– Комиссия поутру высокая будет. Велено посему незамедлительно, к приезду проверяющих, всю документацию в должный порядок привести. Стало быть, и вам, братцы, нынче надлежит ухо востро держать да особо постараться видом неопрятным господ проверяющих в раздражение не ввести. – Нас про то не извещали, – отмахнулся один из охранников. – Да и смена уже через пару часов всего. А где это видано, чтоб господа проверяющие раньше полудня заявлялись? Пускай из-за них следующий наряд чешется. – Но-но, отставить разговорчики, – решил я для убедительности внести строгости в беседу. – Расслабились тут. А ну как всё же с самого ранья припрутся? Начальство с вас за расхлябанность три шкуры спустит. А после ещё и солью на живое посыплет. – Не стращайте, ваше благородие, – скривился один из охранников. – В карцер за такое не определят, на каторгу тем паче не отправят. А иное нас и не трогает. Без того сидим в этой глуши, как сосланные, от скуки помирая. Хотел пообещать страдальцу веселье, что непременно случится, узнай его начальство, каких дел натворила тут наша компания, но сдержался. Пускай ещё немного поскучает. – Вернёмся к нашим баранам, – обратился я к Ильину, когда мы отъехали от поста на достаточное расстояние. – Вы вот упомянули внушительные масштабы производства боеприпасов. А не известно ли вам, как давно организовано это производство и где оно размещается? Где-нибудь здесь же на зоне? – Нет, не здесь, – помотал головой инженер. – Случайно про то прознал, но уверен, сведения точные. Производят всё под Карабашём, и уже давно. Лет с пять тому, не меньше, как начали. Сюда же доставляют небольшими партиями и хранят на складах, что не очень далеко от доков. Вы их увидите. И из каждой партии частью изделий заряжают уже готовые боевые составы, дабы проверить и орудия, и сами снаряды. Могу предположить, что и некоторые части боевых механизмов производят там же в Карабаше. – И много уже таковых составов? – хмыкнув, поинтересовался Холмов. – Я о двух знаю, – не задумываясь ответил Ильин. – И третий как раз к испытаниям готовится. А я подумал, что вот она, настоящая причина тогдашнего приезда графа Миассова к грандлорду Мэриталу. Никакие вырубки лесов ими поди и не обсуждались. Наверняка о поставках оружия с боеприпасами беседы вели. Значит ли это, что старый граф всё же в курсе всего? Тогда ведь ещё и посол пермского герцогства с ним, получается, в сговоре. Не зря Ильин упомянул секретную ветку, что к границе с пермяками строится. Ой, не зря. Может быть тот заговор сепаратистов, «перм-герцогом» поддерживаемый, всё же реален? Может и впрямь часть земель хотят от Селябы отчекрыжить и к Пермякам присоединить? Тогда вроде как всё складывается. Только вот тогда остаётся неясным, почему Миассов с нами миндальничает. Ну не может же быть, что он, как и Мэритал, не в курсе был, чем за их с грандлордом спинами, молодёжь занималась? Или может? Ильин же говорит, что здесь всеми делами сынок графский управляет. И в Карабаше место Мэритала занял наш знакомец Араис. Теперь он грандлорд эльфячий, и вполне возможно, что подрыв Мэритала в дворянском собрании совсем не случайным был. Мешал старый вожак молодым волчарам делами воротить. Вот его и скушали. – А скажите, Иван Федотович, – решил всё-таки уточнить я, – не известно ли вам что-нибудь об участии в этом деле графа Миассова? Он знает о производстве оружия и поездов? – До сей поры я был уверен, что так оно и есть, – немного замявшись, произнёс инженер. – Но вы заявили, что, вопреки моим убеждениям, высшим властям про то неведомо. Чем зародили во мне сомнения относительно Зигмунда Поликарповича. – Кстати, – осенило меня, – а чего они все Зигмунды? Они случайно не родственники Зигмунда Двенадцатого? А то видел я на днях фотографию того. Больно уж на старика Миассова похож. – Так и есть, – кивнул Ильин. – Странно, что вы не знали. Их отцы родные братья. Так принято в роду правителей Перми, что старшего сына, коему трон наследовать надлежит, всегда Зигмундом нарекают. Вот и отец графа Миассова от той традиции не отошёл. Да и сам Зигмунд Поликарпович тоже. – Как же он к Селябе-то