– Затем, что мы пришли освободить вас. – С чего вы взяли, господа, – брови на лбу Ильина выстроились домиком, – что есть нужда в моём освобождении? И вообще, кто вы такие? Я даже растерялся. Неужели верна версия, что инженер играет на стороне заговорщиков? – Мы представители коронного сыска. Это, – я указал на Шарапа Володовича, – инспектор Холмов. А моя фамилия Штольц. Вот наши служебные значки. Мы занимаемся вашим делом. Вас разве не похитили и не держат теперь под охраной? – Охрана имеется, – кивнул Ильин, – но сие ради моей же безопасности. И ни о каком похищении мне неведомо. – Каким же образом, – в голосе Холмова тоже слышалось удивление, – вы тогда очутились здесь? – Я подписал контракт на секретные работы и меня доставили сюда по доброй воле. – Хм. А вы знаете, – нахмурился я, – что ваша жена Агафья Егоровна до недавнего времени пребывала в сильнейшем огорчении из-за полной уверенности в вашей гибели? Управление железной дороги заявила о несчастном случае со смертельным исходом. И если бы не хлопоты вашей жены и не ваша докладная о неизвестном оружии, нас бы не прислали сюда с расследованием. И Агафья Егоровна не узнала бы, что вы до сих пор живы. – Про такое я ничего не знал, – удивился и, кажется, расстроился Ильин. Нащупав на прикроватной тумбочке очки, он нацепил их на нос. – Меня убедили, что, отъезд мой хоть и требует скрытности, но супругу обязательно упредят о моём срочном переходе в иное ведомство. Да я и сам писал ей письмо с объяснениями. – Не получала она никакого письма. Одевайтесь, господин Ильин, – отойдя от замешательства, я вспомнил, что нам нужно поскорее удирать. – А лучше берите одежду с собой и следуйте за нами. Оденетесь в телеге. – Но я так не могу! – возмутился инженер. – Мне нужно привести себя в порядок! – Потом приведёте! – я подошёл к кровати и, ухватив Ильина за плечо, вытащил его из кровати. – Считайте, что ваше мнимое похищение превратилось в настоящее. Однако, если вы не станете сопротивляться, могу вас заверить, с нашей стороны вам грозить ничего не будет. Берите одежду и ступайте вниз. Там нас ждёт телега, оденетесь по дороге. Это не обсуждается. Видимо, мой тон оказался достаточно волевым и от того убедительным. Или же роль сыграл укорот, которым я при разговоре активно размахивал. Инженер, оказавшийся облачённым в смешную полосатую пижаму, послушно похватал свою одежду из платяного шкафа, сграбастал с пола башмаки и поспешил за нами, не забыв нацепить на ноги мягкие шлёпанцы. – Осмелюсь спросить, – уже спускаясь по лестнице, спросил он у меня, – отчего вы всё время твердите о похищении? И почему Агафьюшка считала меня погибшим? – Всё дело в том, – принялся я объяснять, – что якобы вас нашли попавшим под поезд. Жене об этом сообщили, а труп быстренько сожгли и захоронили, чтобы никто не смог понять, что это не вы. Мы вышли из флигеля и по тропинке в обход здания конторы поспешили к телеге. Больше всего в этот момент я опасался, что дед Егор с сыном сбежали, оставив нас без транспорта. С охранниками, что могли прибежать с поста, мы бы ещё справились. Но вот сбежавший безопасник мог поднять тревогу, устроив такой переполох, что выкрутиться нам из беды могло бы уже и не выйти. Но Егор Евсеевич устроил нам сюрпризец совсем иного характера. – Вот, господа сыскари, принимайте, – дед вместе с Гордеем стоял возле телеги, из которой торчали две растопыренные ноги. – Споймали мы ваше упущеньице. Глава 20 – Это вы молодцы, – довольно ухмыльнулся я, заглядывая в повозку. Там в туго спелёнатом виде и с кляпом во рту обнаружился сбежавший от нас безопасник, левый глаз которого заплыл внушительного вида свежим фингалом. – Это Гордей его так, что ли, приложил? – Отчего ж