— Артем, вот представь, ты в доме услышал очень громкий и характерный звук на улице. — Терпеливо принялся я пояснять. — Это запросто может быть выстрел, дальний разрыв снаряда или детская шалость с сильной петардой. — Да причем тут это… — При том, что в третьем случае ты не станешь поднимать гвардию, вводить чрезвычайное положение, перекрывать улицы и поднимать в воздух вертолет. — То же мне, шалость, — фыркнул он гневно. — Ну, от петарды тоже может оторвать пальцы, выбить глаз и вспыхнуть дом. — Развел я руками, признавая неочевидность сравнения. — Как рачительный хозяин, разумеется, ты проследишь, чтобы этого не случилось. Что бы не подумал так и не ответивший мне Шуйский, но в узком проулке справа от здания торгового центра нас уже дожидалась пожарная машина и скорая, помигивая синими огнями спецсигналов. А стоило выйти из машины и подойти к ним, обозначив себя, из черной «камри», прятавшейся до того за пожарным «КамАЗом», вышагнул усталый на вид господин средних лет в клетчатом костюме, удерживая в руках подшитую папку бумаг с плотным основанием, развернутую так, чтобы на ней можно было писать стоя и на ходу. — А это кто? — Шепнул Артем, пока господин неспешно к нам приближался. — Чиновник. — Пожал я плечами. — Будет фиксировать и оценивать сопутствующий урон. В том числе погнутые фонарные столбы, испорченное благоустройство улиц, и не дай тебе бог — разбитую тротуарную плитку. Ее только в этом году уложили. — Ага. А платить, значит, за все это — мне? — Цепко следил за движением чиновника Артем. — За скорую, пожарных и чиновника — тоже. По тройному тарифу, — согласно кивнул я. — Москва — очень дорогой город. Воевать тут тоже очень дорого. Да не переживай, из трофеев оплатишь. — Я, как бы, за местью пришел. — Хмуро прокомментировал Артем. — Теперь и про деньги не забывай. — И первым шагнул к представителю города. — Добрый день, меня зовут Самойлов Максим. — Андрей Алексеевич, — пожал он мою руку, а затем улыбнулся Артему. — Шуйский Артем Евгеньевич, — коротко кивнул он. — Весьма рад знакомству и чести с вами поработать. — Не усомнился тот ни на секунду в его личности. — Суть конфликта? — Направил он острие обычной ручки на первую линию чистого листа. — Посягательство на личную собственность. — Ответил Артем. — А именно… — Этого достаточно, — вежливо и с поклоном обозначил полноту ответа Андрей Алексеевич и с какой-то тоской оглядел довольно симпатичное строение делового центра. Пять этажей, красивый ажурный стиль постройки, формирующий фасад здания из крашеного в белый бетона и высоких окон, закрытых в зеленые рамы. Даже вывески особо его не портили — аккуратные, выполненные из букв, закрепленных так искусно, будто висели в воздухе. Солидно — с этим я с Артемом был согласен. — Так полагаю, к собственникам здания тоже будут претензии? — Приподнял он бровь. — В рамках, ограниченных ущербом строению, — ответил я за друга и посмотрел на него. А Шуйский, подумав, согласно кивнул. Если хватит ума не жаловаться на нанесенный ущерб, то обойдутся без скользких вопросов на тему, знали ли, что тут ограбили целого княжича. И ответ «не знали», на их беду, будет в корне неверным — за аренду деньги брали, кто тут обитает, знали. Но, опять же, Артему пока нужны не они. — Тогда внутренний осмотр не требуется, — констатировал чиновник и посмотрел на часы. — Мы отъедем, и через пять минут начинайте. — Со мной не ходи, — после того, как мужчина удалился к своей машине, произнес Артем, хмуро глядя на здание. — И не собирался, — отгородился я категоричным жестом. — Тоже отъеду, мало ли… — Да я аккуратно, — хрустнул тот костяшками пальцев и пошел за угол, направляясь к главному входу. Машину я оставил рядом с нашим сегодняшним сопровождением (те злостно нарушали, встав на проезжую часть, но вряд ли эвакуатор посмотрит в их сторону), и на всякий случай вернулся обратно, полюбопытствовать. Ровно через пять отведенных