Я повернулась к Делано и вложила руку в его ладонь. – Поппи, – сказала я. – Называй меня Поппи. Делано с улыбкой поднял меня на ноги. – Давай потанцуем, Поппи. Я последовала за ним к мятущемуся пламени. Меня обдало жаром от огня. Делано повернулся ко мне. – Я и правда не умею танцевать, – извиняясь, сказала я. – Посмотри вокруг. – Сцепив пальцы с моими, он положил мою руку себе на бок, а свою – мне на талию. – По их виду можно сказать, что они умеют танцевать? Разве у них не такой вид, будто они просто веселятся? Я огляделась. Ничего похожего на то, что видела в Большом зале замка Тирман, когда, прокравшись по темным коридорам, тайком наблюдала за балами. Никаких строгих движений, и не у всех пары. Девушка с длинными светлыми волосами танцевала одна, вытянув руки над головой и ритмично покачивая бедрами. Мужчина с коричневой кожей – тоже один – двигался с текучей грацией. Одни кружили друг вокруг друга, другие танцевали так близко, что трудно было определить, где кончается одно тело и начинается другое. Я заметила Киерана с темноволосой женщиной. Ее золотисто-коричневые руки обвили его шею. Они были из тех пар, которые танцевали так близко, что в Масадонии начали бы сплетничать. Киеран приподнял партнершу и закружил, а она рассмеялась, откинув назад голову. – Что ты видишь? – спросил Делано. Оторвав взгляд от пары, я посмотрела на него. – Они веселятся. Он улыбнулся. – Ты тоже так можешь, верно? Я взглянула на Кастила, который сидел на плюшевом одеяле, положив руку на согнутое колено, и наблюдал за нами. В глубине души я не была уверена, что умею веселиться, но… я ведь развлекалась сегодня. Я развлекалась, когда мы с Тони тайком выбирались на озеро. В те разы не думала, как веселиться. Я просто… жила. В этом-то все и дело, разве нет? Не думать, а жить. Я подняла взгляд на Делано. – Могу. – Знаю. Его улыбка стала шире, и он начал двигаться маленькими покачивающимися шажками налево, а потом направо. Я последовала его примеру. Он делал это уверенно, а я – напряженно. Наверняка у меня был глупый вид. Я бестолково вцепилась в его руку. Другие стали двигаться вокруг нас быстрее, а мы продолжали танцевать в нашем маленьком кругу. Я заметила, что Делано двигается в одном ритме с размеренным боем барабана. Мои мышцы расслабились, и моя хватка тоже. Делано шагнул назад, поднимая наши соединенные руки. Он закружил меня, и юбка взметнулась вокруг моих ног. Он крутанул меня еще раз, мои волосы взлетели с плеч, а в груди возник гул. Я рассмеялась – сначала тихо, а потом громче, когда он снова поднял наши руки и закружился сам. Его рука вернулась на мою талию, и мы быстрее задвигались в нашем маленьком пространстве, вертясь вокруг костра. Гул в моей груди передался в кровь. Подол моего платья закрутился вокруг щиколоток. Делано отпустил меня, и на мою руку легла другая. Развернувшись, я увидела Киерана. Я усмехнулась. – Привет. Его губы изогнулись. – Привет, Поппи. – Он шагнул назад и закружил меня. Я со смехом споткнулась, и он меня подхватил. – Ты меня удивляешь. – Почему? – Мы двинулись вокруг костра. – Не знал, что ты танцуешь. – Он притянул меня к влажной груди. – Ты оказываешь нам честь. Не успела спросить, почему я оказываю честь, как Киеран закружил меня, и мою руку схватила другая. Я обнаружила, что теперь со мной танцует Лира. Мы были почти так же близко, как до этого она с Киераном, и ее обтянутые штанами бедра касались моих при каждом покачивании. Взявшись за руки, мы кружили вокруг костра. Волосы липли к моей шее и вискам. Мы раскачивались в такт барабанам, а потом каждая перешла к другому партнеру. Снова и снова я танцевала с людьми, которых не знала, и со знакомыми, и все это время жужжание, исходящее из моей груди, вибрировало по коже. Я откинула назад голову, подставляя лицо жару пламени и лунному свету. Закружившись, я очутилась в руках Делано, а потом – Киерана, который оторвал мои ноги от песка. Схватив его за плечи, я смеялась, а мы все кружились и кружились. – Кое-кто ревнует, – сказал он, когда мои ноги опять коснулись песка. Мы развернулись… Сдавленный смех Киерана защекотал мою щеку, когда Кастил схватил меня за талию. Я практически упала на него, а он сказал: – Я определенно начинаю ревновать. – Нет, не ревнуешь. – Я чувствовала от него аромат дымных специй. – Ты… – Что? – спросил он, уводя меня прочь от костра и танцоров обратно в тени, перемежаемые пятнами лунного света. Задыхаясь, я