Гордей-то? Гордей его только в телегу снёс, – мотнул головой дед, – а приложил его я. Вот как шум да гам вы во флигеле-то устроили, я и пошёл глянуть, что там к чему. А Гордею наказал подле телеги оставаться. И тут вдруг этот ко мне навстречь. За сторожа меня конторского принял. Дуй, говорит, старик, со всей мочи в свисток, подмогу скликай. А отколь у меня свисток-то? Вот я ему промеж глаз и вдарил. А уж Гордей его сюда потом доставил да в чувства привёл. – Ну ты силён, дед, – не удержался я от проявления искреннего восхищения. Надо же, с одного удара агента безопасности уложить. Хоть инспектор и погонял того предварительно, но всё равно, это же ещё исхитриться как-то нужно. – Спасибо вам. Значит, с поста подмога сюда не ломанётся? Сторож этот твой конторский шороху не наведёт? – Да знаю я того сторожа. Пенёк замшелый. Дрыхнет поди без задних ног, – махнул дед рукой и покосился на инженера Ильина. Тот, зайдя за телегу и стеснительно отвернувшись, принялся спешно переодеваться. – Нашли, стало быть, товарища вашего? – Нашли, – кивнул я, – только некоторые непонятки до сих пор не разъяснили. А вот тебе с сыном, Егор Евсеич, теперь по-любому только с нами отсюда выбираться. Прибить вот этого господина мы не смеем, поскольку не дело это – пленных жизни лишать. И с собой его тоже не потащишь. Лучше обратно во флигеле спрятать. По утру его, конечно, найдут, узнав и о нашем набеге, и о вашем с сыном участии. Да только, надеюсь, мы все к тому времени уже сбежим. Ты бы отправил Гордея унести товарища. Дед согласно кивнул и жестом указал слышавшему всё Гордею забрать из телеги пленника. Кузнец легко подхватил безопасника и, закинув на плечо, понёс в сторону флигеля. – Только, – посоветовал я ему вслед, – привяжи его там к чему-нибудь хорошенько. Чтоб не сбежал. Гордей никак не отреагировал на мои слова, хотя наверняка их расслышал. Вот ведь флегма безмолвная. – Егор Евсеич, – повернулся я к деду, – не обессудь, но, раз ты всё равно с нами, я при тебе господина инженера о военных тайнах порасспрашиваю. – Да считай, что меня тут и нет, – дед полез на своё место возничего. – Иван Федотович, – тянуть с вопросом я не стал, – так как же так получилось? Если б я не выяснил, что под поезд попали не вы, а обходчик, никто бы и не узнал, что вы живы. Но, расследуя ваше дело дальше, мы нашли сгоревшую будку обходчика, а в ней служебный журнал и ваши очки. Из чего я сделал вывод, что вас похитили. А вы говорите, что отправились сюда добровольно. А как же тогда ваша докладная об оружии? Закончивший с переодеванием инженер сложил в телегу аккуратно сложенную пижамную пару с тапочками и развёл руками: – Очки я оставил в будке в виду собственной рассеянности. Уж слишком неожиданно поступило предложение сменить службу. О непонятном тогда для меня оружии, не отрицаю, составлял рапорт и направлял оный по назначению. Однако явившиеся ко мне после господа убедили меня, что работы ведутся с ведома и разрешения на то самых наивысочайших особ и герцога в том числе. Мне сие и Зигмунд Зигмундович подтвердил. А про докладную я ему сообщить не решился. – Зигмунд Зигмундович? – переспросили мы одновременно с Холмовым. – Ну да, – кивнул Ильин, – сын графа Миассова и товарищ мой по учёбе. Он тут руководит всем проектом. Он же мне и очки новые заместо пенсне раздобыл, у эльфов заказав. Зигмунд и об охране моей распорядился. Сказал, что дело секретное, особой важности, сильно интересующее иные державы. Посему персону мою надобно с особой тщательностью охранять от шпионов разных да диверсантов. Я вас, кстати, за таковых сперва и принял. – Вот как? – вскинув брови, глянул я на него. – Ну а кто ж ещё будет среди ночи затевать драку с охраной и врываться