нам минут по зданию прокатился глухой звук ударной волны, от которой тревожно зазвенели стекла, а ряд припаркованных в проулке машин нервно заистерили сигнализацией, призывая хозяев убрать их куда-нибудь подальше. — Нормально, — кивнул я своим мыслям. Начать — оно самое сложное. Дальше втянется. Ну а у меня были свои проблемы, которые тоже следовало решать. Потому вернулся в машину и взялся за телефон, звонок за звонком формируя представление о положении дел Еремеевых, их финансовом состоянии и производственном потенциале. Раз обещался помогать, то откладывать такое дело не стоит. Выходило, что события пятилетней давности довольно болезненно ударили по небольшой промышленной империи, специализировавшейся на проектировании и производстве крупных электродвигателей. Весьма нишевой продукт, который почти не интересует частного потребителя, внезапно оказался никому не нужен. Отсутствие новых заказов ожидаемо привело к простою мощностей и сокращению персонала. Некоторое время предприятия держались на поставке ремонтных комплектов, но вскоре их стали теснить и там. Заказчики отчего-то стали предпочитать оригинальным запасным частям — аналоги, пусть и более дорогие. А там, где срок работы механизма подходил к концу, конкурсные комиссии выбирали поставку двигателей другого производителя. Казалось бы, все скатывалось к тому, что станочное оборудование в самом скоро времени будет продано, квалифицированные инженера — уволены, а имеющиеся площади сданы в аренду. Но род умудрился сохранить производственную базу, пусть и ужавшись раза в три от первоначального размера, и сейчас гнал свой продукт за границу, подкупая качеством и ценой. Поговаривают, поначалу такой ценой, что еле окупала производство — и зарубежные покупатели просто не смогли удержаться. Какие-то слухи про запреты и возможные кары меркли в сиянии трехсот процентной прибыли. У новых заказчиков, знаете ли, тоже были свои аристократы и своя гордость — тем более, что никто с претензией за пять лет к ним так и не пришел. В общем, кадры, технологию и производство Еремеевы сохранили, за что честь им и хвала. Вытаскивать в свет ларечников — арендодателей было бы гораздо сложнее… — Дима, ты вот этому Еремееву Сергею Олеговичу назначь-ка встречу от имени одного из наших фондов. Найди поблагозвучней и не связанного с…. Ни с чем не связанного. — Хорошо, — приняли по ту сторону провода. — Какая будет повестка дня? Я потер переносицу, пытаясь представить, как мы можем с ними сотрудничать на данный момент. Расширение производства на отечественный рынок? С их-то печальным опытом — вряд ли. Очень сложно будет убедить, а уж тем более уверить, что это не очередная подстава. Что-то им заказать? Так они полностью закольцованы на зарубежье — даже сырье, металл берут из-за границы. Им проще отказать, чем ломать свою специализацию. Организовать им продажу дешевого отечественного сырья? Несерьезно, так как не увеличит сбыт. — Вот что, предложи им денег под совместный проект. Много денег, под любой проект. Их доля — пятьдесят один процент, все расходы наши. С них — управление, персонал, технологии… Скажи, что инвестиционный фонд, и заинтересовались их успехами. Дима, еще важно — мы зарубежный фонд! — Добавил я, спохватившись. — У нас есть такой? — Есть. — Отлично, — успокоился я. — Старайся выглядеть очень респектабельным и очень жадным. И да, финансовую отчетность фонда нарисуйте такую, чтобы опытный специалист, покопавшись, увидел легкий налет нелегальности источника средств, иначе ни в жизни не поверят в таких красивых. Повторяю: легкий, житейский! Как-будто кто-то за рубежом хапнул откат, а теперь хочет деньги легализовать. Иначе вечно эти аристократы морды воротят. — Максим, — укорил меня друг голосом. Мол, не в первый же раз… — Ладно, — подобрел я голосом. — Тогда по Нике. Что она сегодня в университете вообще делала? — Полюбопытствовал я вопросом, который