Ну и чего он за мою спину тревожно пялится? Что за тупой развод? И откуда, а главное когда, он успел клинок вытащить?! Мне показалось, что это штык-нож. Лезвие узкое, длинное и вроде трёхгранное. Сука! Так не честно! Он же этой железякой меня сквозь кольчужный жилет запросто достанет! Я даже попятился назад, стараясь не оступиться и, главное, не проворонить выпад противника. Это Тимон у нас мастер по этой части, а я в ножевом бое ни в зуб ногой. Да и трость с потайным лезвием, которой можно было бы попытаться отбиться, бесполезно валялась где-то в машине. Что совсем плохо, орку позади меня хватало своих забот Он мог и не успеть прийти на помощь. Взгляд мой пристыл к лезвию, слегка покачивающемуся в руке лошадиномордого. Наверное, поэтому я и прощёлкал стремительный рывок врага. В один миг тот оказался передо мной. Я дёрнулся назад, спотыкаясь о чьё-то распростёртое на земле тело. Блескучее лезвие промелькнуло у самого моего носа, и в тот же миг раздался выстрел «Макарова». Я повалился на спину, а сверху на меня грохнулся лошадиномордый с просто замечательнейшей дыркой в виске. Вот ещё бы кровь не капала прямо мне на лицо, и счастью моему не было бы предела. Я торопливо столкнул с себя обмякшего врага, сам перевернулся на живот. Выбирающийся из-под парохода Холмов радостно помахал мне моим же пистолетом. – Инспектор, как я рад, что вы живы! – отирая лицо рукавом, я сплюнул попавшую в рот чужую кровь. – И спасибо, выручили. – Я тут все заряды свои растратил, вот и одолжил ваше оружие, – Холмов подошёл, не обращая внимание на звуки драки позади меня, и протянул руку, помогая встать. Я оглянулся. Ну да, можно было уже не беспокоиться. Орк, отловив последнего из нападавших, как раз обхватил его голову своими лапищами и преспокойно свернул шею. – Тимон, твою налево! – вспыхнул я от возмущения. – А допросить?! – Не переживай, братец, – орк выпустил из захвата мёртвого врага. Небрежно оттолкнув труп, указал мне на ещё одно недвижное тело на земле неподалёку: – Этот вроде должен быть живым. Я поспешно наклонился к раненому, нащупал пульс. Ага, живой. – Давай тогда в машину его, – дал отмашку орку и наконец-то смог осмотреть поле скоротечного боя. Насчитал девять трупов. Девять, Карл! Одного, не считая лошадиномордого, однозначно упокоил Холмов, нашпиговав дротиками по самое не хочу. Двоих успел подстрелить я. Остальных, кого не убил из «Громобоя», ушатал разбушевавшийся орк. Все напавшие на нас мерзавцы одеты были примерно одинаково. Не особо богато, но и не в обносках замызганных. Серо, невзрачно, неприметно. Так сказать, строго и без фантазии. Словно все из одной гардеробной. И явно служебной. Да и вооружены все, как выяснилось, укоротами. А их даже в армию пока что ещё планово не поставляют. Не успел всё это додумать, а мою догадку уже подтвердил Тимон. – Какая-то тайная служба, – орк легко поднял с земли и запихал на заднее сидение машины пленного с уже связанными за спиной руками. Когда только успел? – Документов нет, но двигались все больно уж ладно, и стреляли хорошо. Да только куда им супротив нас, да, братец? – За всех не говори, – поморщился я, ощупывая пострадавшие в очередной раз бока. – Меня вон чуть не кончили. Спасибо, Шарап Володович спас. – Да я и сам не дал бы тебя порезать, – кажется, обиделся Тимон. – Видал я твоего удальца, приглядывал за ним. Если б что, перехватил бы. Не стал с ним спорить. По мне, так Холмов в самый последний момент укокошил лошадиномордого, не позволив ему наделать во мне непредусмотренных анатомией и физиологией дырок. – Куда