ко мне в комнату с оружием в руках? Ну да, была некоторая логика в его словах. – У вас не вызывало подозрений, – вмешался Холмов, перебив инженера, – что под охраной находитесь только вы? На остальных ведь специалистов такие меры безопасности, насколько я понимаю, не распространяются. – В моё ведение перешли документы особой секретности, – качнул головой Ильин. – Все планы по направлению развития железной дороги, все подготовительные работы и расчёты для оных. Некоторые планируемые направления и ответвления дороги необходимо было держать в особом секрете. Кроме того, следовало контролировать состояние насыпи, шпал и полотна непосредственно в самой зоне. Пути ведь здесь эксплуатируются довольно активно, отчего угроза прийти в негодность весьма велика. А иных специалистов моего уровня, Зигмунд Зигмундович о том осведомлён, не то что здесь, во всём государстве не сыщется. – А что за секретные ответвления такие с направлениями? – эта тема особенно меня заинтересовала. – Куда они должны были вести? – Через некоторые баронства к пределам герцогства. В частности, требовалось у границ с Пермским государством вывести пути к совершенно определённой точке на уже строящейся официальной ветке. При этом проложить дорогу следовало так, чтобы обойтись минимумом горных работ, как то: рытьём тоннелей, возведением насыпей и строительством мостов. Поскольку ресурсы и средства и без того задействованы немыслимые. Посему я и не усомнился в заинтересованности самого государя в данном проекте. – И вы всем этим занимались в одиночку? – удивился Холмов. – Ну почему же, – пожал плечами Ильин, – непосредственно на участках занято несколько нанятых для того горных и дорожных инженеров. В скором времени я должен был проверить их работу. Кстати, господин Штольц, я вспомнил, где слышал вашу фамилию. До меня были доведены ваши уточнения о зазорах в рельсовом полотне. Значит, это вы тот новый коронный дознатчик, что явился к нам из иномирья? – Он и есть, – не стал я отнекиваться. – Только в управлении произошла реорганизация, и я теперь при нём на правах фельдагента. – Это не важно, – отмахнулся инженер. – Главное, что мы проверили ваши рекомендации. При проходе короткого состава на невысокой скорости нагрев полотна не являлся критичным. Однако испытания даже чуть с большим количеством тяжёлых буксируемых вагонов на экстремальной скорости, потенциально необходимой при ведении боевых действий, продемонстрировали вашу правоту. Посему должен выразить вам своё почтение и радость от знакомства. Благодаря вам я внёс в свою дальнейшую работу некоторые поправки. А также мне поручили контроль реконструкции уже проложенных путей. – Всё это вряд ли теперь у вас получится, – покачал я головой. – По крайней мере, в обозримом будущем. Вон, уже Гордей возвращается. Так что теперь мы отправимся в доки, после чего постараемся вывезти вас отсюда. Вся ваша деятельность приостанавливается до прояснения ситуации. Как утверждает высокое начальство, оно не особо в курсе проводимых здесь работ по вооружению составов. И значит, предстоит разбирательство с участием самых влиятельных особ. Вам уготована важная роль свидетеля, поскольку, сдаётся мне, втянули вас в это дело отнюдь не честным путём. Кстати, – осенило вдруг меня, – вы говорили о секретных документах. Они случайно не у вас хранятся? – Нет, ну что вы, – отмахнулся Ильин и указал на здание конторы: – Они здесь, в сейфе на втором этаже. – Так, может, – обрадовался я, – навестим сторожа и заберём бумаги с собой? Что мы, с каким-то замшелым пеньком не справимся? Лучших доказательств, чем секретные документы, и не придумаешь. – Увы, – разрушил Ильин такой чудесный план, – не выйдет. Шифр от сейфа знает лишь