– Дело в том, что мистер Полуин, как он вам представился, замешан в убийстве и, подслушав слова мисс Энн, решил, что она знает о нем больше, чем он желал бы. Проще говоря, этот Полуин спешит впереди всех выскочить с обвинением, чтобы самому не оказаться обвиняемым. – Так вы, господин Форд, утверждаете, что это Полуин убил Боуринга? – удивился Пенриф. – Я ничего не утверждаю, – поспешно возразил юрист. – Я и сам еще ни в чем не уверен. Пусть сначала Анак изложит свою версию, а потом я попрошу сделать то же самое мисс Стреттон. – Мисс Стреттон ничего не обязана объяснять, – прорычал хозяин дома, уставившись на девушку. Энн подняла голову. Лицо ее было бледнее, чем обычно. – Я расскажу все, что знаю, Ральф, – тихо произнесла она. – Вы же понимаете, к чему это приведет? – окрысился Пенриф в ответ. Девушка кивнула и повернулась к Анаку: – Говорите. Рабочий смутился и опустил взгляд, не в силах посмотреть в глаза женщине, которую взялся обвинять. Он долго переминался с ноги на ногу, мял в руках кепку, словно не знал, с чего начать. Наконец его прорвало: – Ну ладно. Вы правы, это Полуин надоумил меня высказаться, – вызывающе объявил Хью. – Я рассказал ему о том, что видел, и он попросил меня держать язык за зубами, пока не придет подходящий момент. Когда я работал на пожаре, он показал мне на эту даму и ее оруженосца, – ткнул он пальцем в сторону Пенрифа, – и заявил, что сейчас, пока они вместе, лучший момент, чтобы выложить все как есть. Я видел, что они вытворяли. – Ну? – с пристрастием поинтересовался Форд. – Что же они делали? Убивали Джона Боуринга? – Нет, этого я утверждать не стану, – грубо отрезал Хью Карни. – Но я видел их незадолго до аварии. – Может, вы объясните все более внятно? – продолжал Освальд ледяным тоном, уверенный в том, что этот великан – всего лишь глашатай Полуина, который, судя по всему, и стоит за этим страшным делом. – Я в тот день работал на карьере, – тяжело вздохнув, начал Анак, – и мне понадобилось сходить домой за динамитом. Я шел по тропинке. Над пустошами висел туман. А потом я услышал грохот падающего камня. – Падающего камня? – с сарказмом переспросил Пенриф. – Ну, тогда я не знал, что именно происходит. Но любой рабочий каменоломен с легкостью распознает этот звук. Правда, тогда я не обратил на этот шум внимания, решив, что он связан с работой в карьере. – Но карьер находится совершенно в другой стороне, – хладнокровно заметила Энн Стреттон. – Ну, мисс, вокруг клубился туман, а пустоши, бывает, со слухом шутки шутят, – возразил Анак. – Не всегда поймешь, откуда идет звук: не исключено, что я и перепутал. Но потом я увидел вас, мисс. Вы прошли мимо меня, едва не задев. И выглядели вы испуганно. – Может, вы и меня видели? – с насмешкой спросил Ральф Пенриф. – Нет, вас не видел. Но я проследил за мисс, потому как стало мне интересно, что она делает одна на пустошах. Так вот, она подошла и села в вашу коляску, и вы уехали, но вернулись, когда услышали выстрел. – Ага! – воскликнула Энн. – Господин Форд, обратите внимание. Этот человек считает, что я сбросила камень, но подтверждает, что меня не было рядом, когда застрелили Боуринга. – Я не говорил, что вы сбросили камень, – нахмурился Анак. – А вот ваш кавалер вполне справился бы с этим. – Вы же сами только что сказали, что видели меня в коляске на дороге, – тут же перебил его Пенриф. – А вот и нет, – возразил Хью. – Я видел, как вы спускались с холма и сели в коляску прямо перед мисс Стреттон. Что вы делали наверху? Ясное дело, толкали этот чертов камень! Ральф пожал плечами и повернулся к юристу. – Ну и что вы об этом думаете? – вежливо поинтересовался он. – Я воздержусь от суждений, пока не выслушаю рассказ мисс Стреттон, – так же корректно ответил ему Освальд. – Думаю, что мисс Стреттон нечего сказать, – продолжал Пенриф. – О нет, мне есть что сказать, – резко объявила Энн. – По-моему, дорогой Ральф, сейчас для этого самое время. Пожалуйста, помолчи, – прибавила она, махнув рукой, когда увидела, что тот собирается открыть рот, чтобы оправдываться. – Сначала разберемся с обвинением Карни. – Девушка повернулась к рабочему, который по-прежнему пристально смотрел на нее. – Вы правы и неправы одновременно, – заявила она. – Господин Пенриф вез меня в этот дом, где мы сейчас находимся, так как я собиралась принять приглашение его матери и остаться тут ночевать. Однако по дороге я решила заглянуть к вашей матери, Анак. Я попросила Ральфа остановить коляску и отправилась вверх по тропинке. Но поднялся туман, и в конце концов я остановилась, побоявшись заблудиться. А потом, передумав, я отправилась назад. И тут я услышала грохот падающей глыбы и очень испугалась. В тумане я могла, сама того не заметив, забрести в карьер и попасть под взрыв. Я не видела вас, Анак, когда бежала назад по тропинке, но вполне допускаю, что в этот миг я выглядела очень испуганной… – Позвольте, я продолжу, – объявил Пенриф, когда девушка остановилась, чтобы перевести дыхание. – Я отпустил мисс Стреттон одну, потому что миссис Карни приглашала только ее. Однако через некоторое время я понял, что туман сгущается, и испугался, что Энн может заблудиться. Я привязал лошадь к дереву и отправился было