мы его, – инспектор указал на пленного, – к Миассову? – Думаю, не стоит, – покачал я головой. – Там же барышни любопытничать станут. Ещё и под руку, не дай бог, полезут со своим слезливым гуманизмом. А нам, возможно, придётся беседовать с товарищем весьма и весьма жёстко. – Вот, гляньте, кого нашёл, – Тимон подволок к машине ещё одного вражеского бойца. – Кажись, ещё дышит, но, сдаётся мне, скоро отойдёт. – Так зачем он нам тогда? – удивился я, ведь орк таких обычно сразу же безжалостно добивал. – А вдруг первый несговорчивым окажется? – подмигнул мне Тимон. – Может пригодиться. Пришлось мне устраиваться на сидение рядом с двумя полуживыми пленными. Второй притащенный орком боец и впрямь дышал уже на ладан. Ещё и кровью исходил. Пришлось наскоро его перевязывать. А то ведь жалко мерзавца, да и не отмоем потом обивку сиденья, и будет она смердеть невыносимо. Пока я с ним возился, Тимон обошёл остальные лежащие на земле тела. Собрал оружие и заодно проверил, не выжил ли кто. Из-за угла ближайшего дома осторожно вышагнула компания гоблинов. Встали в проулке, внимательно следя за нами. Нападать не собирались. Да и явно не того поля ягоды были эти товарищи. Другие у них интересы. Думается, решили подождать, пока мы не уедем, чтобы потом обшарить карманы, обирая покойников. А я то уж подумал, что местным совсем не интересно, что тут у них на улицах происходит. Мы же так шумели, а ни одна рожа даже в окошко не высунулась и «караул» не закричала. И свистков городовых до сих пор не слыхать было, словно и не патрулирует никто район этот. Но нам городовые, в принципе, без надобности. Без них даже проще. Завелись и укатили, пыхтя котлами, на самую окраину городка, зарулив в какую-то небольшую рощицу. Холмов остался в машине бдеть за доро́гой и окрестностями, а Тимон выволок за шкирку из салона сразу обоих пленников и усадил их на землю под берёзками. – Ну что, гости дорогие, – оскалился он так радостно, словно, будучи людоедом, обнаружил вдруг перед собой парочку деликатесных блюд, – побеседуем о делах наших скорбных? Вы из чьих, говорите, будете? Тот, которого я перевязывал, моего примерно возраста мужик, вопрос полностью проигнорировал. Он, по-моему, из-за боли и вовсе не понимал, что тут происходит. А вот дружок его, совсем молодой парень лет двадцати, находясь в полном сознании, зло зыркнул на орка и процедил сквозь зубы: – Не твоё собачье дело, мерзавец! – Надо же, – удивился орк, – а с виду из благородных, кажись. Зачем же ругаться-то так? Я ж по-хорошему пока спрашиваю. – Хоть на ремни меня режь, мерзавец, – решительно заявил этот молодой идиот, – ничего вам не скажу. – А и порежу, запоёшь, как миленький. – И не надейся, – гордо задрал подбородок юнец. – Я не стану пятнать честь предательством. – Значит, – кивнул орк, – всё же из офицеров, раз сразу про честь вспомнил. Ну так поведай хотя бы, в каком полку служить изволишь, в каком чине. Хотя про чин можешь не говорить. И так вижу, что по годам ты не старше поручика званием-то. Чего молчишь? – А чего тебе говорить, раз ты догадливый такой? Догадывайся и дальше сам. – Некогда мне гаданием заниматься, да и не положено, – Тимон достал из-за пазухи служебное удостоверение и помахал им перед носом пленника. – Лучше дам тебе последний шанс по-хорошему рассказать мне, как старшему по званию офицеру, да к тому же самим герцогом сюда посланным, какими такими делами ваша часть тут занимается и как вы осмелились на представителей коронного сыска с оружием напасть? – Да мне твоё звание и герцог твой… – вспыхнул юнец, сверкая