специальный охранник, что приходит в контору лишь поутру. И сам сейф вам не вывезти, – предвосхитил он следующий мой логично назревший вопрос, – слишком уж большой и тяжёлый. Всех ваших сил на то не хватит. Как говорится, неприятно, но не смертельно. Есть шанс даже без бумаг вернуться в комитет победителем на белом коне. И речь вовсе не о флегматичной Торопке. Гордей молча подошёл к нам, махнул рукой отцу и пошагал рядом с плавно тронувшейся телегой. – Что ж, раз с документами у нас не выгорит, тогда расскажите, – собственные недавние слова про влиятельных особ напомнили мне о кере Сотексе, – что вы думаете о вооружении тех поездов, что здесь подготавливают? Вы ведь считали его необычным. – Прежде всего меня удивила скорострельность орудий, как малого, так и большого калибра. Ну и относительно низкий уровень шума при выстрелах. Я даже обратился к графу Миассову, как к человеку, сведущему в оружии, но тот усомнился в моей оценке, сказав, что сие мне померещилось. – И тогда вы решили сообщить об оружии в комитет? – подытожил я. – Сообщил, – пристально глянул на меня Ильин. – Однако про то вне комитета никто не должен был узнать. Посему ваша осведомлённость весьма для меня удивительна. – Это потому, – решил я не скрывать правду, – что я работаю ещё и на комитет. Обличён, так сказать, некоторыми полномочиями. И это, соответственно, обязывает вас безоговорочно содействовать мне и следовать моим распоряжениям. – Понятно, – кивнул инженер. – Вот только ничего особого в патронах да снарядах я, ознакомившись с ними, не углядел. Разве что недоумение вызвало использование эльфами пороха в обход конвенции. Впрочем, – пожал он плечами, – масштабы производства боеприпасов столь внушительны, что, учитывая большую дешевизну в их изготовлении, величина прибыли могла быть веской причиной для нарушения собственноручно инициированного запрета. – Вполне вероятно, – согласился я. – Ну а конструкция самого оружия? – Системы достаточно просты, хотя и сильно отличаются от уже существующих, – Ильин поправил очки, съехавшие от чего-то на кончик носа. – В самозарядном оружии кассетный пружинный магазин заменён на барабанный, в коем помещается куда больше патронов. А сама перезарядка, вы представляете, производится обратным давлением пороховых газов. Простое и очень изящное решение. Никаких сложных пружинных механизмов, никаких проблем с применением пирогидрита и стеклографита. Можно использовать самые дешёвые сплавы. – Отчего же не представляю, – вздохнул я. – Очень даже. – Должен заметить, – вмешался Холмов, – что к самым простым решениям порою ведёт самая сложная и долгая дорога. – Да, как инженер, не могу с вами не согласиться, – уважительно кивнул инспектору Ильин. – Упростить механизм, да при том ещё и повысив его функциональность, невероятно сложно. Впрочем, в жизни всегда есть место гению. – И вполне возможно, – усмехнулся я, – что этот гений притащил сюда нелегально технологии из мира, подобного моему. Может даже, непосредственно из моего. Знакомы мне подобные конструкции. Так что комитет вы вовсе не напрасно предупредили. – Пост впереди, – обернулся к нам дед Егор. – Поболее прежнего будет да посерьёзнее. Вы уж, господа, расстарайтесь, не позвольте заподозрить чего. Будка охраны действительно была посолиднее предыдущей. И шлагбаум имелся, выкрашенный, как положено, в чёрно-белую полосочку. И даже постовые проявили гораздо больший интерес к нашей компании. Инженера они узнали, но вот с чего вдруг важного спеца везут на объект на такой непрезентабельной телеге да в такую рань, вполне закономерно поинтересовались. Светать-то ещё еле начинало. Но тут мне и объяснять ничего не пришлось, поскольку Ильин сам инициативу проявил: