Он вздыхает с облегчением. – Я уже подумал, что будет как тогда в Бразании. Тогда ты была… не в себе. Я киваю. – В этот раз я все воспринимала осознанно. Я приказываю магии уйти. Она легко подчиняется мне. Я несколько раз моргаю, чтобы убедиться, что лед с моих глаз тоже исчез. Леандр рассказывал раньше, что во время атаки на Бразанию мои глаза были белоснежными. Браслет жжет мне руку еще сильнее, напоминая о проклятых наручниках. Я спешу отдать его растерянно нахмурившемуся Леандру. – Твоя магия мне не вредит, Ви. Я киваю. – Моя – нет. Но магия моей бабушки – может. И поскольку мы не знаем, насколько она сможет ее контролировать с помощью новых кандалов, я не хочу рисковать. – М-моя королева, – произносит за моей спиной Фульк. Я быстро поворачиваюсь к нему. Он бледен, а его по-детски большие глаза кажутся мне еще больше. – М-мне… очень… жаль. Я просто… среагировал и… Я бросаюсь перед ним на колени и целую его в лоб. Он напрягается от краткого касания моих губ, но когда я отстраняюсь, на его щеки возвращается цвет, а во взгляде исчезает паника. – Нет ничего, за что тебе стоит раскаиваться, – произношу я. – Без твоего вмешательства она бы ударила меня следующей атакой. Она хотела убить меня и Леандра. Ты спас нас обоих, а это не то, из-за чего ты должен чувствовать себя плохо. Леандр подходит к нему и взлохмачивает волосы. – Хорошо сделано, парень! Из тебя получится настоящий рыцарь. Фульк отстраняется от Леандра и тщетно пытается привести свои волосы в порядок. – Ритари, – огрызается он. – Я ритари. Глава 27 Давина – Это всего лишь царапина, – пытаюсь убедить я уже в сотый раз. – У тебя кровь, – возражает он. – Хоть и не опасно, но… Я отмахиваюсь. – Ты видел ее ледяные снаряды. Они едва порвали мою кожу. Я в порядке. Я даже не замечаю царапин. Леандр вздыхает. – Мы можем радоваться, что твоя мать не умеет создавать такие же большие ледяные пули, как ты. Я киваю и воздерживаюсь от уточнения, что она больше не моя мать. Я осматриваю своих ритари. На обоих надеты украшения, отражающие магию. Я рада, что у Фулька теперь тоже есть защита на случай, если я… забуду следить за своим окружением. – Вы хотите… – Фульк кидает неуверенный взгляд в сторону трона, – просто оставить ее там? Честно говоря, я не думала, что мне стоит сделать с ней. Я еще никогда не замораживала кого-то полностью, поэтому не могу исключать, что она еще жива. Но я не решусь освободить ее ото льда. Несмотря на ее раны и то, что ее магия сильно уступает моей, моя мать опять на нас нападет. Я не стану рисковать и подвергать своих ритари опасности. – Мы разберемся с ней позже, – говорю я. – Сейчас мы сделаем то, за чем пришли. Замок пуст, как я и ожидала. Прислуга, видимо, сбежала. Это хорошо. Хотя Фульк и несет в небольшом свертке новые кандалы для моей бабушки, но гарантии, что они будут работать, нет. У меня есть только смутные догадки о том, насколько неконтролируема магия бабушки. Даже мысль, что я могу потерять Леандра, вызывает у меня ужас. А если кандалы будут работать, а бабушкина магия не выдержит постоянных шоковых волн… Но если, несмотря ни на что, она сможет вернуть контроль над своей силой, то станет бесценным союзником. И она могла бы наконец покинуть подземелья, которые слишком долго были ее тюрьмой. На пути вниз, в бабушкино подземелье, я замечаю нескольких слуг, трясущихся от страха в кладовке, прижавшись друг к другу. – Что вы здесь делаете? – спрашиваю я. – П-принцесса, – плачет служанка. Именно она в мой прошлый визит показывала, куда унесли мои вещи. – М-мы не знали, куда… Ч-что здесь происходит? Ее взгляд боязливо падает на Леандра и Фулька, которые стоят рядом с мечами у пояса. Я подхожу ближе к ней. – Вам не нужно нас бояться. Мы не причиним вам вреда. Но вам надо уходить. Я попытаюсь освободить свою бабушку. – Что? – переспрашивает служанка. – Вы же не всерьез! Ее магия… – Может доставить проблемы, – признаю я. – Поэтому я велела всем слугам покинуть замок. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал. – Что с королем и королевой? – спрашивает один из слуг. – И с юным принцем? Я перевожу на него взгляд, и он съеживается. – Они больше не правят этой страной. К своему удивлению, я замечаю, что большинство из них искренне рады. – Значит ли это, – тихо интересуется служанка, – что мне снова можно навестить свою семью? Я хмурюсь. – А почему тебе нельзя этого сделать? Она смотрит на свои сложенные на коленях руки. – Они сбежали из страны, когда ваша бабушка… прежде чем ваш отец пришел к власти. С тех пор они живут в маленькой деревне рядом с фрискийской границей, но все же это за пределами страны. Нам всегда было запрещено покидать страну. – Или использовать продукты и вещи из других стран, – добавляет слуга. – Я видел, – рассказывает другой слуга, – как мою подругу казнили за то, что она хотела съесть фрукт из Огненного королевства. – Что? – спрашиваю я с искренним испугом. Служанка кивает. – Вероятно, некоторым торговцам позволялось покупать наши изделия, но нам было запрещено иметь вещи, сделанные в других королевствах. Или бывать в других странах. – Они практически полностью изолировали страну, – произносит Леандр. Я поворачиваюсь к нему. – Но на рынке в Браннвине я видела фрукты из Фриски. Должно быть, какая-то торговля сохранялась. – Они появились недавно, – говорит Фульк. Леандр кивает. – Когда завершились переговоры о твоем бракосочетании. До этого я никогда не видел на рынке продуктов из Фриски. – Старый король был идиотом, – говорю я, повернувшись к служанке. – Вам можно покинуть страну. Вам можно покупать вещи из Огненного королевства и продавать что-то из нашей страны. – Старый… король? – переспрашивает служанка. – Что… это значит? – Они больше не определяют судьбу Фриски, – отвечаю я. – Ни старый король, ни старая королева, ни… их сын. Служанка закрывает глаза. – Хвала Богине. Я хмурюсь. Как получилось, что я никогда не замечала, какими презираемыми правителями были мои родители? Как сильно народ противился тому, чтобы мой брат стал следующим королем?