– И впрямь, мистер Форд, давайте поедем, – добавила мисс Стреттон, и по ее лицу юрист понял, что девушка действительно хочет поскорее убраться с пожарища. Пока Освальд раздумывал, собравшиеся в небе тяжелые тучи разразились потоками воды. Ветер стих, и через несколько минут все в толпе промокли до нитки. Люди быстро начали расходиться: ничто так не охлаждало мужество и энтузиазм, как ледяные струи. Они становились все сильнее, превращаясь из простого дождя в настоящий тропический ливень. Раскаленные камни горящего особняка отчаянно зашипели, когда сама природа, хоть и с запозданием, решила затушить пламя. Пожарные свернули шланг, пришпорили лошадей и уехали прочь. Лужайка перед домом быстро опустела, и вскоре лишь последние огоньки погасшего пожара напоминали о царившем здесь недавно столпотворении. Энн Стреттон плотнее запахнула пальто и уже хотела вместе с Пенрифом и Фордом покинуть место происшествия, как дорогу ей заступил Анак. – Постойте, милочка! – крикнул он. – Мне надо кое-что вам сказать по душам. – Тогда давай быстро! – прорычал вспыльчивый Ральф. – Не станем же мы торчать тут под дождем всю ночь? И не фамильярничай! – Придержи язык, франт! – рявкнул в ответ Хью Карни. Несколько человек, которые все еще наблюдали за пожаром, подошли поближе, теперь с интересом следя за начинающейся ссорой. – Ты такой же негодяй, как и она. – Что ты мелешь, мужлан? – вспыхнула мисс Энн, гордо вскинув голову. – Ты сама прекрасно знаешь, – ответил Анак. – Раньше я думал, что это сэр Ганнибал убил хозяина, но теперь-то я понял… – Тихо! – воскликнул Освальд и несколько раз огляделся в поисках Полуина, но того нигде не было. – Вы что, обвиняете мисс Стреттон? – Да, сэр, – ответил Хью, с уважением посмотрев на Форда, в котором узнал своего недавнего противника. – Ее и этого Пенрифа. Они сообщники! Сжав кулаки, Ральф шагнул вперед: – Поберегись, Карни… – Сам берегись, – фыркнул рабочий. – Я говорю сейчас и повторю хоть в суде, хоть на смертном одре: ты и твоя девица, – ткнул он пальцем в сторону Энн, – да-да, именно вы двое убили мистера Боуринга и подставили сэра Ганнибала. – Это ложь! – возмутился Пенриф. – Это, будь я проклят, правда, – рявкнул Анак. – Вы преступники. Я видел все своими глазами! Глава 21. Оправдание мисс Стреттон После такого невероятного обвинения наступила гробовая тишина. Несколько человек, которые присутствовали при этой сцене, стояли с открытыми ртами, переводя взгляд с мисс Стреттон на господина Пенрифа, а с него – на обвинителя Анака. Форд не знал, во что и верить. Он взглянул на Энн, но не смог прочесть на ее лице ничего, кроме застывшего ужаса. Ральф снова зарычал и тихо выругался: судя по его виду, он тоже был в недоумении. В повисшей тишине слышались лишь шипение затухающего огня и шорох дождя. Но молчание не могло продолжаться вечно, и тут на высоте оказался Освальд, который взял инициативу в свои руки. – Хватит стоять под ливнем, – объявил он, предлагая Энн руку. – Мисс Стреттон, позвольте вас проводить. Мы идем в поместье Пенриф, и вы, господин Ральф, разумеется, тоже. Карни, пойдемте с нами. – Что вы от меня-то хотите? – хмуро спросил Хью и завертел головой в поисках своего союзника – вероятно, Полуина. – Вы обязаны объяснить причину своих обвинений, – сказал ему юрист. – А остальным, – тут он повернулся в сторону зевак, – лучше разойтись по домам. Не стоит верить на слово господину Карни. Правда это или нет, еще предстоит разобраться. – Это правда! – взревел гигант, сжимая кулаки. – Это ложь! – заорал Пенриф, злобно глядя на толпу любопытных. – Если кто-то из вас хотя бы пискнет против мисс Стреттон или меня, я лично притащу негодяя в суд. Пойдемте, господин Форд, и разберемся. Обыватели покачали головами и пошли по домам, обсуждая увиденное. Адвокат проследовал вместе с Энн к особняку Пенрифа, а Анак, повесив голову, зашагал за ними. Некоторое время они молчали. Мисс Стреттон хваталась за руки Форда вне себя от волнения, и губы ее шевелились, словно она что-то шептала. Освальд, желая поскорее разобраться в происходящем, внимательно прислушивался. – Так я и знала, что дойдет до этого, – почти беззвучно бормотала себе под нос его спутница. – Вы имеете в