– И как успехи твоих изысканий? – заинтересованно поднял бровь Варнав. – Не удалось обнаружить место упокоения спящего бога? – Прошу тебя… он всего лишь владеющий, заигравшийся с высшими силами, – магистр скептически склонил голову, – и, как ты сам знаешь, не переживший этих игр. Какой из него бог? Не трать свое время на поиски того, чего нет. Оставь легенды плебеям. – Возможно, – лихорадочный блеск на дне глаз Варнава, казалось, усилился, – но ты не ответил на мой вопрос. – Нет, Варнав, – отрицательно покачал головой Адан, – мне удалось найти только обрывки его изысканий да набор древних баек. Ничего более. – Не смею тебя больше отвлекать. – Мужчина встал и одернул полы кафтана. – Сообщи мне, если удастся найти что-то достойное внимания. – Всенепременно. «Вот это вряд ли, – усмехнулся про себя магистр, – только фанатиков из культа мне и не хватало. Для чего ты явился на самом деле? Не ожидал же и правда полной откровенности?» Минуту поразмыслив над визитом Варнава, Адан приоткрыл дверь и позвал слугу. – Слушаю, господин. – Молодой парень, быстро откликнувшийся на зов, вежливо поклонился. – Позови ко мне Авариса, для него есть срочная работа. Глава 10 Обустраивая быт Мараграс – Мара, что там за шум во дворе? – Доран, наполнив кружку для Харана, недовольно посмотрел на племянницу, стоявшую у окна и смотревшую во двор. – Макс, – грустным голосом коротко откликнулась девушка, не отрывая взгляда от окна. – Что он там опять делает? – Хозяин постоялого двора сел на табурет за стойку, придвинув поближе кружку с пивом. – Кричит на сестер. – Мараграс легким кивком указала на взошедшие на ночном небе луны, и продолжила смотреть, как парень ударил предплечьем левой руки о сгиб правой с выставленным средним пальцем, направив этот жест в небо, и что-то зло прокричал на своем странном языке, после чего приложился к поднятому с земли кувшину. Оторвавшись от эля, Макс опять что-то громко сказал, полурыча и ткнув пальцем в пустоту: похоже, это было ругательство, за эту десятину Мара уже начала разбираться в смысле некоторых слов, по крайней мере, уже могла отличить ругательства от остальных слов странного языка северянина. – И, кажется, с кем-то ругается… похоже, сам с собой. – У этого парня мозги ветром продуло, – проворчал Харан, сделав глоток эля. – Целыми днями только пьет и играет на мирате да ругается по ночам неизвестно с кем. Гнать его надо, Доран. От полоумных никогда нельзя ждать, ничего хорошего. – Ты забыл вспомнить, что он еще и работает, – задумчиво проговорил Доран. – Да и менестрель он неплохой, а что главное – необычный. Заходить в наше заведение входит в моду, даже у тех, кто живет в верхнем городе. А это, ты сам должен понимать, сказывается как на моем, так и на твоем кошельке. – Не все меряется деньгами, сотник, – хмуро проговорил асани. – Это я знаю не хуже тебя, – раздраженно дернул щекой хозяин заведения. Взяв в руку кружку с пивом, он задумчиво посмотрел в сторону окна, у которого стояла его племянница. – Тебе его поведение никого не напоминает? Симора помнишь? – Помню, – отставив кружку, Харан посмотрел в ту же сторону, что и его старый приятель, – у молокососа сдали нервы после первого штурма. Сначала орал, пил, потом тихим стал. А через неделю зарезал половину своего десятка ночью на привале, пока его булавой по черепу не успокоили. Именно этого я и боюсь. Вот только у этого полоумного менестреля шторм в голове еще сильнее, чем у Симора, – хмуро закончил свою мысль бывший наемник. – Не нужно его выгонять, дядя. – Мара проводила взглядом северянина, который зашел в свой сарай и закрыл дверь. Ей вдруг вспомнилось, какой она пришла на порог этой таверны три года назад. Голодная, затравленная, изможденная долгой дорогой, за одну проклятую ночь лишившаяся матери, старшего брата и младшей сестры. Вынужденная бежать из дома в соседнюю страну к единственному родственнику и стать из баронессы Ди’Костра просто Мараграс. И все из-за того, что ее отец отказался породниться с семейством Ди’Мора, отдав ее замуж за наследника фамилии, а вместе с ней – и часть южных территорий баронства с серебряным рудником. Отец был убит на дуэли. – Я подумаю, племяшка, – Доран приобнял девушку и погладил по голове, – иди спать, завтра много работы. Максим – Вас снова две?! Изрядно напившись, я