – «Neон печатает…» «Иными словами, ты открыта для диалога. Загорцев не убивал твою маму». Вот подонок! Полина задохнулась от возмущения и настучала ответ: «Откуда ты знаешь? Возомнил себя сыщиком? Играешь в детские игры, а полиция выполняет свою работу! А что ты скажешь, когда он опять кого-нибудь убьет?» Снова три секунды промедления. По этому Неону можно сверять секундную стрелку часов. «Загорцев никого не убьет. Загорцев сам убит». Полина выронила телефон. А когда подняла, на экране уже было новое сообщение: «Я бы хотел принести весомые извинения за видеоролик, который тебя расстроил». «Пошел ты!» – напечатала Полина. Ровно три секунды. Как будто он просто вежливо ждет, не начнет ли Полина печатать снова. Настоящий робот! «Я не умею уговаривать. С тобой и твоими чувствами обошлись ужасно, и в этом – часть моей вины. Я бы хотел возместить тебе свою часть, потому что никто другой этого сделать не может. У тебя будет время встретиться завтра?» «Пошел к черту», – напечатала Полина. Удалить переписку. Занести контакт в черный список… Но она просто сидела и смотрела на экран, где спустя три секунды появилось: «Neон печатает…» ••• – А что ты вообще делаешь? – заинтересовалась Вероника. Из кофейни она поехала к Тимофею. Он сказал, что, если Леопардиха действительно перезвонит, хочет присутствовать при разговоре. В то, что она перезвонит, Вероника не верила. Но приехала. Квартиру Тимофея она давно считала чем-то вроде офиса – хочешь не хочешь, а на работу ходить обязан. По приезду Веронике было велено не мешать и ждать звонка от Леопардихи. Но не мешать у нее с самого детства получалось плохо. – Назначаю свидание, – не отрывая глаз от диалога в соцсети, отозвался Тимофей. – Оу… – Вероника наклонилась к монитору поближе. Прочитала: – Полли Анна… Господи, двадцать лет! А выглядит на тринадцать. Ты поаккуратнее с такими. Привлекут за педофилию – потом в жизни не отмахаешься. – Она совершеннолетняя. Я выяснил. – Оу… – повторила Вероника. – Так у тебя, оказывается, далеко идущие намерения? Тимофей не ответил. Снова застучал по клавишам. – А ничего, что мы, это… – Вероника покрутила в воздухе рукой, – ну, как бы, расследуем? Работа, там? Заняты немножко? Тимофей закончил печатать и поднял на нее недоумевающий взгляд. – Эта встреча имеет самое прямое отношение к расследованию, – пояснил как нечто само собой разумеющееся. И опять уткнулся в монитор. – А-а. Ну да. Я могла бы догадаться. Вероника села рядом с Тимофеем. Поболтала кружкой с остатками холодного чая. – Слушай, Тиш. Я вот давно хочу спросить. Это Тимофей никак не прокомментировал. Молча смотрел в монитор. На слова «Polly Anna печатает…» – А у тебя вообще женщины были? Вопрос интересовал Веронику давно. Она категорически не могла представить Тимофея в постели с женщиной. Сразу почему-то вспоминался древний анекдот: «О, боже. Опять совершать эти глупые, нелепые телодвижения…» Тимофей оторвался от монитора. Вопросительно сдвинул брови: – У меня – женщины? Ты имеешь в виду проживание в одной квартире? Вероника закатила глаза. – Блин. Хорошо все-таки, что ты ни с кем, кроме меня и Вована, не общаешься! А то с этим твоим европейским воспитанием точно бы за придурка держали… Нет. Я имею в виду другое. – Тогда уточни вопрос. – Я про секс, Тиш, – вздохнула Вероника. – Слыхал о такой штуке? Некоторым нравится. – Ты имеешь в виду, были ли у меня сексуальные связи? – сообразил Тимофей. – Да! – Были. – И снова отвернулся к монитору. – Офигеть, – пробормотала ему в спину Вероника. – Полжизни отдала бы, чтобы посмотреть! – Тяга к подглядыванию называется «вуайеризм», – просветил Тимофей. Он набирал сообщение. – Это девиация, но, насколько знаю, не очень серьезная. По-моему, даже отклонением не считается, так что беспокоиться тебе не о чем. – Господи… Шучу, – простонала Вероника. – Ладно, потом. Так что там с этой твоей Полу-Анной? Кто это вообще? – Дочь покойной Кругловой. Уборщицы. – А зачем она тебе? – Все! Есть. – Тимофей отправил последнее сообщение и вместе с креслом откатился от стола. Теперь он наконец-то смотрел на Веронику. Принялся рассказывать: – Завтра Вован поедет брать у нее интервью. Девушка считает убийцей своей матери Загорцева. Вован попробует убедить ее, что это не так, а заодно привлечет внимание к тому, что, помимо Ильичева, была еще одна жертва. О которой, как водится, никто даже не вспомнил. Других родственников, кроме матери, в Москве у девушки нет. Ей сейчас непросто. – Ну… Похвально, конечно, – недоуменно проговорила Вероника. – Глядишь, у руководства студии совесть проснется. Хоть деньгами девчонке помогут. Но тебе не кажется, что важнее сейчас – искать Леопардиху? Тимофей качнул головой: – Нет. Не кажется. Я уверен, что основная задача – искать Леопардиху. – Он поднялся с кресла, потянулся, покрутил туловищем вправо-влево. – Но как мы можем ее разыскать, не прибегая к помощи полиции, я пока не понимаю. Прибегать к помощи полиции рано, слишком мало знаем. Надежда на то, что Леопардиха сама выйдет на связь с тобой, слишком зыбкая. Этот крючок может и не сработать. А вот если Вован во всеуслышание объявит, что Загорцев был невиновен и что Корсакова арестовали тоже зря… Что только ему известно имя настоящего убийцы… Вот тогда Леопардиха точно задергается. За каналом Неона она наверняка следит. Вероника вздрогнула. Попросила: – Тиша… Это ты здорово придумал, конечно. Но давай, пожалуйста, в момент, когда Леопардиха задергается, ты будешь рядом со мной. А то как-то нет настроения летать из окон в одиночку. 47 – Полина, я все равно не понимаю, зачем тебе снова все это ворошить, – говорила Софья. Она таки появилась, стала доступной, и когда Полина рассказала о внезапной переписке с Неоном, сразу предложила пойти с ней. Они встретились возле входа в парк. Софья выглядела разбитой, как будто сутки не спала, но когда Полина спросила, что случилось, постаралась улыбнуться и сказала: «Ничего». – Что «ворошить»? – посмотрела на нее Полина. – Ты так говоришь, как будто все уже позади. Я просто хочу понять. – Что понять, Полина? – Понять, кто убил мою маму, – твердо сказала Полина. – И за что. Софья тихо вздохнула: – Разве мы уже это не знаем?