– На, держи, заслужил, – Тимонилино вручил пацану награду и выпустил его из захвата, только мы проныру и видели. – Никаких признаков жизни, – склонился тем временем над телом бывшего асессора Холмов. – Мёртв и уже немало тому. Окоченение произошло в достаточной мере. – Нужно было у пацана спросить, – запоздало сообразил я, – сам ли он нашёл Аляпкина. И, если нет, выяснить, кто его к нам послал. – Догнать? – дёрнулся было орк. – Да где ты его уже догонишь? – отмахнулся я. – Ты лучше местность блюди на предмет опасности, а мальчишку потом отыщем, если что. – Этого уже отыскали, – указал орк на Аляпкина. – Да уж, – кивнул я. – Похоже, инспектор, вы были правы на счёт ненужного свидетеля. Что можете сказать? Убит? – Как есть, убит, – кивнул Холмов, продолжая осматривать и ощупывать труп. – Лишён жизни посредством удара острым предметом в область сердца. Судя по форме и ширине разреза, рана нанесена обычным ножом. Крови вокруг не очень много. Господина Аляпкина, скорее всего, убили в ином месте, а сюда перенесли тело чуть позже. С остальными умозаключениями я предпочёл бы повременить, предоставив вам, – инспектор взглянул на меня, – возможность прибегнуть к своим способностям медиума. – Точно, – хлопнул я себя ладонью по лбу и двинулся к трупу. – Как-то даже позабыл о них. Пообщаться с душой мертвеца – это мне раз плюнуть. Вот только делать это, устроившись рядом с кучей вонючего мусора, то ещё удовольствие. Опять-таки вспомнились недавние события на кладбище. Я вот сейчас налажу контакт, а на нас в это время кто-нибудь нападёт. Версию с заманиванием нас в ловушку никто пока не отменял. – Может переберёмся в какое другое место? – повернулся я к друзьям. – Так чтоб воняло поменьше и нападения со всех сторон ждать не приходилось. – Учитывая, что убийство явно произошло не здесь, – кивнул Холмов, – не вижу нужды оставлять тело непременно в этом месте. Возможно, найдётся поблизости тихий дворик, где мы сможем спокойно разместиться. И куда можно будет после всего вызвать жандармов, дабы забрать тело. – Отнесу лучше к пароходу, – орк подошёл к нам, ухватил труп за ногу и выволок его из мусорной кучи. – Багажник большой, увезём как-нибудь. Я испугался, что он так и поволочёт его за собой. Но нет, подцепив Аляпкина сзади за пояс брюк, Тимон легко оторвал окоченевшее тело от земли и понёс его, словно пустяшную ручную кладь. Уж не знаю, как орку это удалось, но он, попетляв дворами, вывел нас точнёхонько к месту, где мы оставили машину. А вот вёл бы ребят я, заблудился бы однозначно. Вот только, говоря, что багажник у нас большой, Тимон явно дал маху. В металлический короб, больше напоминавший пожарный ящик для песка, изрядно подзадубевший труп Аляпкина целиком не вошёл. Так и пришлось нам ехать с торчащими из-под не закрывающейся крышки ящика ногами. Никакой тихий дворик орк искать не стал, вывез нас опять за город, но даже с дороги съезжать не стал, просто тормознув у обочины: – Ну вот, общайся, братец, а мы с инспектором постережём. Я выбрался из машины. В котлах двигателя попыхивал пар, какие-то шестерёнки с негромким лязгом вращались на холостом ходу. Но такой фоновый шум ничуть не напрягал меня и не должен был помешать контакту с душой бывшего асессора. Чуть поморщившись при взгляде на нацеленные в небо протёртые подошвы Аляпкинских штиблет, я уселся рядом на землю и постарался расслабиться. Ну, поехали. «Эй, Полька! – грубый окрик раздался за спиной. – А нук, стой!» Аполлинарий Ефремович начал оборачиваться, и я почувствовал сковывающую его тело оторопь, густо замешенную на страхе. Глава 12 Всё-таки способности медиума у меня постепенно развиваются. Мало того, что с каждым разом воспоминания моих «интервьюеров» охватывают всё больший и больший отрезок времени, так мне ещё стали передаваться ощущения и эмоции погибших. Связь с Аляпкиным дала картинку как раз во время нашего с ним прощания. Донельзя довольный собой Аполлинарий Ефремович, получив с меня затребованную сумму, рванул в какой-то проулок и успел пройти немало, прежде чем его окликнули. Я ожидал увидеть кого-нибудь из загадочных «кавалеристов», напавших на нас вчера. Но появившийся