пойти искать Энн, но, заметив, как она возвращается, поспешил обратно. Я не видел падения глыбы, так как остановил коляску за поворотом. Когда мисс Стреттон вернулась, мы поехали дальше. Через несколько минут мы услышали выстрел и повернули назад. Так что ваше обвинение, мистер Карни, – чепуха, и только! Мы оба, я и мисс Стреттон, невиновны. Не говоря уж о том, что у нас не было никаких причин убивать господина Боуринга. – Но вы слышали, как упала гранитная глыба? – спросил Форд, в то время как Анак, осознав столь простое объяснение, на глазах превратился из разъяренного быка в смирную овечку. – Да, – с готовностью согласился Ральф. – Но, как я уже сказал, я остановился за поворотом и не видел самого падения, поэтому решил, что скорее всего это отзвук работ в карьере. Но вот в чем Карни прав – господин Боуринг ехал следом за нами. Убийца четко рассчитал: камень упал прямо перед тем, как по дороге должен был проехать автомобиль жертвы. Когда стало ясно, что из аварии Боуринг вышел живым, преступник застрелил его. Но, как мы только что слышали от мистера Карни, наша коляска к тому моменту уже уехала, – насмешливо закончил Пенриф. Адвокат кивнул, приняв объяснение, которое было логичным и сделанным по существу. Затем он вновь повернулся к Анаку: – Ну? Хью Карни поплелся к двери. – Мне нечего больше добавить, – угрюмо произнес он. – Я видел то, что видел. Они все объяснили. – Если так, идите и расскажите все это своему другу Полуину, – с сарказмом объявил Форд. – Только растолкуйте нам, Карни, черт вас подери: если вы считали виновными мисс Стреттон и господина Пенрифа, то почему привели толпу громить дом сэра Ганнибала? – Я думал, что господин Пенриф сбросил камень, а потом сэр Ганнибал стрелял в несчастного, – с легкостью нашелся Анак. – У вас нет оснований для подобных выводов, – холодно ответил юрист. – Ладно, идите. И будет лучше, если вы прилюдно возьмете назад свое обвинение, иначе можете попасть в неприятности. Великан опустил голову и проворчал: – Похоже, я свалял дурака. – Нет, это мистер Полуин вас одурачил, – рассудительно произнес Освальд. Анак странно посмотрел на него, как будто хотел сказать что-то еще, но потом передумал и, тяжело вздохнув, покинул комнату. Все молчали, пока не услышали, как за спиной каменотеса хлопнула дверь, а затем Ральф участливо обратился к Энн. – Теперь вам, наверное, стоит пойти к моей маме? – спросил он так, словно хотел защитить свою возлюбленную от всего мира. Мисс Стреттон встала, повернулась спиной к поклоннику и совершенно спокойно сказала адвокату: – Господин Форд, вы ведь приехали в коляске? – Да, она осталась возле сгоревшего особняка, у ворот. – А не будете ли вы так любезны отвезти меня назад в Санкт-Эвалдс? – Охотно, но… – Освальд озадаченно посмотрел на Пенрифа. Тот побледнел и с тревогой уставился на девушку. – Энн, что все это значит? – нахмурился он. – Это значит, что я собираюсь рассказать мистеру Форду, какой вы галантный джентльмен, – сухо отозвалась девушка. – А потом я покину ваш дом. Надеюсь, навсегда. Ральф с яростью шагнул в ее сторону. – Лучше держи язык за зубами! – хрипло воскликнул он. – Простите, мистер Пенриф, но не стоит общаться с мисс Стреттон в подобном тоне, – спокойно сказал Освальд, встав между ними. – Пожалуйста, сделайте шаг назад. – Вы указываете, что мне делать, в моем собственном доме? – В вашем собственном доме, – произнес юрист мягко, но уверенно, – вы должны быть еще более вежливым, чем где бы то ни было. – Энн! – Ральф снова повернулся к мисс Стреттон, и в его голосе зазвучали умоляющие нотки. – Не рассказывай! Мне кажется, я сошел с ума, когда говорил это. – Вы имеете в виду, когда угрожали мне? – с ненавистью спросила художница. – Я еще не начинал угрожать! – выпалил хозяин дома. – Не забывай: я знаю, кого ты прячешь в руднике Пенгелли! – В таком случае вам придется держать язык за зубами, – осадил его Форд. – Если только и она попридержит свой язычок, – ткнул Пенриф пальцем в сторону Энн. – Я молчать не буду! – выкрикнула девушка. – Я уже по горло сыта вашими играми и должна оправдаться перед мистером Фордом. Слушайте! – Ну и пожалуйста! – рявкнул Ральф, после чего рухнул в кресло и принялся нервно крутить усы. – Но помни, что твой любовник, сэр Ганнибал, завтра окажется в тюрьме! – Лучше сидеть в тюрьме, чем полагаться на милость такого грубияна, как вы, – отрезала мисс Стреттон. – Посмотрите, господин Форд, на этого галантного кавалера, который утверждает, что любит меня. – И это правда! Правда! – Он любит меня так сильно, – с презрением продолжала художница, – что ревниво следит за мной. Он крался за мной до старой шахты и подслушал, что там прячется сэр Ганнибал. Когда я вернулась, этот любезный джентльмен заявил, что я должна солгать вам, будто видела сэра Тревика на холме, и потребовать деньги за молчание, или он выдаст своего соперника полиции. – Это правда? – спросил Освальд, обернувшись к хозяину дома. – Да, – неохотно признался Пенриф. – Видите ли, я в трудном положении. Мне не хватает денег, и мне нужна Энн. Я мог получить и то и другое, да еще и избавиться от соперника, если бы сумел убедить следствие, что тот был на холме в момент убийства.