стоял посреди заднего двора «Старого наемника» и с кривой злой усмешкой смотрел на ночное небо, на котором, как, впрочем, и всегда в этом мире, взошли две луны. Местные называли их сестрами, считая луны отражением богинь. – Местные в вас верят! Может, вы и правда богини?! Может, это именно из-за вас я здесь?! Молчите?! Вы не сестры! Вы стервы! Вертел я вас обеих и весь этот проклятый мир! Я вас… – сорвавшись на мат, я высказал все, что думаю о сложившейся ситуации в целом и о местных богинях в частности, – …и высушу! Закончив монолог, я изобразил известный всем в моем мире жест с выставленным средним пальцем на правой руке и, наклонившись, подобрал с земли кувшин с элем. Еще раз бросив злой взгляд на безмолвное небо, сделал большой глоток. – Выговорился? – тихим голосом прошелестела рядом темная фигура с белыми глазами. – Отвали от меня, тварь! – жестко отпарировал я ночной леди, которая за прошедшую неделю успела изрядно достать. Сплюнув в траву, еще раз прошелся матом по местным божествам, которых оказалось целых четыре: две сестры-луны, их брат-солнце и их отец – создатель звезд, неба и, в частности, этого гребаного мира. Короче, я прошелся по всему их семейному древу, но, как и обычно, отвечать на эту дерзость они не спешили, и, бросив злой взгляд на все так же маячившую рядом девушку-тень, я вернулся в свой каменный сарай и, захлопнув дверь, сел на лежанку, скрестив ноги. Шиза прошла сквозь стену и молча остановилась в трех шагах от меня. Делать вид, что я сумасшедший, становилось все сложнее, особенно после того как три дня назад я спустился в ледник, находящийся в подвале постоялого двора, и обнаружил рядом с ящиками со льдом кубы из темно-зеленого стекла размером с футбольный мяч, от которых веяло холодом. Местные приборы освещения тоже все больше стали напрягать. Оба прибора объединяло отсутствие признаков того, что к ним тянулись провода, и оба представляли из себя монолитные куски стекла, внутри которых с трудом просматривались какие-то конструкции. После всех этих открытий моя навязчивая Шиза предстала передо мной в новом свете. Ничего спрашивать у кого-то из местных я не стал: наверное, боясь услышать ответ… Сделав еще один глоток, уперся взглядом в каменную стену. Я сорвался. В первый раз в этом мире почувствовал себя в безопасности, моя психика решила расслабиться, и я сорвался. После посещения местного фармацевта, у которого закупался Сафар, на следующий день после моего устройства на работу, и получения от него консультации о своем физическом здоровье и новых настоев, я окончательно успокоился и, вернувшись в «Наемника», пошел вразнос… На мне висело два трупа. Два мертвых человека. Я никогда не считал себя пацифистом, веря в то, что после пересечения определенной черты человек превращается в бешеное животное, которое как можно быстрее стоит усыпить. Серийные убийцы, террористы, педофилы, насильники. Закопать и забыть. Но от этого было не легче. Я точно знал, что, если бы мне дали шанс переиграть все заново, я бы поступил точно так же. Старый сам виноват. Данко… Данко уже давно должен был перестать коптить небо. Но на душе все равно было паршиво… А эта черная тварь, что за мной ходит… Я перевел взгляд на фигуру, которую с трудом можно было разглядеть в тусклом свете сестер, просачивающемся сквозь узкие прямоугольники окон. В сверхъестественное мне верилось с трудом. Даже при учете перехода между мирами эта персона расшатывала уже сформировавшуюся картину мира. Усугубляла мое бредовое состояние постоянная боль, поселившаяся после первого приступа странных снов и кровотечения. Сильнее она не становилась, но и полностью проходить, похоже, тоже не собиралась. Фармацевт три дня назад, пожав плечами в ответ на мои жалобы, только выдал дополнительную порцию грибного отвара. – Ты же та рыжая красотка, что приходит ко мне во сне? – Криво усмехнувшись, я посмотрел в белые, без зрачков глаза, впервые за все время обратившись к ней. – Да… – лаконично прошелестела в ответ Шиза. – Так какого черта ты в таком облике? Лишний раз на нервы подавить? – Я продолжал сверлить взглядом жуткие глаза. – Ты слишком сильно фонишь, а у меня и так плохая привязка к этой планете. Сформировать более сложную проекцию непросто, – ответила тень. От сказанного я рассмеялся. – Фоню? Чем?! Радиацией?! Нашла