– Вот здесь не уверен. Уберешь его, дальше что? Как будешь контролироваться ситуацию? Сделают генсеком какого-нибудь Подгорного – шило на мыло! Как бы не хуже стало. – Так что ты предлагаешь? – Да ничего пока не предлагаю. Шустрый какой – разбираться надо! Стране нужны реформы? Безусловно. Горбачев начал их слишком поздно и слишком тупо – результат известен. Если начать пораньше и поумнее – шанс есть – китайцы же смогли. Вопрос: кто их начнет и возглавит? Ответа у меня пока что нет. Жорж поскреб свою впалую грудь. – Ладно думай, голова – шапку куплю. Предлагаю нашу дискуссию на сегодня завершить, пора мне уже. – Куда ты так всегда торопишься? – А мне, брат, в вашем мире долго быть не полагается. Я ведь кто, по сути, курьер. Пара часов и назад в родное время, будь оно проклято. Чуть не забыл, вот еще. – Жорж выложил на стол пухлый конверт, – дома откроешь, – предупредил он мой порыв. – Что там? – Паспорта. – Какие еще паспорта? – Какие, какие… твои, гражданина Российской Федерации. – Фальшивые? – Обижаешь! Настоящие. У нас ими целая комната набита. За пять лет народу перемерло – пропасть, а старичье в первую очередь. Надо бы сжечь, да рука не поднимается. Я подобрал близкие тебе по возрасту, и морда чтоб на твою чуть-чуть похожа была. Ты ж в сорок пять менял? За двадцать-то лет рожа так порой изменяется – мама родная не узнает. Да я еще подретушировал и малость подправил записи, так что не беспокойся – все чики-пуки, не подкопаешься. Лишние документы не помешают. * Петр Годнов охотно приобрел у меня обе бутылки с «Васпуракан» и «Енисели. – Я ведь сделал экспертизу вашей «Москвы», – доверительно сообщил он мне, – ВЭЖХ-анализ подтвердил подлинность. Не сомневаюсь, что и этот коньяк настоящий. Я видел всякое, но такого превосходного состояния встречать не доводилось. Откуда вы его только берете? – Из дедушкиного погребка, мой юный друг, – не стал вдаваться я в подробности, – слышали анекдот: археологи на раскопках Новгородского городища нашли бутылку водки ценой 2 рубля 87 копеек. Археологи роют дальше. – Хорошо, – сказал Пётр, – если ваши археологи еще что-то нароют – готов брать. Есть канал на Москву, а там спрос не чета нашему. Придя домой, я первым делом изучил выданные мне паспорта и убедился, что Жорж проделал большую работу: глядящих с фото мужчин действительно легко было принять за меня тогдашнего. Конечно, тех, кто лично знал сорокапятилетнего Феликса Неверова, этой туфтой провести не удастся, но посторонние люди купятся без вопросов. Глава 12 – Не пойму, я все-таки, как ты от них отбоярился, – карие Генкины глаза были полны недоверия, – чтоб эти уроды чего-то испугались… Сеня Кот – боксер, еще пацаном, один с десятком слободских махался. А Могила «малолетку» прошел в «активе», бугром там был. Они тебе своего позора не простят, это западло. В ихней шобле еще человек шесть шушеры уголовной. Будут теперь за тобой стричь. Все равно подкараулят где-нибудь, чердак пробьют, или финкой пырнут, охнуть не успеешь. Слушай, Феля, может тебе, в натуре, уехать, от греха подальше. Мы сидели в столовой общественного питания номер три и ели комплексный обед по восемьдесят шесть копеек, запивая его «Жигулевским» пивом, по двадцать пять копеек за бутылку. – Что ты Геша жути нагоняешь? – поинтересовался я делано равнодушным тоном, – кричи потише, а то уже люди на нас оглядываются. Жоркин парализатор в кармане, конечно, придавал мне уверенности, но на душе все равно кошки скребли. Нашел, что называется приключений на свою тощую жопу. С одной стороны, никто не