прибился, раз в родстве с пермским герцогом состоит? Вместо Ильина ответил инспектор: – То случилось, когда он женился, с местным родом Миассовых породнившись. Ему после и сие поместье в наследство перешло, и фамилия досталась. – Так вы, Шарап Володович, о том знали? – удивился я. – Разумеется. – А чего ж мне не сообщили? Мы бы уже давно все части головоломки сложили. – Видите ли, мой друг, – склонив голову, чуть нахмурился Холмов, – складывая две половинки, далеко не всегда можно получить единое целое. Особенно, если одна половинка от неспелого яблока, – он кривовато ухмыльнулся, – а другая от подгнившего огурца. Прежде, чем делать выводы, необходимо удостовериться, что части вашей головоломки действительно имеют отношение к общему вопросу, а не состоят сами по себе. – Но теперь же вроде всё срослось, – обижаться на колкость Холмова я не стал, потому как прав он был, без всяких сомнений. – Ну или почти всё. И родство Миассовых с Зигмундом Двенадцатым, и производство локомотивов на их земле. И даже секретная зона на ней же, где на поезда броню вешают. И ветки, что к границам герцогства пермского ведут. – Тут я, Владислав Сергеевич, не стану с вами спорить, – пожал плечами Холмов. – Факт наличия намеренного сговора между высокими вельможами двух герцогств и эльфийской диаспоры нами фактически установлен. Остаётся лишь выявить конкретных участников сего сговора. Я так понимаю, вас гложут сомнения на счёт Зигмунда Поликарповича. Вы отчего-то считаете, что сын его действовал без ведома отца, а то и вопреки его воле. И сомнения ваши зиждутся на нежелании графа Миассова лишать вас жизни, при полной на то возможности. – Да и как человек, – кивнул я, в который раз удивляясь прозорливости инспектора, – старик мне импонирует. Один раз я его уже в заговоре заподозрил и даже Ашинскому о том доложил. А теперь вот даже совестно от того. Не вяжется у меня граф с образом заговорщика. – Ошибка ваша в том, что вы пытаетесь чужие поступки обосновывать личными симпатиями или же отсутствием оных. В то время, когда объект ваших наблюдений совершает действия, руководствуясь лишь выгодой и целесообразностью. Граф, насколько я его знаю, никогда не страдал мягкосердием. Отнюдь, он всегда был человеком твёрдым и решительным в делах. И никогда не ставил личную привязанность выше собственных же амбиций. Могу предположить, что, как бы он к вам внешне не благоволил, но помешай вы его стремлениям, и жизнь ваша станет зависеть лишь от соразмерности приносимой вами пользы и вреда от совершаемых вами же действий. – Считаете, он, как и все, лишь надеется воспользоваться моими иномирскими знаниями? – Либо же, – пожал плечами инспектор, – предполагает, что последствия вашей гибели или исчезновения могут принести больший вред его планам, чем ваше вмешательство. До сей поры ваши расследования не сильно угрожали делу. Возможно, граф не предполагал, что вы решитесь проникнуть на зону и сумеете найти господина инженера. Однако теперь я не поставил бы на вашу жизнь и ломаного гроша. Силы, задействованные в планах Зигмунда Поликарповича, видятся мне весьма внушительными. – И тем не менее, – хмуро глянул я на него, – вы решились отправиться сюда со мной. – Без меня ваши шансы выбраться отсюда, – усмехнулся Холмов, – оказались бы и вовсе ничтожными. Несмотря на свою смышлёность и проницательность, вы, в силу горячной увлечённости, допускаете ошибки в мелочах, кажущихся вам отнюдь не существенными. – Я весьма благодарен вам, – кивком обозначил я поклон, – за помощь. Но только не пойму, Шарап Володович, почему вы мне указываете на ошибки лишь после того, как я их совершу? Возможно, будет лучше, если вы станете предупреждать меня как-то заранее? – Если вы не будете совершать ошибки, – Холмов похлопал меня по плечу, – никогда не научитесь самостоятельно предвидеть их. – В моём мире говорят, что лишь дураки учатся на своих ошибках. Умные учатся на чужих. – Дураки, – махнул рукой инспектор, – не учатся ни на каких. Им что в лоб, что по лбу. – И всё же, – вздохнул я, – в данных условиях я бы предпочёл заблаговременное ваше вмешательство. – В таком