тоже жертву облучения! – Я расходился все сильнее. – Так какого черта ты ко мне прицепилась, если ты не фантазия моего воспаленного мозга, и, по твоим словам, даже не с этой планеты? – Я обвел широким жестом окружающее пространство. – Мне нужна твоя помощь. Ты обязан мне жизнью и только благодаря мне до сих пор дышишь. Слова тени еще больше развеселили. – Я тебе обязан? Когда же я успел вляпаться в такие долги? – Зло рассмеявшись, я продолжал смотреть на нее. – Забыл кровотечение? А нынешняя боль в теле тебя не беспокоит? – точно на что-то намекая, усмехнулась тень. – Ты должен мне открыться, это нужно в первую очередь именно тебе. Твои энергоканалы не выдерживают, а я не могу полностью отсечь потоки. – Энергоканалы? А ты у нас профессиональный электрик, как я понимаю? – острый сарказм сквозил в голосе. – Извини, детка! Понимаешь, в кино всегда показывают, что если кусок тьмы с белыми глазами просит тебя ему открыться, то обычно это не заканчивается ничем хорошим. А я человек наивный, кинематографу привык верить. – С издевательской усмешкой я сделал новый глоток из кувшина. – Не хочешь спасти свою жизнь? Чего ты вообще хочешь? Я могу тебе дать многое, – тихо прошелестела тень. – Я хочу? – Я рассмеялся, даже если это не бред моего воспаленного мозга, то чем мне может помочь кусок тьмы? – Записывай! – Сделав глоток из кувшина, я начал перечислять с издевательской улыбкой: – Во-первых, миллион баксов. Мелкими купюрами. Учти, принимаю только рублями! Во-вторых, двух мулаточек, желательно гимнасток, но можно и просто моделей нижнего белья, это не критично, оставляю на твое усмотрение. Ну и, в-третьих – конечно, куда-нибудь на пляж, где пожарче! – Вскочив на ноги, я начал расхаживать по сараю, все больше распаляясь. – Чего я хочу! Домой хочу! В Сибирь! В Россию, твою мать! – На последней фразе я с силой метнул в тень практически опустевший кувшин. Сосуд пролетел сквозь нее и разлетелся на мелкие осколки, ударившись о стену. Криво усмехнувшись, я сел возле стены и, сцепив руки на затылке, упер локти в колени. – Этот мир настолько плох? – усмехнулась девушка. – У меня и в родном все было неплохо, – устало ответил я. – Не беси меня, исчезни. – Я могу помочь тебе вернуться, – донесся голос практически растворившейся в окружающей темноте Шизы. Посмотрев с минуту на то место, где пару мгновений назад стояло мое наваждение, я лег на лежанку и отключился. Игнорируя уже ставшую привычной головную боль от похмелья, я вышел из сарая и потянулся всем телом, щуря глаза. Солнце уже успело взойти. В десяти шагах от меня, весело переговариваясь, кружили друг против друга два старых наемника с деревянными мечами и щитами. Хозяин постоялого двора и вышибала. Человек и асани. Не обратив на меня никакого внимания, они продолжили рубку. С минуту понаблюдав за ними, я подошел к бочке, наполненной дождевой водой, рядом с моим сараем и взглянул на отражение, опершись руками на края. С водной поверхности на меня смотрел усталыми глазами измученный парень с длинным тонким шрамом под левым глазом, тянувшимся почти до скулы, заросший бородой и с глубоко запавшими глазами. – Так дальше жить нельзя. Отражение не ответило. Резко опустив голову в прохладную воду, я с десяток секунд подержал ее там и, выпрямившись, разбрызгивая вокруг себя воду, встряхнулся по-собачьи. – А мы думали, что ты там решил утопиться, – раздался позади веселый голос асани. Обернувшись, я увидел, что спарринг-партнеры прервали свою тренировку и теперь, весело скалясь, смотрели на меня. – Даже не мечтай, Харан, – усмехнулся я в ответ клыкастому и почесал мокрую бороду. – Я хотеть, тьфу, хотел спросить… бритвы ни у кого одолжить нельзя? – Можно, – ответил Доран. – В предбаннике сундук стоит. Справа в нем кожаный футляр, там найдешь бритву. – Благодарю! Вернувшись в свой сарай, я подобрал вещмешок с одеждой и бинтами и направился в баню. Быстро помывшись, обработав раны мазью, выданной травником, и выпив настои, принялся за бритье. Орудовать опасной бритвой рядом с сонной артерией, смазав бороду куском похожего на хозяйственное мыла, было тем еще удовольствием. Порезавшись несколько раз и обласкав все бритвенные принадлежности матом, я кое-как закончил. Постирав грязную одежду и переодевшись в чистое, пошел на кухню.