— Конечно, не пропадем, — подтвердил Антипов. Ирина Васильевна занялась хозяйством. Поставила чайник на плиту. Из холодильника вынула сыр, связку сосисок. — Скажи, — вдруг спросила она, — У вас в «Горэнерго» такой Руднев работает? — Олег Сергеевич? Ну а как же, наш главный инженер. Ты его знаешь? — Когда-то знала. — Так я же с ним о тебе разговаривал, — сообщил Антипов. — С ним? — она живо обернулась к отцу. — Ну да, насчет твоей работы. — Ну а он? — Обещал. Сказал: «Из уважения к вам, Василий Егорович...» — Из уважения к тебе? — Она громко рассмеялась. — Ты чего? — не понял он. — Ничего, папа, — сказала она. — Олег Сергеевич Руднев должен был стать твоим зятем. Все уже решено было. — Как моим зятем? — опешил он. — Когда? — В Москве, в студенческие годы. Любовь у нас с ним была. Сильная. — А потом? — А потом — суп с котом, — сказала Ирина Васильевна. — Мне, дуре, шлея под хвост попала. Влюбилась в пьяницу и проходимца. Институт — побоку и вся жизнь — тоже... Простить себе не могу... * * * В кабинете управляющего «Горэнерго» Георгия Андреевича Постникова заканчивалось совещание. — ...К зиме теплотрассы должны быть в образцовом порядке, — говорил он. — А это значит: надлежащее состояние котельного хозяйства — раз. Укомплектование диспетчерских служб квалифицированными кадрами — два. Ремонтные работы — три... В комнате было жарко. Монотонно гудел вентилятор. Когда лопасти его оборачивались к столу, бумаги, шурша, подымались, и Георгий Андреевич спешил придержать их ладонью. — Вопросы есть? — спросил он. — Есть, — сказала дама в зеленой блузке. — Вы дикарем или по путевке? — По путевке. — В Сочи? — Какие Сочи, Мария Евграфовна, — Постников добродушно рассмеялся. — В Железноводск, водичку пить, — он удрученно погладил себя по животу. — Есть еще вопросы? — В четверг на исполкоме наш квартирный вопрос, — напомнил кто-то. — Без вас не зарежут? — Во-первых, имеется полная договоренность, — сказал Постников. — А во-вторых, за меня остается Олег Сергеевич Руднев. Моложавый мужчина в джинсовом пиджаке молча кивнул. — Хоть и недавно у нас работает, но думаю, — Постников, улыбаясь, глядел на мужчину, — в борцовских качествах Олега Сергеевича сомневаться не приходится... Как, Олег Сергеевич? — Не знаю, — сказал тот. — Ну отберут три-четыре квартиры, велика важность! Шутке все засмеялись. — Видите? — сказал Постников. — Кого угодно положит на обе лопатки. Все, товарищи. Вы свободы. Встретимся через месяц. Сотрудники вышли. Остался один Руднев. — Георгий Андреевич, — сказал он, — ночью опять прорвало трубу. В Заозерном районе. — Да, я знаю, — кивнул Постников. — Но, кажется, ничего серьезного? Быстро все ликвидировали? — Да. Однако эти частые порывы... — Почва переувлажненная, вот и ржавеют трубы, — объяснил Постников. — Значит, нужны какие-то дополнительные меры? — А как же, — подтвердил Постников, — разумеется, нужны. Теплотрассы, как вам известно, мы постепенно реконструируем. И вообще держим, как можем, руку на пульсе. Верно? — и Георгий Андреевич улыбнулся. * * * Вера Игнатьевна Ванина работала дома. Читала какие-то бумаги, что-то записывала. Открыв своим ключом дверь, в прихожую вошел долговязый парень, который на пустыре играл в футбол. Заглянул в комнату матери. — Привет! Ванина подняла от бумаг голову. — Не переутомился? — спросила она. Парень потянулся, сделал руками несколько гимнастических движений, ответил: — Нет, ничего... Будем ужинать? Ванина не двинулась с места. — Может быть, объяснишь все-таки, почему ты отказался от должности заместителя главного металлурга? — А разве не ясно? — ответил он. — Не хочу оказаться в полной зависимости у товарища Соколова. — Директор завода тебя, значит, не устраивает, — определила Ванина. — Ага, — кивнул парень. — Совершенно не устраивает. — Открою тебе, мальчик, один секрет, — сказала Ванина. — Начальство, уж извини, себе не выбирают. Работают с тем, какое есть. — Зато выбирают, в каких отношениях состоять со своим начальством, — ответил парень. — Не поняла. Объясни. — Пожалуйста. Пока я всего-навсего рядовой работник, моя зависимость от начальства самая минимальная. Практически — равна нулю. Сделал свое дело, дождался гудка — и гуляй. Принадлежу самому себе. Но чем выше и ответственнее моя должность, тем больше у начальства разных поводов проявить надо мной свою власть. Это не то, то не так... А я не хочу находиться во власти Виктора Яковлевича Соколова. Не хочу, понимаешь? Выслушивать его крики, потакать его капризам, терпеть от него унижение. За что? За какие такие коврижки? За лишнюю сотню? Так она того не стоит. Я сам готов платить по сто рублей в месяц, только бы не пресмыкаться перед Соколовым. — Нет, Андрей, — сказала Ванина, — ты не сотней расплачиваешься. Ты расплачиваешься своей жизнью... — Мама... Но она не дала ему договорить: — Способный инженер, золотые мозги, дипломную работу напечатали в отраслевом вестнике. Настоящее дело тебе делать. А ты? Торчишь в техническом отделе. Два десятка девиц, кое-как дотянувших до пятого курса, и с ними ты. Прекрасно!.. — Зато не приходится танцевать под чужую дудку и кривить совестью, — сказал он.