шла за ним. Ступни покалывало. – Ты возбужден. Он наклонил голову, прижимаясь лбом к моему. – Когда я не был возбужден рядом с тобой? Я негромко рассмеялась. – Хороший вопрос. – Признаться, я возбужден больше, чем обычно. – Он потянул меня вниз на одеяло и прижал спиной к груди. – Но это ты виновата. – Как это я виновата? Я изогнулась назад и усмехнулась, услышав его стон. – Твой смех. – Его губы задели мою влажную шею. – Я никогда не привыкну слышать его и никогда не решу, что ты достаточно смеешься. Его грудь резко поднялась, и я ощутила глубоко внутри него что-то острое и болезненное. – Если честно, после всего, что произошло с Ши и моим братом, я никогда не думал, что смех может меня разрушить, как это делает твой. И когда я говорю, что он разрушает меня, я имею в виду – положительно, разрушает мою крепость. И я… – Он издал неровный вздох. – Я хочу поблагодарить тебя за это. – Ты благодаришь меня? – Я изогнулась в его объятиях, ловя его взгляд. – Это мне следует тебя благодарить. Благодаря тебе я могу так легко смеяться. Он прижался лбом к моему виску. – Да? – Да, – подтвердила я, приложив ладонь к его затылку. – Я живу благодаря тебе, Кас, и в прямом и в переносном смысле. Ты думаешь, что недостоин меня? Но порой думаю, достойна ли я тебя. – Поппи… – Это правда. – Я сжала его шею. – Ничего из того, что ты говоришь, не может этого изменить, но знаю. Знаю здесь. – Я прижала ладонь к груди. – Что пойду на все ради тебя. И уверена, что ты пойдешь на все ради меня. Ты уже так поступал, и ничто ни в этом мире, ни в другом никогда не изменит того, что я чувствую к тебе. И ты никогда не должен забывать, что я смеюсь благодаря тебе. Затрепетав, он прижал губы к моему виску, а потом обхватил рукой мою талию и стал выводить неторопливые круги на моем боку. Прижавшись подбородком к моей макушке, он ничего не говорил, и я тоже. Порой слова не нужны, и я чувствовала, что сейчас один из таких моментов. Так мы и сидели. Танцующие разделились на маленькие группы. Некоторые ушли к морю, где волны набегали на песок; другие удалились в шатры. Я заметила Киерана. Он был с той девушкой – Лирой. По крайней мере мне так показалось. Я не была уверена. Они шли в тень утесов. Он обвил рукой ее плечи и склонил к ней голову. Отвернувшись, я пару минут наблюдала за теми, кто еще остался у костра, а потом перевела взгляд на утесы. Я приоткрыла губы. Понятия не имела, как Киеран и та женщина оказались в этом положении: он откинулся назад на песке, а она стояла на коленях между его ног, и ее руки находились в непосредственной близости от места, которое определенно можно счесть неприличным. – Они?.. Я резко вдохнула, когда Киеран запрокинул голову. Я вытаращила глаза. Кастил негромко усмехнулся. – Мне все еще нужно отвечать на твой вопрос? Я сглотнула. – Нет. Его рука на моем боку продолжала выписывать небольшие круги, а я наблюдала, как предполагаемая Лира двигает головой взад и вперед так, как я двигалась рядом с Кастилом. – Ты шокирована? – прошептал он. Что? Я не знала. Наверное, должна бы, потому что мне определенно не следовало смотреть. С точки зрения приличий мне нужно отвернуться и притвориться, будто я понятия не имела, чем они занимались. Но я знала. Я читала о том, что делала Лира, в дневнике мисс Уиллы. Мое сердце тяжело забилось. Это как когда Кастил целует меня между бедер, разве что Уилла описывала это не как поцелуи и облизывание, а как… сосание. Происходящее сильно смутило меня, когда я впервые об этом читала, но это было прежде, чем я узнала, что существуют разные действия, которые можно совершать с любыми частями тела. – Я могу принять твое молчание за отрицательный ответ? – поинтересовался Кастил. Чувствуя, что к щекам прилил жар, я перевела взгляд на костер, где сидели и разговаривали люди, либо не зная, что происходит в тенях, либо не заботясь об этом. – Кажется, ты говорил, что вольвены не стесняются проявлять чувства публично. Он опять рассмеялся. – Говорил, и они очень открыты со своими… проявлениями чувств. Они не испытывают при этом стыда. Уверен, ты еще увидишь одну-две голые задницы. Мне нравилось, что они не испытывали стыда – возможно, даже не знали кислоты этой эмоции. Свобода существовать вот так, быть расслабленными и открытыми вызывала зависть. – Если тебе неудобно, не стесняйся сказать об этом, – тихо произнес Кастил. – Нам не обязательно оставаться, мы можем уйти, когда захочешь.