Глава 19. Что было дальше Форд замер, так и не надорвав синий конверт, и они с Дерикой оторопело уставились на визитершу. Толстуха Крент была одета в какой-то нелепый костюм и обмахивала кружевным платком свое круглое раскрасневшееся лицо, поминутно поправляя торчащие из-под чепца, крашенные в желтый цвет пряди. Невозмутимо глядя на изумленную пару, она продолжила свой монолог. – У меня самой дыхание перехватило, когда я наткнулась на это второе завещание, – кивнула она на синий конверт в руках Форда. – Я нашла его в столе в кабинете господина Боуринга. Я просто перебирала бумаги в поисках неоплаченных счетов, обшаривала ящики и в углу одного из них обнаружила этот конверт. Он был запечатан, но к нему прилагалась записка. Если вы прочитаете ее, сэр, то узнаете: господин Боуринг раскаивался в том, что оставил все свое состояние сэру Ганнибалу, но его вынудили сделать это. А раз уж он умер, бояться ему нечего, и он хочет отплатить сэру Ганнибалу. Кроме того, он просит меня присматривать за Морганом, что я и делаю, – мальчик ведь женат на моей дочурке! Мистер Боуринг так и не узнал, что они супруги. Она, тяжело пыхтя, перевела дыхание. Дерика сочла за благо промолчать. Форд тоже молча вынул из конверта новое завещание. Написанное на листе обычной бумаги, оно выглядело подлинным, так как было заверено должным образом, с указанием свидетелей. В документе, коротком и составленном по существу, говорилось, что господин Джон Боуринг оставляет все деньги своему сыну Моргану под доверительным управлением госпожи Крент, которой причитается доход в тысячу фунтов в год. В записке, приложенной к завещанию, покойный упоминал, что Мария Крент – его единственный друг, а сэр Ганнибал Тревик принудил его написать первое завещание путем шантажа. Оно, по словам Боуринга, было составлено только для того, чтобы удовлетворить сэра Тревика, но законную силу имеет лишь более поздний документ, оставляющий все имущество Боурингу-младшему. Джон, похоже, радовался, что ему удалось обмануть баронета. Внизу стояли подписи самого завещателя и двух свидетелей, едва разборчивые, но Освальд определил, что это подписи слуг миллионера. – Ну что же, – произнес адвокат, внимательно ознакомившись с документом и сунув его назад в синий конверт, – это интересный поворот событий. – Теперь сэр Ганнибал получит не больше, чем заслуживает! – довольная собой, воскликнула миссис Крент. – Он не имел права заставлять господина Боуринга лишать денег собственного сына. – Это верно лишь отчасти, – возразил юрист. – Вы должны знать, госпожа Крент, что определенная доля из этих шестидесяти тысяч в любом случае принадлежит сэру Ганнибалу. – Это почему? – взвилась Мария. – Я видела, как господин Боуринг зарабатывал каждый пенни в поте лица своего. – Хмм. Если честно, я склонен думать, что потели совершенно другие люди, миссис Крент. – Откуда вам знать, сэр? – Я недавно беседовал об этом с сэром Тревиком. – Тогда, выходит, вам известно, где он находится? – с подозрением спросила экономка. Адвокат понял, что совершил ошибку, и, покраснев от досады, прикусил язык. Дерика, отлично умея распознавать эмоции своего жениха, тут же отвлекла внимание непрошеной гостьи на себя. – Миссис Крент, вы прекрасно понимаете, что обвинения против моего отца беспочвенны, – заявила она ледяным тоном. – Если не он убил господина Боуринга, то кто же? – отрезала дама. – Вот это мы и должны выяснить, а пока этого не произошло, мой отец будет скрываться. Разумеется, господин Форд и я имеем сведения о его местопребывании, – отчеканила мисс Тревик. От неожиданности миссис Крент закашлялась: – Почему же вы, не боясь, говорите мне об этом? Я ведь могу сообщить в полицию! – Не думаю, – ответила Дерика, не сводя с нее пристального взгляда. – Вы никому нас не выдадите. – Ну уж извините, – заартачилась та. – Никто не заставит меня молчать. – Я – нет, но есть другие люди, которые это успешно осуществят. – Кто именно, мисс Тревик? – Иосия Полуин. В один миг кровь отхлынула от лица экономки. Побледнев, как лилия, она застыла, переводя взгляд с Освальда на Дерику и обратно. На лице ее было написано сильнейшее беспокойство. Тем не менее она, бравируя, попыталась защититься: – Какое отношение имеет ко мне мистер Полуин? – Может, вы сами нам это объясните? – прищурилась девушка. – Не возьму в толк, о чем идет речь, – упорствовала женщина. – Тогда позвольте вмешаться мне, – сказал Форд, понимая, что именно его невеста имела в виду. – Как мистер Полуин он, конечно, не имеет к вам касательства, зато под именем Сэмюеля Крента… Дама завертелась, нелепо размахивая руками. – Что вы говорите! Что за чушь! Вы с ума сошли! Мой муж умер, – сбивчиво пролепетала она. – Он жив и здоров, зовут его Иосия Полуин, – спокойно отреагировал Освальд. – Это ложь! – Это правда, и вы сумеете доказать данный факт. – С какой стати? Юрист