в поле зрения оппонент оказался гоблином самого что ни наесть бандитского облика. Сломанный нос, потрёпанные уши, застарелый шрам на левой скуле. Похоже, за своё место под солнцем зеленомордому пришлось нехило подраться. Довольно высокий и крепкий для своей расы. И, что ещё более примечательно, вполне себе прилично одетый. Пальтишко, вон, на нём драповое, совсем новое. Да и на голове котелок, а не картуз какой-нибудь задрипанский. Однако по роже сразу видно, что сей индивид влёгкую перережет кому-нибудь горло и даже не поморщится. Взгляд такой, будто всё вокруг, вместе с трепещущим от страха Аляпкиным, только ему и принадлежит. А за спиной – группа поддержки в виде троих таких же ушастых маргиналов, правда одетых несколько похуже. Прямо-таки король преступного мира и его преданная свита. Хотя по сути наверняка обычная гоп-компания, просто с гонором. – Насилу догнали тебя, – с укоризной произнёс главарь шайки. – А ну-ка, скажи нам, мил человек, о чём это ты с барончиком заезжим толковал? Что поведал ему, на кого накляузничать успел сыскарю столичному? – Отнюдь не имел таковых намерений, – немного растерянно ответил Аляпкин. – Денег я у него просил. В долг. – В долг, говоришь? – недоверчиво скривился гоблин. – Отдавать-то как собрался? Ты ж и без того всем подряд должен, и особливо мне. Неужто запамятовал? Так мы тебе живо напомним. Аляпкин втянул голову в плечи: – Нет-нет, я отдам всенепременно. – Кто бы сомневался, – недобро ощерился гоблин. – Ну так что, дал тебе сыскной денег-то? – Немного, – как-то совсем уныло признался Аляпкин, явно сожалея, что наша с ним сделка попалась на глаза гопникам. – Так уж и немного? Мы ж своими глазами видели, как ты бумажки по карманам распихивал. Ты что, шельмец, нагреть меня вздумал?! – Ни коим образом, – дёрнулся от резкого окрика бывший асессор и суетливо извлёк из кармана одну из купюр. – Вот, извольте получить. Тут куда более, чем я вам задолжал. – Остальное тоже гони, – проигнорировав протянутые ему деньги, зло прищурился гоблин и, чуть обернувшись к одному из своих подручных, скомандовал: – Гвоздь, забери у него всё, что есть. В груди у Аляпкина, и у меня соответственно, всё заиндевело и скукожилось, когда взгляд перескочил на физиономию этого самого Гвоздя. Мерзкая, надо сказать, физиономия. От одной уже только гнусной ухмылки даже мне не по себе стало. И промеж зло прищуренных глаз сразу пулю всадить захотелось. Кличку сей гопник, похоже, получил не только за излишнюю худощавость, но и за огромную кепку-восьмиклинку, сильно напоминавшую шляпку обивочного гвоздя. Расхлябанной походкой этот тощий и явно опасный хмырь приблизился к Аляпкину и требовательно протянул руку. – Но как же так?! – негодование, вдруг зародившееся в душе Аполлинария Ефремовича, похоже, притупило страх перед бандитами. – Я полагаю, мы с вами в полном расчёте! – А я полагаю, – оттопырив губу, процедил наглый главарь, – что негоже противиться моему слову. Не хочешь по-доброму, ну так мы с тебя мёртвого своё заберём. Ты и так слишком долго испытывал моё терпение. Сколько уж обещаниями кормишь, да всё впустую. Должок-то растет, а ты ещё и ерепенишься. Ой, нехорошо! Гвоздь, оформи его уже. В руке худого гоблина появился нож. – Постойте, не нужно! – сменив настрой и тон, запаниковал Аляпкин. – Забирайте всё, только не убивайте! – Тебе чего за жизнь-то переживать? – глумливо усмехнулся главарь. – Ты ж пьянь подзаборная. Сдохнешь, и не вспомнит никто из дружков-то великосветских. Да и из простых некому помянуть будет. Гвоздь, чего застыл? Не медли уже. – Да постойте же! – отпрянул Аляпкин, выставляя перед собой руки. – Я же могу быть полезен! Я вам ещё денег дам! И жить по-другому стану! Вот прямо завтра поутру! Клянусь! – Охотно верю, – согласно покивал гоблин. А в голосе его послышалась прямо-таки вселенская печаль: – Но ты понимаешь, Аполлинарий, так уж карта нынче легла, что жизнь твоя стоит меньше, чем смерть. В этот момент к Аляпкину как-то очень резко придвинулся Гвоздь и еле уловимым движением вогнал острый нож в грудь бывшему асессору. Это стало самым ужасным моментом в моём видении. Я хоть и предполагал нечто