Очки снимать не стал. Посмотрелся в зеркало: а ничего так, стильно выгляжу. Снял очки – пацан, пацаном. Снова надел – солидный молодой человек. Такому хочется доверять. * – Але-о-о, слушаю вас, – голос Альбины в трубке был томно-сладким как мед и лился так же медленно. – Привет, Незабудка! – я решил, что представляться будет излишним. Короткая пауза. – А-а, Незнайка, привет-привет! Хорошо, что позвонил. Товар еще вчера разошелся, так что можешь приезжать. – А у меня еще с собой есть… помнишь, мы вчера договаривались? Только вот паспорт так и не нашел… как же быть? – Ладно, приезжай, – обнадежила она, – что-нибудь придумаем. Только, я через час на обед. – Так может, вместе пообедаем, а Незабудка? Она долго молчала, о чем-то раздумывая. Я уж решил: откажется. Но Альбина не отказалась. – Хорошо-о, – протянула она своим медовым голосом, – тогда ровно в час возле магазина. Окрыленный, я ломанулся из телефонной будки и чуть не свалился. Перед глазами замелькали цветные пятна и побежали строчки каких-то цифр и букв. – Пожалуйста, подождите, – сказал голос где-то в мозгу, – идет настройка параметров интерфейса. Найдите точку опоры и не снимайте ИКР. Я послушно прислонился к будке. Ура, заработало! Некоторое время изображение прыгало, рябило и на секунду даже погасло, затем все прояснилось и… затемнилось как в обычных солнцезащитных очках. – Оставить затемнение? – поинтересовался голос. – Оставь, – милостиво разрешил я, солнце было очень ярким. – Говорить необязательно, – сказал голос, – достаточно мысленного приказа. В верхнем правом углу маячила надпись: 8 июня, 1972 года, 12:03, 28оС, ветер: 1,7 м/с, атм: 765 мм рт. ст. Огляделся по сторонам. Прикольно. Вернее, все как обычно, только идущие по тротуарам люди и едущие по проезжей части машины время от времени схватывались пунктирной рамкой со значениями скорости, а при взгляде на дома появлялись надписи с адресом и расстоянием до них. – Оставить цифровое сопровождение объектов? Я мысленно кивнул. – Подсказка: зум включается после подачи соответствующей команды или при задержке взгляда на объекте более пяти секунд. Я тут же воспользовался предложением, приблизив идущую метрах в ста впереди, девушку на расстояние вытянутой руки. Слева побежала информация с ростом, весом и предполагаемым возрастом объекта наблюдения. Вот это да! Пока стоял, девушка была передо мной во всей красе, просвечивая загорелым телом сквозь легкое платьице, но как только двинулся с места, изображение стало полупрозрачным не мешая видеть дорогу. Разумно, черт возьми! Интересно, куда напиханы все эти объективы, сканеры и лидары? * Поскольку делать все равно было нечего, до комиссионки я решил дойти пешком. Шел не торопясь, стараясь держаться в тени, по дороге пил квас и газировку, баловался с виртуальной картинкой, фотографировал все подряд и все авно пришел на десять минут раньше назначенного срока. Зашел в магазин, прошелся по торговому залу. В отделе бытовой техники всегда толпа любопытных, праздно пялящихся на импортную технику: приемники, магнитофоны, проигрыватели. Разнообразная музыка наслаивалась одна на другую, потенциальные покупатели опробовали и кассетную, и плёночную аппаратуру, проверяли транзисторные радиоприёмники. Вскоре я выбрался из толкучки, образовавшейся вокруг свежепривезенного магнитофона «Грюндиг». Там было что посмотреть и что послушать! Стереофония. Идеальное состояние элегантный дизайн. Солидный ящик. Здесь же неподалеку, у окна, модные ребята, не смотря на жару, все в замше и коже с оглядкой торговали и менялись пластинками, кассетами, заграничными часами. Слышались реплики: «А-а, „Ситизен“! Круглые с музыкой и с двумя календарями… Лучше не брать… Морда у них красивая, а механизм — говно! Уж если брать, лучше „Сейко“. У другого окна толковали о новейших заграничных магнитофонах с „Долби-системой“, о проигрывателях с алмазными иглами, о дефицитных „пластах“. Слышались названия попсовых и рок-групп, имена солистов… Видимо оценив мой прикид и независимую манеру держаться, ко мне подвалил бородатый детина в больших очках-каплях дымчатого стекла. – Итальянский «хамелеон» нужен? Сейчас самый шик! За полтос отдам. Я удивленно приостановился. – Это который на тебе? Носи сам на здоровье