виду эти обвинения? – поинтересовался адвокат. Энн вздрогнула. – Я что, сказала это вслух? – спросила она и, когда адвокат подтвердил, кивнула: – Да. Может, и к лучшему, что все повернулось таким образом. По крайней мере, теперь я смогу обо всем рассказать. – Выходит, в словах Анака есть доля правды? – уточнил Освальд. – И да, и нет. Он видел… Впрочем, пусть все объясняет мистер Пенриф. – И что он должен объяснить? – Очень многое и ничего. – Вы выражаетесь загадками. – Все, что связано с этим убийством, состоит из тайн и загадок, мистер Форд. – Художница на мгновение замерла, а потом быстро зашагала вперед, буквально таща Форда за собой. – Скажу вам так: иногда, если человек влюблен, он теряет чувство чести. – Вы имеете в виду Пенрифа? – Кого же еще? Этот импозантный мужчина буквально поклоняется мне, а я… Я не могу ответить ему взаимностью, к его несчастью и, пожалуй, к своему собственному. И все же, пусть раньше я была слаба, теперь я стану сильной. Вы вот-вот все узнаете. – Помня, как вы спасали сэра Ганнибала, я бы не назвал вас слабой, – возразил ей молодой человек. – Полагаю, не ошибусь, если предположу: это вы предупредили баронета о том, что выписан ордер на его арест, а потом помогли ему бежать. – Да. В Санкт-Эвалдсе я услышала, что сэра Тревика собираются арестовать. Понимая, что он невиновен, я телеграфировала ему об опасности и назначила встречу на станции Гвинн. Он приехал, и тогда я отвезла его к заброшенной шахте. Но теперь ему нужно перепрятаться. Его могут найти и арестовать. – Кто пронюхал, что сэр Ганнибал там скрывается? Мисс Энн Стреттон посмотрела через плечо: – Пенриф. – Как это получилось? – Он проследил за мной, когда я относила еду сэру Ганнибалу. Форд задумался, после чего осведомился: – Мисс Стреттон, не могли бы вы ответить на один вопрос? – Да хоть на десять вопросов! – Вы и вправду верите, что сэр Ганнибал невиновен? – Верю. – Тем не менее вы сказали мне, что видели его на том злополучном холме… – И попросила денег за то, чтобы держать язык за зубами, – быстро закончила девушка. – Совершенно верно, и я представляю себе, какого мнения вы обо мне после этой попытки шантажа. Но, как вы скоро убедитесь, мистер Форд, я не дьявол, и совесть моя не так уж и черна. Освальд тяжело вздохнул: – Ничего не понимаю. Энн пожала плечами. Как раз в этот момент они остановились перед крыльцом особняка Пенрифов, и речь ее стала торопливой: – Я сумею все объяснить в трех словах, господин Форд. Я люблю сэра Ганнибала всем сердцем и пойду на многое, чтобы спасти его. – Но вы практически обвинили его… – Хочу напомнить вам, господин Форд, что я сделала это вынужденно, по причине, которую вы скоро узнаете. В эту минуту Пенриф, обогнав их, подошел к двери и открыл ее, перекинулся несколькими словами со слугой, а потом обратился к спутникам: – Проходите в библиотеку. Там нас никто не побеспокоит. Не нужно, чтобы мать и миссис Крент слышали, чтó говорит этот человек, – кивнул он в сторону Анака. Освальд повиновался, отпустив руку Энн. Та прошла в библиотеку через дверь, которую придержал Ральф, и села в кресло у камина, даже не потрудившись снять пальто. Хью вошел следом за Фордом. Тяжело протопав по ковру, он замер посреди комнаты, а потом неуклюжим движением стянул с головы кепку – жест, который едва ли можно было ожидать от человека столь скромного происхождения. Пенриф закрыл за ним дверь и, пройдя в комнату, уставился на Анака, набычась и выпятив челюсть. – Ну а теперь, Карни, – угрожающе произнес он голосом, напоминающим ворчание простуженного медведя, – объясните, что вы имели в виду, выдвинув подобное обвинение против меня и мисс Стреттон. – С удовольствием, – объявил Анак и, отойдя в сторону, оперся о стену. Он был похож на огромного зверя – преимущественно на быка. – Попрошу минутку, прежде чем мы начнем, – взял слово адвокат. – Скажите, не господин ли Полуин надоумил вас обвинить мисс Энн? Рабочий вздрогнул и озадаченно посмотрел на Форда: – А он-то тут с какого боку? – Я полагаю, что Иосия Полуин подслушал наш с ней разговор, Карни, и, чтобы заткнуть ей рот, послал вас с обвинениями в самый важный момент, – объяснил Освальд. – Зачем Полуину клеветать на девушку?