случае, – не стал дальше спорить Холмов, – мне стоило бы узнать о ваших дальнейших планах. – Я хочу угнать бронепоезд. Тот, что готовится к испытаниям. Глава 21 – А как же ваш помощник? – удивился Шарап Володович совсем не тому, что я ожидал. – Он ведь будет ждать нас у оврага. – Договорились, что поутру, если мы не вернёмся, он отправится в город и вызовет сюда подкрепление из комитета. – Что ж, это разумно, – инспектор кивнул. – Впрочем, как бы не пришлось ещё и за войсками посылать. – Авось обойдётся. Скажите, Иван Федотович, – повернулся я к Ильину, – вы ведь умеете управлять паровозом? – И вы, – язвительно хохотнул за спиной Холмов, – озаботились этим вопросом только теперь? А ну как Иван Федотович не умеет? – Не думаю, – чертыхнувшись про себя, пояснил я, – что там такая уж сложная система, чтобы мы не смогли в ней разобраться. Просто с помощью господина инженера это здорово упростило бы и ускорило дело. – Не скажу, что я мастер вождения составов, – немного кривовато улыбнулся Ильин, – но мне доводилось из любопытства участвовать в запуске силового агрегата. Думаю, я справлюсь. Запасы угля всегда имеются в достатке. Состав готовился к дневным испытаниям, так что на борту должен находиться ночной кочегар для поддержания огня в топке и подлива воды в котёл. Иначе на розжиг и прогрев котла пришлось бы потратить не меньше четырёх часов. У нас и так на подготовку запуска уйдёт около часа. Сначала нужно будет проверить работу инжектора, что закачивает воду из тендера в котел при помощи давления пара, и открыть сифон, чтобы часть пара ушла в трубу, создав тягу. – Это ведь достаточно громко. Охрана не встревожится? – забеспокоился я. – Свистки пароходных труб здесь обычное дело, пожал плечами Ильин. – Правда не в такую рань. Однако иного выхода нет. Нам всё равно придётся ждать, пока давление достигнет девяти атмосфер и можно будет запустить насос, обеспечивающий работу тормозов. – К чёрту тормоза. Нам нужно просто поскорее убраться отсюда, – я, конечно, предполагал, что запуск паровоза дело небыстрое, но не думал, что это займёт так много времени. – Я постараюсь, – кивнул инженер. – С Иваном Силычем, дежурным кочегаром, проблем не будет, я с ним хорошо знаком. Но нужен кто-то, кто возьмётся помогать старику. Тогда, уверен, проблем с управлением не возникнет. – У нас есть практически профессионал в подобных делах, – указал я на кузнеца. – Гордей, подсобишь нам в качестве кочегара? – Подсобит, даже не сомневайтесь, – ответил за сына дед Егор. – Да и я пригожусь. Чай, не ослаб ещё. – Прекрасно, – мой замысел, похоже, был вполне осуществим. – С охраной мы как-нибудь разберёмся, воду проверим. Если нужно, зальём. Раскочегарим топку, и чёрта с два кто-то сможет нас остановить. Лишь бы как в «Великой паровозной гонке» не вышло. – В вашем мире, – заинтересовано глянул на меня Ильин, – устраивают гонки на этих громадинах? – Нет, что вы, – поспешил я его огорчить, – к состязаниям это не имеет никакого отношения. Просто был у нас в истории, лет эдак в полтораста назад, один эпизод, который и получил такое название. Шла тогда в большой заокеанской стране гражданская война. И одна из враждующих сторон решила насолить другой. Та снабжала свои войска с помощью железной дороги, что тянулась вдоль линии фронта. Вот и отправили, – я напряг память, – где-то с пару десятков диверсантов угнать какой-нибудь состав, чтобы перегнать его из одного города в другой, по пути, естественно, сжигая железнодорожные мосты, разрывая рельсы и обрывая телеграфные провода. Состав-то они угнали, да только машинист украденного паровоза, обедавший в то же время на станции в придорожной столовой, всё это дело заметил. Поднял тревогу, естественно, и за диверсантами погнались. Сначала пешком, затем на дрезине, а после и вовсе пересели на попутный паровоз. Потом на второй, на третий… – Как же они погнались, – оглянулся дед Егор, – коли диверсанты дорогу должны были порушить? – А не вышло у тех ничего, – развёл я руками. – Не удалось им ни мосты сжечь, ни тоннель взорвать, как планировалось. Оставили на одном из мостов подожжённый грузовой вагон, да