знает, где я живу, даже Генка, когда ездили ко мне за шмотками, я оставлял машину в квартале от дома. Но, с другой стороны, друг мой прав, не прятаться же в квартире, не для того я сюда прибыл. Тогда что остается? Если драки не избежать, надо ударить первым. Мне ли, вооруженному крутыми техническими средствами, бояться какой-то шантрапы? – Слушай Геша, а может мне поговорить с этим Яшкой? – Станет он тебя слушать, как же, держи карман шире! – Да станет, я найду подходящие слова. Объясню так, что дойдет у него до ума, до сердца до печенок и прочего ливера. – Ты чо, так втюрился в Альбинку, что крыша совсем потекла? Девок что ли мало? Венерка говорит, Раиса про тебя спрашивала, куда, говорит, твой академик подевался? Пойдем сегодня к ним, бухнем, Раиска, девка что надо, сразу забудешь эту Зотову. Отвяжешься от нее, и блатота от тебя отстанет. Хочешь, я сам с Яшей поговорю? Я задумался. Вроде бы Генка и прав, но соглашаться с его доводами решительно не хотелось. Влюбился? Есть маленько. Бывает такое, увидишь девушку, и как громом стукнет – все мозги набекрень. Но все-таки дело не только в этом, интуиция говорила мне: отступишь, потеряешь инициативу, упустишь возможности. Что за возможности, я до конца еще не понимал, но интуиции в последнее время стал доверять – каждое мое действие, начиная с обращения в, первое попавшееся по дороге, агентство недвижимости «Олимп» приводило к неожиданному продолжению, из которых постепенно выстраивалась логическая цепь событий. – Слушай Геш, – обратился я к, притомившемуся ждать моих умозаключений, другу, – а как ты себе представляешь дальнейшую жизнь? Тот от неожиданности разворота темы подавился остатками пива, и пришлось похлопать его по спине. – Э-э… а причем тут? Ну, последний месяц догуляю, да работать пойду… батя обещал к себе в КБ, в мастерские устроить… осенью в институте восстановлюсь на вечернем… Я примерно знал его судьбу: институт так и не закончит, будет скакать с работы на работу, то электриком, то слесарем, то столяром, и постепенно спиваться. Женится-разведется, в восьмидесятые попытается заняться бизнесом и кончится все это весьма печально. – И сколько ты будешь получать в этих мастерских? – Ну… поначалу под сотню, а там разряд повысят, больше на круг будет выходить. А что? – Да нет, ничего… сделаем мы из тебя человека. – Поду-у-маешь, – Генка вытянул губы дудкой, и продекларировал. – Юноше решающему делать жизнь с кого, скажу не задумываясь – делай ее с товарища Дзержинского! Ты с собой прежде разберись Феликс Безмундович и с девками своими! – Разберусь, Геша, разберусь. – Ладно, – сказал Генка, – пора мне. На гаражах небольшая шабашка намечается, обещал помочь. Там работы на пару часов и по два червонца на рыло. Ты это… хорош киснуть, подкатывай туда в районе семи-восьми, посидим с парнями музыку послушаем. Кассеты не забудь! Когда же эта жара спадет? Хоть бы дождик какой-нибудь. Я выглянул в окно. Во дворе было безлюдно. Детей уже разогнали по пионерлагерям, взрослые еще на работе, а пенсионеры окучивают свои огороды. Лишь на скамейке у подъезда, в компании облезлой кошки, скучал рыжий кот. * Времени было полшестого. Пора звонить Альбине пока не ушла с работы, ведь номер ее домашнего я спросить конечно забыл. Да она бы и не дала. Ближайшая телефонная будка была через квартал в тенистом дворе той самой пятиэтажки, в которой я жил полвека назад. Она взяла трубку после первого же гудка, словно ждала звонка. – Привет, Незабудка! – бодро начал я. – Привет, – ответила она безжизненным голосом, не принимая моего игривого тона, и я понял, что мне не светит. – Что-то случилось? – Ничего не случилось… – Можно, я приду? – Нет, – отрезала Аля, помолчала несколько секунд и добавила уже мягче. – Извини Феликс, ты мне правда нравишься, но у нас ничего не выйдет. Да и эти… они не отвяжутся. В общем, найди себе хорошую девчонку, а мне больше мне не звони. Пока. В трубке давно раздавались гудки, а я все стоял, глупо прижимая ее к уху, пока снаружи не окликнул кто-то нетерпеливый: – Молодой человек, вы закончили разговаривать? Я сидел на лавочке и соображал, что делать. Горькие мысли жгли мне череп изнутри. Заняться было совершенно нечем, а выносить это мучение до ночи, когда откроется портал, невыносимо. Поеду к Генке, решил я. Альбинка меня кинула. До ночи, пока портал откроется делать все равно нечего. Кирнем с пацанами, да может, к девкам завалимся, и долбись оно все конем. Таксисты ни в какую, даже за два счетчика, не соглашались ехать в «Промзону», разве что на хер не посылали. Через полчаса голосования удалось, наконец, поймать частника. Дед на древнем, насквозь ржавом четыреста первом «Москвиче», согласился домчать меня с ветерком за рубль денег. С собой у меня был пакет, а в пакете четыре портвейна и пара старых магнитофонных компакт-кассет. Каким-то чудом они сохранились у меня с начала двухтысячных. На кассеты я записал «свежие» рок-альбомы семьдесят второго года. Пусть порадуются ребятишки. «Москвич» мчался, дребезжа и пукая раздолбанным двигателем. Под колеса летел кривой щербатый асфальт. Дед гнал, не обращая внимания на выбоины. Машина высоко подпрыгивала и опасно плавала на дороге. Мне каждую минуту казалось, что у нее вот-вот отвалится днище, и дальше мы по инерции побежим уже своим ходом, как волк в «Ну, погоди». Дед с рулем в руках, а я, прижимая к груди пакет с бухлом. Обошлось. Деду я дал два рубля. Дополнительный за то, что остался жив. Генка, как и ожидалось, нашелся у Толяна в гараже. Присев на корточки возле потрепанной «Победы» он давал советы и подавал инструменты невидимому приятелю. Тот в ответ невнятно что-то бурчал из ямы. Увидев меня, Генка обрадовался: – Феля, молодец, что пришел! На его голос из-под машины высунулся хмурый Толян и, увидев меня, расцвел. – Здорово, кассеты принес? * В одном углу гаража, мотая мою кассету, завывал магнитофон. В другом терзал гитару, босяцкого вида пацан: – Что творится по тюрьмам советским… я не в силах друзья передать… как приходиться, нам малолеткам, со слезами свой срок отбывать… А в центре, на месте выгнанного наружу «запора», стоял стол из двух табуреток и куска фанеры, с нехитрой закуской. Сидящие за столом парни, вели степенную беседу. Проще говоря, перекрикивали друг друга, певца и магнитофон. Я пил мало и в основном молчал, мне главное было не оставаться одному. Альбину терять не хотелось. Наоборот, хотелось заняться с ней любовью, вот, прямо сейчас. Любоваться прекрасным обнаженным телом. Ласкать его и наслаждаться самому. Блин, что же делать? Нанести визит Яше? Напугать до усрачки, чтобы думать забыл путаться у меня под ногами. Или сделать, как предложил Жорж – подкинуть рублей несуществующих серий? А вдруг, Яша тут вовсе не причем. Да скорей всего не причем. Кто он и кто она. Он фарца без перспектив, кроме как присесть на нары, а она завидная невеста. Девушка деловая – готовится продать подороже свою молодость и красоту. Так что Феликс, отойди-ка ты в сторонку и дай девчонке жить той жизнью, которую она себе задумала. Вроде бы простая и правильная, но какая горькая эта мысль!