– Но Первая Сестра там, на кладбище, сказала… что я была первой, кто пришел и попытался добиться короны. Мама и Морфей многозначительно переглядываются. – Наверное, потому что твоей маме не удалось забраться так далеко? Морфей предлагает вопрос в качестве ответа. Верный знак, что он что-то скрывает. – Неважно, – отвечаю я. – Первая Сестра следила за моими успехами всё время, пока я была в Стране Чудес, потому что она сама многое приобрела бы, если бы я прошла испытания. Значит, она наблюдала бы и за мамой. Нет, – говорю я, обращаясь к маме. – Ты никогда там не была. Ты думала, что Лидделлы прокляты. Ты не знала правды, не знала, для чего нужны эти испытания, пока я тебе не сказала. Так, мама? Так? Она вытирает руки кухонным полотенцем и направляется ко мне. – Элли… я должна объяснить. Морфей движется следом, ехидно изогнув губы. – Ты должна не только объяснить. Неплохо бы еще и извиниться за то, что ты столько лет обманывала ее. – Это ты говоришь мне про обман? – гневно спрашивает мама. – Та-ак… Одним изящным движением Морфей припирает маму к стене, даже не притронувшись к ней. Он соблюдает дистанцию. Есть какая-то незримая черта, которую он не смеет пересечь. – Ты позволила мне взять на себя вину за то, что Алисса угодила в Страну Чудес. За все проблемы в ее жизни. Но это ты отказалась от своих обязанностей. Ты сделала сознательный выбор, который изменил бы будущее любого ребенка, рожденного у тебя и твоего «Помидорчика». И пора тебе это признать. В сумерках мамины светлые волосы светятся и извиваются, как ожившие лунные лучи – или как цветы в нашем садике, когда дует ветер. Я так внимательно смотрю на нее, что не обращаю внимания на Морфея, пока он вдруг не издает рычание. Бабочки на шляпе словно оживают. Они поднимают ее, и ему приходится подпрыгнуть, чтобы вернуть беглянку. Уголки маминых губ слегка трепещут, подавляя довольную улыбку. Она управляет ими. Я подавляю крик, не в силах отрицать то, что происходит прямо у меня перед глазами: ее магия (которой, как я думала, мама никогда не пользовалась) жива. Потому что она побывала в Стране Чудес… и вернулась. Я вспоминаю первый разговор с волшебными цветами в Стране Чудес – они сказали, что я похожа на «сама знаешь кого». Я всегда думала, что они имели в виду Алису или Червонную Королеву. Но это не так. Они говорили про мою маму. Я вжимаюсь спиной в стену – изо всех сил, чтобы удержать крылья под кожей. – Размытые записи на полях «Алисы в Стране Чудес», – говорю я чуть слышно. – Их стер не Морфей, а ты. Ты не хотела, чтобы я догадалась, что ты была там. Морфей возвращает шляпу на место и приваливается к стене в нескольких шагах от меня, упершись каблуком в плинтус. – Твоя мама вступила со мной в союз с самого начала, когда в тринадцать лет впервые услышала зов Подземья. Вот как сильно она желала получить корону. Мне было нужно лишь придумать, каким образом выполнить немыслимые задания Червонного Короля. Чтобы формально исполнить его требования, в течение трех лет я разрабатывал альтернативные испытания, играл с определениями, которые он дал, и на каждом этапе добивался ее согласия… – Ты решилась впустить в себя живую Червонную Королеву? – перебиваю я, недоверчиво глядя на маму. – Не совсем, – огрызается Морфей. – В отличие от тебя Элисон собиралась использовать свое желание как положено – навсегда изгнать Червонную Королеву из Страны Чудес. И мы никогда не оказались бы в столь затруднительном положении, если бы ты предпочла поступить именно так, вместо того чтобы спасать ничего не стоящую жизнь своего парня. При этих словах мне хочется содрать с его лица все драгоценные камни, но я стою неподвижно. Морфей машет рукой. – Сейчас уже неважно. Я сделал фатальную ошибку, не заставив твою мать поклясться жизненной магией, что она закончит начатое. Элисон – предательница. Она отступила, потому что познакомилась с твоим отцом. Впрочем, она сохранила все фамильные ценности, позаботившись о том, чтобы никто другой не сумел воспользоваться подсказками, которые я ей дал. Может быть, Элисон надеялась, что однажды получит еще один шанс побороться за корону. – Нет, не поэтому, Морфей, – шипит мама. – И ты это знаешь. Я качаю головой. – А где Кроллик? За нашим безумным разговором я и забыла, что он остался один в моей комнате. – Я его связала, – отвечает мама. – Пусть