польское сокровище! – с этими словами нацепил на нос свои броулайнеры, которые снял перед входом в магазин. Уважительно глянув на свое отражение в них, бородач молча испарился. Я пошел дальше, но вынужден был опять приостановиться, потому что лохматый субчик в джинсе подсунулся близко, сказал в никуда: – «Мальборо», «Кент», «Кэмел» блоками интересует? – Не курю, – спортсмен, – доверительно сообщил я ему. И тут увидел ее. Яркая, в красивом платье, на каблуках, она шла по торговому залу, вызывая острые приступы косоглазия у окружающих мужчин. Мне и самому кровь ударила в голову и в другое место. Система приняла мой пристальный взгляд за приказ и немедля приблизила картинку. «Отмечено немотивированное повышение давления и учащенное сердцебиение. Привести организм в норму?» Ничего себе, немотивированное… приводи. Словно холодной водой окатило, и я сразу успокоился. Ну, красивая, это еще не повод терять голову. Альбина, между тем, не узнав меня, прошла мимо. Разочарованный, я поспешил следом и уже на улице окликнул ее. – Незнайка? – удивилась девушка. – Тебя в очках и не узнать… старше кажешься. Я проблеял что-то про близорукость. Мы обогнули магазин и углубились во дворы, где укрытая тенью тополей, в одиночестве коротала время Алина машина, зеленые «Жигули». Глядя в ее чистенькое прямоугольное рыльце, я почувствовал некую скованность и утрату куража. А девица-то и впрямь непростая – в такие годы и своя машина, да еще какая, в начале семидесятых настоящая круть! Аля отперла замок и, отжав кнопку на двери напротив, пригласила: – Садись. Я послушно пробрался в салон. Она завела двигатель и достала из сумочки деньги и квитанции. – Что будем с этим делать? Вещи до кассы не дошли. Я спросила Елену Николаевну. Она позвонила Геннадию, и он сказал, отдать деньги тебе… вот отдаю… за вычетом комиссионных. А квитанции… – девушка сделала характерное движение пальцами, я согласно кивнул, и она порвала исписанные листочки, сложила обрывки и порвала еще раз. Сунула клочки в пепельницу. – Ты хотел что-то предложить? Я со шпионским видом извлек из сумки пакет с кружевным бельем всех фасонов и оттенков. Думаю, ни одна советская женщина не смогла бы сохранить самообладание перед этим великолепием. Альбина не стала исключением – глаза у девушки загорелись, но деловитость при этом никуда не делась. Она быстро оглядела и ощупала всю кучу, но, когда добралась до чулок, не смогла сдержать восхищения. – Ой, чулочки… какая прелесть!.. а как они держатся? Я с готовностью объяснил, что никакого пояса не нужно, резинка прекрасно держит чулок на ноге и в доказательство предложил примерить. Аля дернулась, было, но потом взяла себя в руки и вновь приобрела деловой вид. – Беру все. По пятерке за штуку, могу сразу деньги отдать. Если дороже, придется подождать. Я прикинул коэффициент – выходило где-то пятнадцать – нормально, и кивнул. – Заметано! Она бросила пакет на заднее сидение и, достав кошелек, отсчитала десять четвертных и пять червонцев. Как я успел заметить, в кошельке осталось, как минимум, еще столько же. Интересно, какая у нее зарплата, рублей сто пятьдесят? – Есть хочется, сил нет! – пожаловалась девушка, убирая кошелек в сумку. – Утром проспала, и позавтракать не успела, в моем организме образовалась углеводная дыра. – Я когда к тебе шел, в квартале отсюда столовку видел. Может туда? Она сморщила носик. – Мне там от одного запаха плохо станет, даже есть не надо. И за этим еще полчаса в очереди стоять? Машина мягко тронулась. – И куда мы? – поинтересовался я. – Есть одно место, – туманно отвечала девушка. Она уверенно лавировала в узких проездах между домами, и я просто позволил себя везти. Никакого плана у меня не было, а была лишь одна, ни на чем не основанная уверенность в себе. Мы выкатили на Проспект и помчались в сторону вокзала. Альбина вела машину спокойно, без суетливости, соблюдая все правила дорожного движения. – Хорошо рулишь! – похвалил я. – Давно водишь? – Второй год. Помню, первый раз как за руль села: боже думаю, сколько вокруг всего лишнего. И руль тебе и рычажки отовсюду торчат и педалей целых три. Это ж три руки и три ноги надо чтоб всем управлять. А потом ничего, привыкла. – Наверное, ты прирожденная гонщица, – грубо польстил я.