Киеран кивнул. Таких изображений здесь было много, включая маленькие статуи Никтоса с вольвеном. А дальше висели картины, на которых бог изображался с белым волком за спиной, что символизировало его способность принимать облик волка. – Интересно, каковы музеи Солиса, – сказала я, когда мы остановились перед изображением богини Ионы со спеленатым младенцем в руках. – Там такие же картины, как эти? Они их скопировали? – Там в музеи могут ходить только представители высшего общества? – спросил Киеран. Я кивнула. – Да. Только богатые и Вознесшиеся. А среди смертных богатых очень мало. – Что за жестокая кастовая система. – Кастил прищурился, глядя на пейзаж – похоже, это был вид на Бухту Сэйона. – Она предназначена лишь для того, чтобы поддерживать и усиливать угнетение. – Создавая пропасть между теми, у кого есть доступ ко всем ресурсам, и теми, у кого его нет, – добавила я. На сердце стало тяжело. – В Атлантии не так? Совсем-совсем? Последний вопрос я задала Киерану, так как думала о тех, кому нужно напомнить, кто такие вольвены. – У нас не так, – ответил он. – В Атлантии всегда было иначе. – Это не значит, что у нас все идеально. – Кастил пропустил сквозь пальцы мои волосы. – Случаются раздоры, но Совет Старейших создан, чтобы предотвращать то, что может представлять угрозу для народа Атлантии. Это не значит, что корона не обладает верховной властью. Но Совет может высказывать свое мнение, и очень неразумно к нему не прислушиваться. Прежде так случалось лишь дважды, и последствия были весьма прискорбными. – Это когда Малек вознес Избет и другие последовали его примеру? – предположила я. Кастил кивнул. – Совет был против того, чтобы разрешить Вознесения, и предлагал Малеку принести извинения, исправить то, что он натворил, и запретить дальнейшие Вознесения. – Что ты имеешь в виду под «исправить то, что он натворил»? – спросила я с тошнотворным ощущением, что уже знаю ответ. – Ему посоветовали избавиться от Избет. Он не прислушался ни к одному их предложению. – И вот к чему мы пришли, – проворчал Киеран. Я сглотнула. – А второй раз? На лицо Кастила легла задумчивость. – Это случилось до правления Малека, когда жили другие божества. Тогда и был основан Совет – когда кровные линии начали превосходить божества численностью. Совет высказал предложение, что пора возложить корону на голову представителя кровной линии. Этот совет также проигнорировали. Аластир упоминал это в своем гнусном уроке истории. Если бы божества прислушались к Совету, остались бы они живы? Мы завернули за угол, и нам поспешно поклонилась пара с двумя детишками. Вытаращенные глаза выдавали потрясение при виде нас. Кастил с Киераном поприветствовали их улыбками и добрыми словами. Я решила, что они скорее всего смертные. Я тоже поздоровалась с ними, надеясь, что не кажусь слишком чопорной. Проходя мимо витрины с глиняной вазой, я спросила: – Могу я задать вам вопрос и надеяться, что вы ответите честно? – Мне не терпится услышать, что за вопрос, – буркнул Киеран, а Кастил кивнул. Я бросила на вольвена мрачный взгляд. – Я не кажусь неуклюжей, когда встречаю людей? – Я ощутила, как к моим щекам прилил румянец. – Как сейчас, когда я поздоровалась? Приветствие прозвучало нормально? – Приветствие прозвучало как от любого другого. – Кастил убрал с моего лица прядь волос. – Если что, ты казалась немного застенчивой, но никак не неуклюжей. – Правда? – с надеждой уточнила я. – Потому что я… в общем, не привыкла общаться с людьми. В Солисе люди делали вид, что не замечают меня, кроме тех ситуаций, когда это позволялось. Поэтому мне это в диковинку и кажется, будто я допустила промах. – Поппи, ты не допустила никакого промаха. – Лицо Киерана смягчилось. – Все сделала хорошо. Кастил быстро поцеловал меня в переносицу. – Мы клянемся. Киеран кивнул. Услышав это, я почувствовала себя немного лучше, и мы пошли дальше. Если стану королевой, мне придется преодолевать эту досадную неуверенность в себе. Я пока еще не знала как. Мы медленно брели мимо статуй и картин с изображениями богов и сказочных городов, возносящихся к облакам. Кастил утверждал, что это города Илизиума. Все они были прекрасны, но я остановилась перед рисунком угольным карандашом. Он частично поблек, но было ясно, что это набросок человека, сидящего на огромном троне. Непрорисованные черты лица сказали мне, что это Никтос, но мое внимание приковали существа, сидящие у его ног. Две кошки невероятных размеров простерлись перед ним, нагнув к нему головы. Я прищурилась и склонила набок голову. – Это очень старый рисунок, – сказал Кастил, рассеянно поглаживая меня по спине. – Предполагается, что он сделан рукой божества. Я не сразу сообразила, кого напоминают мне эти кошки. – Это пещерные коты? – Вряд ли, – ответил Киеран, рассматривая рисунок. – Очень похожи. Я видела такого кота однажды… – Я нахмурилась, вспомнив, что мне снилось в склепе. – Может, и не однажды. Кастил посмотрел на меня. – Где ты его видела? На картине или рисунке вроде этого? – Нет, – покачала я головой. – В Карсодонии, в замке. Он сидел в клетке. Киеран вскинул брови. – Вряд ли ты видела именно его. – Я видела кота величиной с взрослого вольвена. И Йен тоже видел. Он покачал головой. – Поппи, это невозможно. Пещерные коты были истреблены как минимум двести лет назад. – Что? Нет. – Я перевела взгляд с одного на другого. Кастил кивнул. – Они бродят в Пустошах. – Кто тебе такое сказал? – поинтересовался Кастил. – Никто мне этого не говорил. Просто… Я замолчала и перевела взгляд на рисунок. Это общеизвестный факт. Но об этом говорили Вознесшиеся. О них рассказала королева, когда я спросила о звере, которого видела в замке. – С чего бы им лгать о таком? Киеран фыркнул. – Кто знает? Зачем они убрали одних богов и придумали других, которых никогда не существовало, вроде Перуса? Думаю, им просто нравится сочинять. В его словах был смысл. Я рассматривала котов. – Тогда кто сидел в той клетке? – Может, другой крупный дикий кот, – ответил Кастил, пожав плечами. – Думаю, эти две кошки символизируют детей Никтоса и его супруги. – Под детьми ты имеешь в виду Теона или других богов? – спросила я. – Его настоящих детей. А Теон никогда не был его сыном. Вознесшиеся лгут и об этом либо просто неправильно понимают, исходя из множества титулов Никтоса. Последнее было вполне возможно. Я смотрела на зверей, думая, что один из них символизирует Малека. – Они могли обращаться в котов? – Не уверен, – сказал Киеран. – Насколько помню, никогда о таком не читал, и не думаю, что способность Никтоса превращаться передалась его детям. Конечно, нет. – Как их зовут? – Как и в случае с супругой, мы не знаем, – ответил Кастил. – Даже не знаем, какого они пола. Я подняла бровь. – Позвольте предположить. Никтос очень тщательно их прятал? Кастил ухмыльнулся.