– Следовательно, вы являетесь свободным человеком, – улыбнулся я, – можете хоть сейчас уйти. Но, на мой взгляд, лучше выпить кофе с пирожными, а уж потом идти. Наверное, в «Траттории» вкусные десерты. – Очень, – прошептала девушка, – я один раз пробовала. Только они нечеловечески дорогие. Я себе позволила один эклерчик в день рождения. Так на него все мои деньские деньги ушли! – Деньские деньги? – удивился я. Алена улыбнулась. – В месяце тридцать одни сутки. Так? – Не во всех, – возразил я, – в некоторых по тридцать, а в феврале двадцать восемь, в високосный год на день больше. – Я считаю, что тридцать один день, – затараторила спутница, – так мне выгодней. Получаю зарплату, отдаю деньги за коммуналку, телефон, интернет. Остаток делю на тридцать один. Получаю сумму, которую могу потратить за один день. Если их тридцать, то у меня потом получается денежный запас. Я его коплю. Вот недавно приобрела сумочку на собранное. Алена показала мне свою торбочку из искусственной кожи. Я взглянул на произведение ловкоруких китайцев, украшенное знаком фирмы из эшелона так называемого «тяжелого люкса», и ощутил беспредельную жалость к спутнице. Захотелось отвести ее в хороший магазин, одеть, обуть, отправить в лавку косметики со словами: «Покупай что хочешь и сколько надо». Бедная малышка, наверное, год откладывала по рублю на новый ридикюль. И на дешевое платье, которое сейчас на ней, небось с трудом накопила. – Правда, красивая? – радостно спросила Алена и открыла сумку. – В ней два отделения, одно на молнии. В подарок дали зеркальце и кошелечек. Девушка вытащила пластмассовую коробочку и крохотное портмоне, в которое не влезет кредитка. – Смотрите, какая прелесть! – щебетала она. – Очень приятно, когда покупаешь то, о чем мечтала, а тебе дарят еще и отличные подарки. Новый кошелек всегда нужен. И зеркальце тоже. В стекло постучали. Я приоткрыл окно, мужчина в ливрее подчеркнуто вежливо произнес: – Добрый день. Здесь оставляют машины гости ресторана. Если сейчас свернете налево, то окажетесь на городской парковке, там всегда можно найти место. – Мы сейчас войдем в «Тратторию», – пообещал я, – надеюсь, там найдется свободный столик. – С нетерпением ждем вас, – обрадовался швейцар, – если пожелаете, я позову сюда официанта, он примет заказ в автомобиле, сервируем переносной столик. – Лучше сядем в ресторане, – возразил я. – Или все места заняты? – Сейчас гостей мало, – объяснил мужчина, – обед уже закончился, а ужин еще не начался. Последняя фраза почему-то показалась Алене забавной, хотя ничего веселого швейцар не произнес, девушка расхохоталась. Я вышел из автомобиля, помог выбраться Алене, мы вошли в зал, и стало понятно, что слова «сейчас гостей мало» не соответствуют действительности. В ресторане вообще не было посетителей, только несколько официантов в черных сюртуках молча стояли вдоль стены. Увидев нас, они резко оживились и бросились все одновременно обслуживать гостей. – Какой столик желаете? – поинтересовался один. – Из окна прекрасный вид, – добавил другой. – По улице ходят, лучше занять отдельный кабинет, – посоветовал третий. – Хорошая идея, – одобрил я. Группа кельнеров открыла дверь в углу, усадила нас в небольшой комнате и задушила заботой. – Открыть стеклопакет? – осведомился один половой. – Нет, спасибо, – ответил я. – Тогда включить кондиционер? – спросил второй. – Лучше оставить все как есть, – решил я. – Пожалуйста, меню, – заявил третий, – в особенности рекомендую стерлядь под икорным соусом. Только сегодня рыбку-с привезли. Свежайшая! Икра по заказу нашего ресторана доставляется. Стерлядочка оформляется юной картошечкой из нашего фермерского хозяйства… – Хотим почаевничать, – остановил я гарсона. И тут же передо мной возник толстый том. – Здесь десертики, – сказал первый кельнер. Глава восемнадцатая Я с опаской глянул на книгу. – Мне нравятся такие трубочки, – прошептала Алена, – в них очень вкусный белый крем. – Каноли? – уточнил второй. – Не знаю, о какой Оле вы говорите, – смутилась моя спутница, – я у вас одну ела в