Не хватало, чтобы внутрь закачали снотворное. От этого гада всего можно было ожидать. Даже садясь на кресло, Ника проверила его палочкой — не ровен час, под тканью замаскирована упаковка Лидокаина, достаточного объема, чтобы парализовать тело ниже пояса. От образа, как она сидит и плачет, не в силах пошевелиться, а напротив сочувственно скалится эта сволочь, Ника резко убрала руки со скатерти, которая тоже могла быть отравлена или заражена, и пообещала себе первым же делом купить себе перчатки и никогда их не снимать. Вот как только деньги будут — так сразу! Интересно, а у нее точно есть четыре рубля пятьдесят копеек? — Пришла тревожная мысль. — Кажется, она все же взяла мелочь с тысячной на заправке два дня назад. Или проигнорировала?! Оттого, появление нового персонажа оказалось замеченным не сразу. — Я смотрю, такая красивая девушка и одна, — бархатным голосом пропел статный блондин в шелковой сорочке поверх бугристых мышц, обаятельно улыбаясь и протягивая ей букет алых роз. — Прошу вас, примите в знак искреннего восхищ… — Вас Максим послал да? — Оборвала его Ника, посмотрев подозрительно и отодвинувшись вместе со стулом подальше. — Что там на цветах? ЛСД?! — Красавица, я же от чистого сердца, — растерялся парень. — Ах, красавица, да?! — Ника подхватила салфетки со стола, обернула ими руку, перехватила букет и резко ткнула бутонами прямо в лицо подставного гада. — А ну дыши! — Что вы творите! — Возмутился он, отфыркиваясь от лепестков. Но как-то неубедительно, без искренности и правдивого негодования. — Травануть меня решил, падлюка?! — Взметнулась с места Еремеева и перетянула подосланного казачка букетом через его наглую морду. — С-сумасшедшая! — Поспешил тот ретироваться, метнувшись к выходу так быстро, что чуть не перевернул свое кресло и стол. Цветы, как источник угрозы, были тут же размещены в урну возле третьего от нее стола — подальше, на тот случай, если алхимический реагент-катализатор уже заложен внутри ее бака и сработает, если Максим просчитал, что она выкинет цветы рядом с собой. Поймав себя на мысли, что легонько сходит с ума, Ника замерла, но все же упрямо согласилась с доводами интуиции. Все верно сделала! Но на всякий случай, она, конечно, проверит — с чем и юркнула за двери кафе, осторожно огляделась, не обнаружив неудачливого блондинчика на улице, однако не сдавшись, направилась к черному выходу из здания. Там, правда, была свалка, неприятный запах и кошки, но что-то вело ее дальше, на параллельную улицу. — Ну, что я говорила! — Довольно пробормотала Ника, наблюдая как тот паренек что-то отчаянно выговаривает в приоткрытое окошко задней дверцы белого лимузина. Будто даже оправдывается — и этой искренности девушка верила. — Ты смотри, какая скотина! Уже лимузин себе купил! Дорогая машина между тем медленно двинулась, оставляя несостоявшегося кавалера стоять с опущенной головой. Тонированное стекло задней двери неспешно поднялось, однако уловить восточный силуэт с бородкой Ника успела. Как и его белый костюм и тросточку в руках. — Это не Максим, — с некоторым скрипом и разочарованием выдала Еремеева. — А тогда кто? Взгляд зацепился за номера лимузина, желая запомнить и как-то постараться прояснить владельца. Но вместо номеров там был красный герб Юсуповых. — Чего? — Удивилась Ника искренне. Где она, где Юсуповы! А она, получается, перетянула их человека букетом! Или в этом и был хитрый план Максима?!! Еще и с высшей аристократией ее перессорить?! — Спокойно, подруга. Ты немного сходишь с ума, но это нормально, — закрыв глаза, выдохнула девушка. — Это не Юсупов, это какой-то слуга. Но ситуацию ты поняла правильно, это была подстава. Все хорошо, моя дорогая. Мы идем и допиваем нашу воду за четыре рубля пятьдесят копеек. Только вот просто так насладиться чистой водой ей опять не дали. Начнем с того, что ее место было занято мужчиной в годах, широкоплечим, осанистым и суровым на вид в своем строгом костюме. И в другой ситуации, конечно, Ника согнала бы даже такого с ее места — в конце концов, там на плечике кресла ее сумочка и ее четыре пятьдесят! Но что-то в облике показалось ей знакомым. А как присмотрелась — узнала его наверняка. — Как вижу, мне не стоит представляться по полной форме? — Уловил он узнавание в Никином взгляде и предложил ей жестом присесть напротив. — Прошу, Ника Сергеевна. — Чем обязана? — Осторожно присела девушка на край стула. Этот человек был определенно связан с Максимом, а значит представлял угрозу. Но его должность… От такой даже сбежать будет сложновато — хотя приготовиться к побегу, конечно, стоит. — Меня зовут Борис Игнатьевич, как вы, должно быть, помните. Я представляю нашу доблестную службу по защите государства от всякой… Падали, — вздохнул он и поставил ладони со скрещенными пальцами перед собой. — Иногда, изредка, но такое случается, эта сволочь оказывается сильнее меня. И я вынужден ей подчиняться. Борис Игнатьевич неспешным жестом выудил из внутреннего кармана сотовый телефон, парой движений что-то там выбрал и развернул к ней экран с видео. Изображение показывало вполне узнаваемый коридор и дверь в кабинет — пусть и завели ее туда зачем-то на каких-то полчаса, переведя для этого из другого корпуса, но все отпечаталось в памяти надежно. На изображении прошли два человека и остановились чуть дальше от двери. Один из этих людей сидел напротив нее. Второго она, к сожалению, очень хорошо знала. — «Будьте пожестче», — ударил по ушам чуть искаженный голос Максима, а мир слегка качнулся перед глазами. Все же, несмотря на ненависть, какое-то светлое представление о нем у Ники все еще оставалось. Сложно взять и выкинуть из памяти образ окровавленного мальчишки, тянущего полуживую команду к победе, готового отдать за друзей свою жизнь… Тогда в нем была душа. Тогда было, за что его спасать. Было, за что любить. — Особенности государственного устройства не позволяют мне ничего противопоставить этому молодому человеку. — Тяжко вздохнул Борис Игнатьевич. — Вы, как я понимаю, тоже уверились в том, что издеваться над вами он станет долго и абсолютно безнаказанно? — Да… — Пересохшими губами шепнула Ника. Ведь он был прав. Все так и будет. — Сначала он лишил вас дара, — посочувствовал мужчина. — Потом свободы и денег. Теперь — образования. Что дальше? Он лишит вас сестры и семьи? — Да… — Как мне передали, вы даже успели понять, что это исчадие ада убить-то невозможно? — Верно. Сегодня утром. В упор. Так не бывает. — Мотнула она головой, признавая существование бессмертного зла. — Ника Сергеевна, я хочу вам помочь, — посмотрел Борис Игнатьевич открытым взглядом. — Моя честь и мой долг обязывают это сделать. — Это бесполезно… — Кое-что, — перегнулся мужчина через стол. — Кое-что сделать можно. А когда он вновь выпрямился, посередине стола обнаружился невзрачный серебристый цилиндр — формой и размером как у писчей ручки, закрытой колпачком. — Что это? — Отметила его появление Ника. — Артефакт. Он способен с ним справиться, слово чести. — Он его убьет? — Не двинулась Еремеева с места. — Определенно. Он убьет кого угодно, через какие угодно щиты. — Почему вы даете его мне?.. — Потому что вы аристократ, задета ваша честь, и вы будете в своем праве. Убедительно. Но кое-что было неправильно в его словах. Кое-что лживое все равно присутствовало — и Ника чувствовала это. Да и к тому же, покуситься на жизнь Максима сейчас — означало точно потерять Силу… А если отложить до выполнения обещания? Да кого она обманывает! Никакого завершения не будет! Эта пытка вечна, ее страдания и потери — они никогда не закончатся! Значит, надо защитить свою семью. Пусть ценою собственной жизни. Но когда? В самолете — там можно. Ни один одаренный не выживет после падения с такой высоты, какой бы силы он ни был. Взять артефакт? — Ника Сергеевна? — Заерзал в нетерпении Борис Игнатьевич. О-о-о не-е-т. — Ника? Вы улыбаетесь? — Я его уничтожу, — осталась улыбка на устах прекрасной, но измученной девушки. — Так это прекрасно! — Уничтожу. Сама. Без вашей помощи. — Прекратите, Ника Сергеевна! Без артефакта… — Своими руками… — Прикрыла глаза Ника, взывая к Силе Крови рода. К Силе, которая так и не отозвалась за все эти годы, ощущаясь сонной кошкой где-то рядом. Ее зовут — но та ведет ухом, осознавая, что нет в зовущем ее голосе власти… Но сейчас… Сейчас у этой Силы был выбор — подчиниться или быть притянутой за шкирку волей отчаявшегося, но очень гордого человека. И шелест вечного песка древнего царства, которого уже нет на карте, наполнил музыкой уши. Великого царства, из горящего дворца которого далекий предок спас свою принцессу. Царства, на месте которого сейчас только песок — от горизонта до горизонта. И в этом песке — все его враги, которые пришли необоримой силой, чтобы убить и ограбить, но так и не смогли сломать и подчинить. Все мертвы. Все — песок, что будет вечно страдать от жары и жажды. — Ника, немедленно прекратите! — Воззвал к реальности тревожный голос. Девушка очнулась, с неохотой отпуская приятное чувство. Огляделась. Все вокруг было в песке. Вернее, все вокруг с тем или иным успехом было в него обращено — скатерть на столе исчезла полностью, слой песка составлял часть столешницы. Кресла, паркет … Смотрелся погрызанным молью костюм соседа напротив… — Оплатите счет, будьте так добры. — Хмуро посмотрела девушка на устроенный разгром. Месть — дело благородное, но для него надо бы не загреметь на принудительные работы в качестве отработки ущерба. Потому что денег все еще не было. — Только если вы возьмете артефакт. — Хорошо, — согласилась Ника, обернула серебристую железку, которую так и не смог потрепать песок, в салфетку и положила ее в сумочку, к воде за четыре пятьдесят. Чтобы выкинуть в урну за третьим по счету поворотом. Она сама.