не успел уточнить ранее. Раз не специально меня там поджидала. — Так медицинский, четвертый курс, — пожали плечами по ту сторону провода. — Они же каждое лето на практике. — Так-так-так, — заинтересовался я. — А где у нас практика? — Сейчас уточню, — озадачился он. — Перезвоню, — завидел я приближающегося к машине Артема и положил трубку. Друг шел с невозмутимым выражением лица, удерживая в левой руке завязанный у горловины мешок из занавески, набитый чем-то объемным, но явно легким. Первым делом он распахнул заднюю дверь машины, закинул туда мешок. Затем столь же неспешно — как из магазина вышел — сел за руль, пристегнулся. — Жилинский Эдуард Ростиславович, не слышал о таком? — Спросил Артем. — У него еще казино и с десяток таких же вот контор, — кивнул он в сторону невидимого отсюда бизнес центра. Кстати говоря, вместе с открывшейся водительской дверью, с того направления отчетливо потянуло гарью. Вон, даже мотор пожарной машины позади ожил, а сама она в сопровождении скорой отправился любоваться результатами частного посещения княжеской персоны отдельно стоящего здания (до того целого и невредимого). — Сейчас узнаем, — хмыкнул я в ответ и спросил ответ у интернета. — Похож? — Повернул я к нему дисплей телефона. Тут даже фото было — обычного лысоватого мужика с автозагаром на открытии того самого казино. И адрес заведения, разумеется, тоже присутствовал. — Я откуда знаю, — буркнул он, заводя машину. — Господа, — вежливо постучался в окошко знакомый чиновник, тоже подошедший со стороны делового центра. — У вас все на сегодня? — Если бы, Андрей Алексеевич, — виновато развел я руками. — Но на этот раз уже не в вашем районе. — Сочувствую вашим хлопотам. Соизволите рассчитаться? — Предложил он листок, заполненный убористым почерком с крупно обведенной суммой в самом низу. — Так, — взял бумагу Артем в руки и сосредоточенно вгляделся. — Уборка территории, вывоз мусора, нарушение санитарной зоны по сжиганию изделий из дерева и пластика… Шум в общественном месте, обесточивание газопровода, разрыв газопровода, восстановление линии газопровода… Суммарный сопутствующий ущерб сторонним организациям… Компьютеры, принтеры, куртки замшевые — три … Дежурство спецтехники и экипажа… Деревья липовые, старше десяти лет, пять штук. Сколько?! — Наконец, возмутился Артем. — То есть, я хотел сказать, там не было ни единого дерева! — Родион Геннадьевич очень бы хотел, чтобы они там появились. — Плати, — кашлянул я в руку. — Ладно, — неохотно произнес Шуйский, поняв, что за этой строчкой скрывается неизбежная плата за беспокойство. — Но плитка! Да я не то, чтобы на нее кого-то кидать с высоты, дышать боялся на эту плитку! Честью клянусь! — Задохнулся он от возмущения. — Все бы так о ней заботились, — с уважением кивнул Андрей Алексеевич. — Значит, так было до вас. Вычеркивайте. Итого, за вычетом… — Как по волшебству появился в его руках калькулятор, быстро произведя операцию по вычитанию. — Соизволите ознакомиться. — Повернул он к нам циферблат. Артем с сомнением посмотрел на мешок на заднем сидении. Что-то мне тоже показалось, что как бы не пришлось доложить своих. Но обошлось — деньги выложили на багажнике, быстро пересчитали (у чиновника оказалась с собой специальная машинка), выдали положенное, а скудный остаток положили сверху в качестве чаевых. — У меня такое ощущение, что их грабил не я, а город, — передернул Шуйский плечами, выезжая из проулка. Я изобразил поддакивание. Так-то оно приятней думать, чем если бы город грабил лично вас. — Зато у тебя осталось моральное удовлетворение. — Еще нет. Надо к этому… Ростиславовичу. — Значит, я звоню дальше, — констатировал я. И вновь — мои сочувственные ноты в адрес человека, настроение которого явно не в восторге от излишнего шума в его районе. В ответ же — грустное понимание неизбежного, но вместе с ним вежливый призыв не горячиться и действовать на холодную голову.