только деревянные части моста отсырели из-за дождей, и пожара не случилось. И со взрывчаткой что-то там не сложилось. А потом у них и вовсе топливо на паровозе закончилось. В общем, пришлось кидать состав и разбегаться. Но и с этим не повезло, всех схватили. Кого-то повесили, кто-то под арестом просидел, попав потом под обмен военнопленными. Лишь несколько человек смогли сбежать из-под стражи. Но всё равно сама операция оказалась совершенно провальной. – И это их аж два десятка человек было, – покачал головой Ильин. – А нас всего пятеро. Весьма сомнительная перспектива. – Она, господин инженер, – усмехнулся Холмов, – представлялась таковой, ещё когда мы сюда через забор перебирались. Но Владислав Сергеевич обладает не только даром медиума. Ему к тому же необъяснимо сопутствует и благоволит удача. Я порою начинаю думать, что это ещё один невероятный побочный эффект от его перехода между мирами. – Хотелось бы, – вздохнул я, – на то надеяться. Удача нам не помешает. Но я больше рассчитываю на фактор внезапности. Вряд ли противнику придёт в голову ожидать от нас подобной наглости. Тревогу никто ещё не поднимал, охрана в доках о нападении и не помышляет. Да и время самое подходящее, светает уже. Пока доедем, глядишь, и солнце взойдёт. – Не успеет взойти, – не согласился со мной дед Егор. – Считай, прибыли. Видите, уже фермы стальные и крыши над деревьями круглятся? Так это доки и есть. – Ну что ж, тогда готовимся к решающему броску, – я посмотрел на Холмова. Дождавшись его кивка, перевёл взгляд на инженера. А тому вовсе и не до меня было. Ильин принялся тщательно изучать свою одежду, что-то на ней постоянно поправляя. То жилетку одёргивая, то какие-то складки на брючинах разглаживая, то с лацканов сюртука невидимые соринки стряхивая. Хотя на мой взгляд, там и так докопаться не до чего было. Мы-то с Холмовым вид куда более помятый имели. Одна надежда, что охранники спросонья нас особо разглядывать не станут. Они и не стали. Пароль от нас услышали и беспрепятственно на территорию доков пропустили. Я еле радость сдержал, чтоб не начать скалиться прямо при угрюмо рассматривавших нас часовых. Да и рановато пока было радоваться – помещение охраны выглядело очень даже солидно, и там запросто мог размещаться целый взвод стрелков, которые в случае тревоги наверняка способны были доставить массу неприятностей. А времени у охраны, чтобы передумать и попробовать нас задержать, имелось предостаточно. Ведь до нужного места нам ещё пилить и пилить оставалось. Если что, попадём всей толпой, как кур во щи. Или в ощип, что сути не меняет. По-любому, нам тогда не сдобровать. Доки оказались такими огромными, что под их сводами можно было разместить не один десяток составов. Масштабы работ, не скрою, впечатляли. Тот, кто эти мастерские строил, к делу с явным размахом подходил. Однако, хоть рельсовых путей и имелось в избытке, готовых поездов практически не наблюдалось. Стальные каркасы вагонов, частично покрытые бронёй, кто в большей, кто в меньшей степени, стояли друг от друга на некотором отдалении. Над какими-то из них зависли коромысла мощных мостовых кранов. Другие почему-то были окружены обычными строительными лесами. Но само количество вагонов представлялось таким, что собрать из них можно было, наверное, не меньше десятка небольших составов. Никого из рабочих ещё не было. Наша компания, ведомая инженером, топала по бетонному полу в гордом одиночестве. И звуки шагов разлетались с эхом по самым дальним закоулкам не проснувшихся пока ещё доков. Несмотря на гуляющий над головами ветер, сильно пахло машинным маслом и металлической гарью. То ли от сварки, то ли от резки стальных деталей. Наверное, днём тут бывает невероятно шумно. Особенно учитывая, что листы брони крепятся на каркасы путём заклёпывания. Если этим здесь тоже занимаются гоблины, даже не представляю, как эти коротышки справляются с такой тяжёлой работой. Хотя, возможно, имеются у них какие-нибудь механические приспособы. Молоты там пневматические или ещё что. Совершенно я не знаком с этой темой, да и не интересовала она меня особо, ни раньше, ни сейчас.