подобное, и вроде даже подготовился к неприятным ощущениям, но не ожидал, что они будут такими яркими. Гвоздь всё же не был профессиональным убийцей. Лезвие держал не горизонтально, чтобы оно параллельно рёбрам прошло, а чуть наискось. Потому и скребанул нож по костям, причинив такую боль, что я чуть не взвыл в голос, как это сделал Аляпкин, в следующее же мгновение провалившийся в небытие. Впрочем, когда моя голова принялась активно болтаться из стороны в сторону по причине часто прилетающих тяжёлых плюх, я кое-как смог сообразить, что и сам неожиданно выпал в осадок, отрубившись. И теперь Тимон, чуть приподняв моё бесчувственное тело за грудки, пытался, похоже, окончательно вытрясти из меня душу, щедро награждая пощёчинами. – Хватит, хватит! – попытался я отстраниться от такой беспощадной помощи. – Ты меня добить решил?! – Так ты чего заорал и кулем-то повалился? – обеспокоено выдал орк, наконец-то перестав лупить меня по лицу. – Мы уж решили, помереть вздумал. Значит я и впрямь заорал. Вот уж не думал, что орка это так встревожит, с его-то толстокожестью. – Да что-то слишком реалистично прирезали меня, – я осторожно потрогал до сих пор саднящую болью грудь, словно боялся обнаружить там настоящую рану от ножа, а после потёр щёки, просто огнём горевшие после оздоровительных процедур Тимона. И указал на тело асессора: – Ну, в смысле, Аляпкина прирезали, а я на себе всё почувствовал. Орк, сердито сплюнув через плечо, перестал удерживать меня, и я чуть не грохнулся на землю. Еле успел локоть подставить. – И кто ж его? – поинтересовался Холмов. – Вы видели? – Видел, – с трудом поднялся я с земли и принялся отряхивать от налипших травинок одежду. – Шайка гоблинов с ним расправилась. Похоже, банальное ограбление. Как зовут главного гопника, не скажу, а вот подручный его по кличке Гвоздь нашего Аполлинария Ефремыча и прирезал. Ради денег, которые я же тому и дал. Были там ещё два мутных персонажа, но их я как-то не разглядел. Они в сторонке стояли и при том всё больше ко мне спиной. – Охраняли соучастников, – кивнул инспектор, – это понятно. Но главаря с Гвоздём вы опознать сможете? – А нужно ли? – с сомнением глянул я на Холмова. – Раз гибель Аляпкина никак не связана с нападением на нас, стоит ли тратить время на ещё одно расследование в ущерб главному? Пусть местные жандармы этим занимаются. – Так-то оно так. Но вот в вопросе касательства убийства к иным нашим делам вы, мне думается, напрасно проявляете такую категоричность. Господин Аляпкин, – инспектор проводил взглядом орка, вновь собравшегося запихать тело асессра в багажник, – весьма недвусмысленно дал нам понять, что имеет некие сведения, как и некоторые выводы, относительно секретных мастерских. Насколько я могу судить, наше расследование похищения инженера Ильина тесно связано с тем, что происходит в этих мастерских. Как и нападения на нас всевозможных группировок, не имеющих, на мой взгляд, никакого отношения к обычному криминальному миру. А я готов биться об заклад, что происходящее в запретной зоне интересует вас в не меньшей степени, чем пропажа инженера. Не так ли? Холмов глянул на меня так пристально, что я понял, отпираться бессмысленно. В проницательности инспектора я ни на секунду не сомневался. Как и в том, что рано или поздно Шарап Володович всё равно раскрыл бы истинную цель нашего расследования. В общем, я согласно кивнул. В конце концов, он же сам догадался, а не я тайну разболтал. – Как вы это поняли? – всё-таки решил я уточнить, одновременно жестом приглашая инспектора проследовать к машине. Не торчать же здесь до вечера. – Ничего заумного, – Холмов пожал плечами и, в отличие от обычного, устроился рядом со мной на заднем диванчике. – Скрытные работы в зоне и наверняка связанные с ними нападения на представителей короны, коими мы являемся, это уже дело не столько сыска, сколько тайных служб нашего ведомства. А вы, Владислав Сергеевич, вовсе даже не потрудились уведомить о происходящем верхние чины. И даже зная про ваши взаимные антипатии с господином фон Чубисом, я не склонен приписывать вам намеренное манкирование обязанностями в пику нелюбимому начальству.