твои угри с ним развлекутся. Немножко шоковой терапии. В наказание за то, что произошло с тобой прошлым летом. Пораженная ее бессердечием, я хочу броситься наверх, но Морфей преграждает путь. – С ним всё в порядке, – уверяет он, положив руку мне на плечо. – Электричество на нас не действует. Я отбрасываю ее и кричу: – Да, но угрям это может быть вредно! Они испугаются насмерть! Морфей и мама смотрят на меня как на ненормальную. Но если я схожу с ума, кто виноват? – Вытащите Кроллика! Скажите ему, что я желаю знать, почему он здесь. Морфей вопросительно поднимает бровь. А затем, обожающе сверкнув глазами, снимает шляпу и кланяется. – Как пожелаете, ваше величество. Он многозначительно косится на маму. – А ты бы попробовала в кои-то веки поговорить с дочерью начистоту. Ты сумела расшифровать мозаики, прежде чем спрятать их? Мама пожимает плечами. Лицо у нее кислое. – Расскажи, что ты видела… а заодно и то, что скрывала до сих пор. Алисса не переживет встречи с Червонной Королевой, если не узнает правду. Морфей снова смотрит на меня – драгоценные камни горят синим светом сочувствия – и надевает шляпу. Его ботинки глухо стучат по линолеуму. Как только он скрывается в гостиной, я поворачиваюсь к маме и жду объяснений. – Мозаики, – произношу я, хотя это не единственный вопрос, на который хотелось бы получить ответ. – Я успела расшифровать одну. Там были три Червонные Королевы, которые сражались за корону, и еще какая-то женщина, которая наблюдала за ними, стоя в тени, под нависшими ветвями. Она явно была заинтересована в исходе… для нее многое стояло на кону. Я видела ее глаза. Грустные, пронизывающие. Но я торопилась. На большее времени не хватило. В Стране Чудес действительно три обладательницы рубинового венца – я, Гренадина, которую я назначила править в мое отсутствие, и собственно Червонная Королева. Вопрос: кто такая эта четвертая женщина, стоявшая в тени? Мама наблюдает за мной, пока я перебираю в голове варианты. Ее мрачное нахмуренное лицо становится сочувствующим, и я вижу в ней прежнюю маму – ту, которая готовила фруктовый лед, чтобы охладить больное горло; которая поцелуями лечила синяки и пела колыбельные; которая пожертвовала собой, чтобы спасти меня от Страны Чудес. Но мама, которую я помню, вовсе не она. У нее продолжают светиться волосы, а кожа блестит, как снег под луной. Эта обитательница Подземья… совершенно мне незнакома. – Ты была в Стране Чудес, – говорю я дрожащим голосом. – Всё произошло не так, как он сказал, – шепчет она. – Я стерла записи на полях, но только потому, что я встретилась с твоим отцом и решила навсегда положить конец этой истории. Мама оборачивает полотенце вокруг рук. – Я пыталась решить, что сделать с фамильными ценностями. Вот почему я их спрятала. Я не могла просто выбросить их – нужно было принять меры, чтобы никто из моих потомков никогда не оказался в Стране Чудес. Ее слова эхом отзываются в тесном коридоре. От них по моему позвоночнику ползет холод. – Ты знала про испытания. Что еще хуже, ты и послужила их причиной. Из-за тебя Морфей выдумал все эти безумные истории, которые я пережила в Стране Чудес. Чтобы ты могла стать королевой. Но ты отступилась, и я стала твоей заместительницей. Мама продолжает мять полотенце. – Мы составили этот план до того, как ты родилась, Элли. Я… я не знала, что будет именно так. – Серьезно? – мой голос звучит пронзительно и сдавленно. – Ты уходишь от самого главного! Ты была в Стране Чудес – и ни разу не сказала мне! Ты пережила то же, что и я! Ты хоть представляешь, как отчаянно я нуждалась в том, чтобы знать это? Знать, что я не одна такая? Мамино лицо меркнет, но она по-прежнему молчит, и меня это бесит. – Почему ты ничего не сказала тогда, в клинике, когда я изливала тебе душу? Рыдания, которые я до сих пор удерживала, нарастают, и горло болит сильнее, чем когда в него засовывали дыхательную трубку. – Или даже раньше. Если бы ты была откровенна со мной с самого начала, когда выяснила, что я умею слышать насекомых и растения… У меня вырывается двойной всхлип. – Мы могли всё изменить. И в Стране Чудес не случилась бы беда, потому что я бы ничего не испортила… Мама цепляется за полотенце, как за спасательный круг. – Виновата не ты, а Червонная Королева. – Но я выпустила ее на волю, – отвечаю я. – А значит, я должна исправить ошибку.