поднялся и, усмехнувшись, опустил синий конверт к себе в нагрудный карман. – Тогда нам больше не о чем рассуждать, – вежливо произнес он. – Конечно, не о чем! – воскликнула миссис Крент. – Верните завещание, и я пойду. – Нет, – саркастически улыбнулся Форд. – Я отвезу его господину Граттону, и мы проверим подлинность данного документа. – Подлинность?! – зарделось лицо Марии. – Неужели вы думаете, что Полуин… то есть этот… – Вы не зря о нем вспомнили, – оживилась Дерика, заметив оговорку экономки. – Миссис Крент, прежде чем вы покинете наш дом, предлагаю расставить все точки над «i». Вздохнув, гостья плюхнулась на ближайший стул и в очередной раз неуклюже всплеснула руками. – Не знаю, что и делать, – всхлипнула она. – С тех пор как Боуринг умер, у нас одни неприятности. Я никогда не заботилась о деньгах. Мы с Дженни и Морганом отлично проживем и на две тысячи в год, которые вы нам обещали. Можете уничтожить завещание. Только сдержите свое слово. – Нет, – строго заметил Освальд. – Если это подлинный документ, – похлопал он по нагрудному карману, – деньги действительно перейдут к Моргану. – И вы готовы от них отказаться? – удивилась Мария, и ее маленькие поросячьи глазки широко открылись, ибо это было выше ее понимания. – Да. Почему мисс Тревик или ее отец должны владеть чужими деньгами? – Но вы ведь только сейчас говорили, что часть денег заработал сэр Тревик! – По меньшей мере половину. Однако если завещание подлинное, Морган получит все, а сэр Ганнибал потеряет даже то, что принадлежит ему по праву. – И что вы хотите, чтобы я сделала? – спросила экономка после затянувшейся паузы. – А вы как думаете? – ухмыльнулся Форд. – Ну, вы и она… я имею в виду, мисс Тревик, вы были так добры ко мне, когда этого завещания не было, что я готова полностью отдаться на вашу милость. Я просто желаю тихий уголок, где можно спокойно жить, не боясь превратностей этого жестокого мира, сэр. Надеюсь, вы станете мне друзьями и поможете выпутаться из всех этих трудностей. – Так как же мы поступим с деньгами? – Да, сэр, в этом-то и загвоздка! – воскликнула Мария. – Как только все узнают, что Морган разбогател, они слетятся к нему, надеясь урвать кусок. Мне и сейчас-то нелегко с ним справляться, а когда у него появятся деньги, этот сумасшедший способен взбрыкнуть и уйти, бросить меня и Дженни. А я боюсь этого. Очень боюсь. Похоже, теперь Мария говорила искренне. Она была решительной дамой, но в данную минуту всецело полагалась на милость Форда. Дерика несколько смягчилась, так как считала миссис Крент честной женщиной. Она даже подошла к двери, чтобы убедиться, что никто их не подслушивает, а потом села рядом с трясущейся от страха гостьей и, глядя ей в глаза, попросила: – Госпожа Крент, расскажите о своем муже. – Он умер, – прошептала та. – Нет! Послушайте. – И Дерика изложила ей все, что сообщила им Джейн. – Мы пытаемся быть вашими друзьями, – закончила она свою речь. – Мы с мистером Фордом убедились в вашей искренности и готовы вас поддерживать. Несчастная экономка сидела, вцепившись пухлыми руками в колени и уставившись прямо перед собой. Взгляд ее остекленел. Когда мисс Тревик замолчала, пожилая дама тяжело вздохнула. – К сожалению, вы ничего не сумеете предпринять против Сэмюеля, мисс. Он – сам дьявол. – Закон существует именно для того, чтобы сдерживать таких дьяволов, – успокоил ее Освальд. – Не бойтесь, миссис Крент, впредь он вас не побеспокоит. – Если вы устроите так, чтобы я больше его никогда не увидела, я буду вам невероятно благодарна, сэр! – с чувством произнесла экономка. – Досадно, конечно, что Дженни выдала вам мой секрет, но в конце концов это всем нам на пользу. Сейчас я понимаю, что мне самой следовало рассказать вам. Но теперь, когда вы знаете, кто таков этот так называемый Полуин, вы от меня не отвернетесь? – Нет, обещаю, – ободряюще произнес адвокат. – Однако от вас требуется полная откровенность, мэм. – Спрашивайте, господин Форд. – Когда в последний раз вы видели Иосию Полуина? – Сегодня. Он приехал утром и сказал, что у господина Боуринга хранились какие-то документы, связанные с Южной Африкой. Я обещала поискать. Собственно, потому-то я и оказалась у стола, в ящике которого обнаружила это завещание. – Ага, – хмыкнул Освальд Форд. – А сам Полуин заходил в ту комнату, где вы нашли завещание? – Нет, сэр. Я не позволила ему войти. Он лишь постоял у двери. А это так важно? – Конечно. Он же мог его подбросить! – Господи, но зачем? Если Полуин… Простите, но я буду называть его так: не желаю больше пачкать фамилию, которую ношу, связью с этим человеком, хоть когда-то и вышла за него замуж. Так вот, если бы у него было это завещание, если бы он знал, что по нему все деньги отходят Моргану, а я назначаюсь управительницей, то непременно стал бы меня шантажировать и угрожать уничтожением документа, если я его, подлеца, не озолочу.