прошлом году на свой день рождения. Вафельные такие, начинка с двух сторон высовывается, шоколадом обсыпана. – Сделаем специально для вас блюдо с разными маленькими каноли, – пообещал третий, – попробуете все. – Ой, спасибо, – восхитилась Алена. – Кофеек можно? Капучино! Большой стакан. Ой! Она посмотрела на меня. – Наверное, это дорого? Лучше чай простой? Я улыбнулся и велел официанту: – Даме самый большой бокал вашего фирменного капучино. Мне эспрессо. – Коньяк, ликер? – уточнил первый. – Винная карта? – Ой, я не пью, – испугалась Алена, – коньяк не пробовала, но от ликера меня сразу уносит! – Ограничимся тем, что заказали, – произнес я. – Музыку включить? – никак не хотел оставить нас в покое второй. – Имеется роскошная фонотека! Я подумал, что звуки могут помешать подслушать нашу беседу, и кивнул: – Хорошо. Я надеялся, что, получив заказ и определившись с музыкальным сопровождением кофепития, банда официантов наконец-то оставит нас одних, но не тут-то было. Передо мной появилась новая книга, на сей раз она оказалась толще собрания сочинений Чарльза Диккенса, если бы его умудрились выпустить в одном томе. – Изучите нашу музыкальную коллекцию, – промурлыкал второй. Я открыл переплет, перелистнул страницы и наугад ткнул пальцем в одну строку. – Желаете песню о хорошем настроении в исполнении автора, композитора и поэта Кирилла? – уточнил третий. Поскольку к этому моменту официанты намозолили мне глаза, я быстро кивнул. – Желаете торжественную подачу угощения? – вкрадчивым голосом осведомился первый и добавил: – Дамы ее обожают, потому что непременно получают подарок! Алена зааплодировала. – Сюрпризик! Ой! Наверное, это дорого? Я не принадлежу к числу транжир. Поймите меня правильно, я не скупердяй. Но тратить честно заработанные деньги на ерунду не стану, кроме того, знаю, что «торжественная подача» – полная чепуха. Официант принесет в правой руке блюдо с пирожными, а в левой будет зажженная свеча. Из-за последней сумма в чеке здорово возрастет. Я всегда отказываюсь от подобной услуги. Но в глазах Алены сейчас сверкнул такой восторг вкупе с ожиданием праздника… Вы способны отнять у пятилетней феи гребешок с «бриллиантами», который она увидела в супермаркете в стойке с ерундой у кассы и теперь нежно сжимает в кулачке, смотрит на вас глазами, полными слез, и шепчет: «У нас денежки есть?» Вот уверен, что большинство из вас, независимо от пола, возраста и наличия купюр в кошельке, ответит: «Конечно, радость моя», и купит ребенку дешевую, но очень дорогую его сердцу вещичку. – Самую торжественную подачу, – кивнул я, увидел, что толпа кельнеров поспешила в служебные помещения, и с облегчением вздохнул. Советские люди постоянно жаловались на грубость продавцов и официантов. Те всегда смотрели на посетителей взором волка-убийцы, который встретил на тропинке в лесу одинокого безоружного путника. Фраза: «Народу много, а я один» слетала с их языков автоматически, даже если в магазине и кафе, кроме вас, не было ни одного человека. Граждане, которые хоть раз побывали в какой-то социалистической стране, Венгрии, Польше, ГДР, потом с придыханием вещали, как их встречали в лавке: у порога здоровались, провели по залу, принесли в кабинку вещи нужного размера и посоветовали: – Вы выбрали прекрасную рубашку. Я вам еще повесила для примерки другой вариант. Он очень похож на тот, что вам понравился, но стоит сегодня в три раза дешевле. У нас на этот товар скидка. Сейчас иные времена. Нынче вас замучают любовью, предложат сто вариантов свитеров, будут ходить за вами, дышать в спину и бубнить: – Не советую брать эту модель, она прошлогодняя. Цвет не ваш. Возьмите голубую. Она намного дороже, но вам так пойдет! Если перемешать продавца советских лет с его собратом из эпохи разгульного капитализма, а потом разделить данную смесь на две части, то получится пара прекрасных консультантов, которые не виснут у вас на спине, не делают замечаний, дают советы, только когда их об этом просят, они не грубят и радуются при виде покупателей. С ресторанами та же история.