глазами. – Корнет, заткнитесь, – подал вдруг голос пришедший в себя второй пленник. – Корнет? Кавалерия? – удивился Тимон, поворачиваясь к нему. – Ну а ты тогда кто будешь? – Штаб-ротмистр, – голос раненого сильно дрожал, и слова давались ему с трудом, – Всё остальное скажу лишь при одном условии. – Жизнь сохранить? – спросил я торопливо. – Обещаем. – Нет, – мотнул головой пленник. – Зачем просить о невыполнимом? Не мучайте мальчишку. Всё равно ведь убьёте. Сделайте это сразу. Я ещё не ответил, а орк уже вонзил нож в сердце корнета. Тот только и успел глаза испугано выпучить, а в следующий миг уже испустил дух. – Видишь, братец, – повернулся ко мне довольно скалящийся Тимон, – не зря я сюда второго волок. Я лишь плечами пожал, а штаб-ротмистр облегчённо выдохнул: – Вот и хорошо. А то проболтался бы по неопытности, сам того не ведая. Ты же, – он, усмехнувшись, глянул на Тимона, – мерзавец, вижу я, ушлый. Вытянул бы из юнца сначала, всё что смог, хитростью, а уж после и остальное бы через боль выпытал. Ну а мне твои угрозы не страшны, я и так одной ногой уже за кромкой. – Ну-ка, братец, – немного раздражённо, видимо, из-за того, что его провели, выдал орк, – пройдись до инспектора, помоги ему за дорогой присмотреть. Да кто бы против был. Судя по всему, Тимон решил во что бы то ни стало разговорить хитрого штаб-ротмистра и не хотел без нужды травмировать мою нежную для этого мира психику. Знал уже, что не по мне подобные развлечения. Я развернулся и потопал к дороге, стараясь не слушать раздавшиеся за спиной хриплые стоны. Тимон же пришёл к нам уже минут через пять. – Думал, троглов сын, – криво усмехнулся он, забираясь на водительское сидение, – что сможет легко от меня отделаться. – Давай только без подробностей, – поморщился я. – Узнал что-нибудь? – Не много, – зло сплюнул орк на землю и дёрнул за рычажок гудка. Чёрт, надо бы попросить кого-нибудь выломать из отводной трубы этот ревущий подраненным слоном девайс. Чтобы не так громко лишний пар из двигателя сбрасывался. А то ведь сплошная демаскировка выходит. За версту можно понять, в какой мы стороне находимся. – Как я понял, – едва трубный шум гудка стих, продолжил Тимон задумчиво, – эти господа состоят в контрразведке. Точнее, в схожей с оной тайной службе, занятой обеспечением безопасности секретного предприятия, того что в запретной зоне. Чем занимается сие предприятие и кому принадлежит, мой подопечный так и не сказал. Однако со слов его стало ясно, что господа наши, хоть и из офицеров будут, но к армии герцогства никакого касательства не имеют. – Уволились и служат в частном порядке? – инспектор, как обычно занял место впереди, рядом с орком. – Сдаётся мне, – качнул головой Тимон и тронул автомобиль, разворачивая его в сторону города, – тут что-то иное. Но утверждать не берусь. Зато знаю точно, что мы с вами, уважаемый Шарап Володович, в отличие от моего дорогого братца, службе этой вовсе не нужны. А вот коронный дознатчик, несмотря на свои умения и даже иномирские знания, почему-то вдруг понадобился хозяевам зоны непременно в безжизненном виде. Иначе бы не приказывали они своим оперативникам именно его уничтожить. – Вот это номер! – сильно удивился я. – Это что-то новенькое. Обычно меня наоборот живьём захватить хотели. И чем же я так этим мутным типчикам насолил? А сам вдруг вспомнил про то, как стрелочник обозвал своего убийцу «благородием». Так что, вполне возможно, тот таинственный товарищ в штатском из той же конторы был, что и штаб-ротмистр. То же ведь из офицеров, шастающих в цивильной одежде.